Стихи
Опубликовано в журнале Знамя, номер 5, 2006
Об авторе | Новикова Юлиана Валентиновна родилась в 1966 году в г. Северодонецке. Закончила Литературный институт им. Горького. Автор книги стихов “По первому снегу” и участник коллективного сборника “Елка для меня”. С 2004 года проживает в Израиле. Вдова поэта Дениса Новикова.
* * *
Он ей никто в сиреневом пальто,
Он улицу лишь только переходит,
А посторонних глаз своих не сводит
С неё, но и она ему никто.
Она, уже надеясь на авось,
То тачку ждёт, то чувствует неловкость, —
Вдруг сердце у неё оборвалось,
Свою впервые ощущая лёгкость.
И улица растаяла как дым,
Остались мы с приятелем всего лишь:
Сиреневое в паре с голубым —
Не каждый божий день себе позволишь.
Девятое мая
Ты больше меня на ступеньку —
Подножку трамвая!
Ты старше меня
Потому, что ты видишь подальше.
Мы едем с тобою в трамвае
Девятого мая,
Не думая о
Цели жизни, победе и фальши.
Мы видим, как мир изменился,
Мы встали так рано,
Что видим, как мир изменился
И стал — чистый праздник.
Как пьют газировку сначала
Два-три ветерана,
Потом папироску стреляет у них пятиклассник.
Потом к пятикласснику льнёт
Дорогая собака,
Потом ты расскажешь мне вечером,
Что было с ними.
Мы едем, мы видим, не думая о…
И однако
На празднике жизни
Не выглядим, в общем, чужими.
* * *
Я садовником родился
(Господи, опять об этом…)
Я садовником родился.
В одна тыща девятьсот —
Календарь остановился,
И вагон остановился,
Роза чайная завяла,
И вода под ней цветёт.
Повторяю: я родился
В неурочный час цветенья,
Чернозёмный липкий месяц
Обволакивал дома.
Он мне ближе был
Чем… ближе… (Ближе
Пододвинь варенье.
У папа┬┬ была собака —
Что ему мама┬┬!)
Я полковником, не знаю,
Где родился, ниоткуда,
Атлантическая галька —
Место, где я был
Без году почти неделю,
Все цветы мне надоели.
Он садовником родился —
Кто его убил?
* * *
Бумажный змей теряет высоту
И новое находит примененье.
Небесного лишаясь притяженья,
Становится классической мишенью…
— кому? — однофамильцу твоему.
Однофамильцу нет ещё… — скольки?
Он видит мир, стараясь из рогатки:
Как дядьки пьют, как процветают грядки,
Как девочка прошла, полна загадки, —
Лишь тихий Ан над крышей пролетел…
* * *
Железная дорога — полезная вполне.
Вот ходит по перрону единственный герой,
Подносит сумки женщинам, цветок подносит мне
И долго исчезает, единственный, во сне.
Я им любуюсь издали, а он издалека,
Пока не затворились за героем облака, —
“Навечно, — говорит мне, — навечно, на века,
Пока не затворились за мною облака, —
Дрожи, моя осина,
Гуляй, моя черешня —
Слеза твоя невинна,
Судьба твоя кромешна…”
* * *
Пока откладывался вылет,
Пока лиха беда начало, —
Отчаянно был кофе выпит
В буфете аэровокзала.
Мы не держались за перила
В опасной близости к свободе, —
Я говорила, говорила,
Я говорила о погоде.
Уж дядьки допивали чачу,
Уж тётки спицами блистали, —
Он брал, не замечая, сдачу,
Мы бережно журнал листали.
Рука подобьем сталактита
Произрастала из фланели, —
Как, сердце, было ты разбито,
Как черепки твои звенели!
Как я люблю аэродромы,
А также снег, туман и ветер, —
Мы были шапочно знакомы —
Мы расставались на рассвете.
Мы обменялись адресами,
Билетами и голосами,
Вещами. Прошлым, через силу…
Покрылась скатертью дорожка,
Скатилась под ноги серёжка, —
Над головой взошло светило.
* * *
До слуха моего дошло
Бренчание песка речного.
Он оседает тяжело
На крыши города ночного.
Там ждёт богатый человек,
Удерживая в складках платья
Песчинок произвольный бег,
Скрип мачты, парусов объятья.
И контуры туманных стран
Свои границы обретают,
И тонкого стекла кальян
Из рук напрасных выпадает.
Там только пепел и зола
Являют образ человечьей…
Шахерезада прервала
Свои дозволенные речи.
* * *
Мелькает в руках крепостная иголка.
Легко ли тебе? Легко.
От чистого сердца до чистого шёлка
Теперь уже недалеко.
Задумай число, загадай что угодно,
Безропотным выйдет узор.
В его завитках протекает свободно
Предметный вполне разговор.
Обставлена речь оборотами ночи,
Мерцает звезды остриё.
Чем больше сюжетов, тем нитка короче,
И скоро не станет её.
* * *
Морской песок щекочет нервы,
Блестит на солнце, тянет жилы.
Лежит мальчишка легкокрылый
И как мужчина смотрит в небо.
Ещё вчера глядел он в оба
(шофёры смотрят так, пожалуй),
И сердца нежная амёба
Сжималася до скрепки ржавой.
Оно сжимается от страха,
Когда он вновь, не зная броду…
Я стерегу его рубаху,
Его штаны, его свободу.
Его полёт прекрасней птицы,
Он, как мираж, непотопляем,
Он переходит все границы
Контр-адмиральским баттерфляем!
* * *
Чем бы ни тешилось дитя,
Как бы резвяся и шутя,
Лишь бы не плакало. В слезах
Оно у нас такая цаца,
Что страшно даже прикасаться
Такое нежное, такое
Лишающее нас покоя…
В глазах его мольба и мука
И беспощадная наука.
В речах лукавство и упрёк —
Недобрый молодцам урок…