Стихи
Опубликовано в журнале Знамя, номер 6, 2005
Об авторе | Катерина Викторовна Файн родилась 7 ноября 1975 года в Ленинграде, окончила факультет культурологии Ленинградского института культуры им. Н.К. Крупской; работала в библиотеке. Выпустила три книжки стихов (тиражом по сто экземпляров каждая: «Имя собственное», Спб, 2000, «Без ничего» Спб, 2002, «Декорация независимости», Спб, 2003. Лауреат Царскосельской художественной премии (2004), лауреат конкурса «Молодой Петербург». Живет в Санкт-Петербурге.
* * * Не коньяк, но коньячный напиток, хотя результат не хуже — выпивали. Им был перегружен круглый стол с новогодних открыток. Болтовня, что на самом деле всё ж является частью словесности — декаданс — хороша по трезвости, как отгул посреди недели. Но общаясь возвышенным стилем, каждый раз обивала пороги этой местности — genius loci, — изучая стаканы, или собутыльника, так вернее. И прекрасно читала письма по утрам после чая «Лисма» — подивился бы сам Вермеер и услужливый почтальон. Хорошо, что, по крайней мере, существуют входные двери для того, чтобы выйти вон. Эти встречи — такая ссуда под залог непростой привычки — уезжать на дневной электричке, дребезжа, как пустая посуда. * * * Хотите, для Вас разломаю дом, если он будет ничей? Или, хотите, сверстаю том Ваших пустых речей? Может, Вам нравится суета? Давайте откроем чат. Хотите, для Вас разбужу кота? Коты иногда кричат. Может, хотите вина и т.д. или желаете спать? Может, поставить для Вас «ДДТ» и на столе сплясать? Может, хотите отведать рагу, налима или линя? Вы извините, я дать не могу больше, чем есть у меня. Кот с ограниченной ответственностью Этот кот не существо и не сущность. Он собою представляет окружность, только грязную. Хотя и не сетует. Изловить его и вымыть как следует! Посмотреть, какого цвета наружность. Но циничная кошачая личность однозначно и всегда лаконично выражалась на предмет изловленья, и какого бы то ни было тренья. Потому нам очень даже привычно, что ответственность кота ограничена. * * * В каком-то приличном месте, напротив ТЮЗа, где кофе приносит почти что прекрасная дама, приятно услышать о том, что ты чья-то муза, конкретнее — Ольга для своего Мандельштама. * * * Сначала тебя провожают до дома, потом до метро, потом до автобусной остановки, потом он даже не одевается. А когда уже не имеет значения, ты, вспоминая закон Ома, вдруг понимаешь: человек испытывает то, что в физике называется «ток на сопротивление». * * * Выйти вон и закрыть за собою рот, неожиданно: чтоб онемел народ, чтоб филистеру нежные уши сберечь. В одеяло — по ту его сторону — лечь, отвернуться к стене, отказаться от встреч, на веранде настольную лампу зажечь, и, в толковый словарь погружаясь до плеч, выпивать от души за родную речь. Мысли Константину Никитину Я выйду из дома утром, а лучше — вечером. Подавиться районом, а также его зодчим. И буду, конечно, в чёрном, а лучше — в клетчатом, а ноги оставлю в тапках. Приклею скотчем: В издательстве (как всегда) тянут с моей книжкой. (Я всё ещё делаю вид, что мне безразлично.) Но, честное слово, однажды сниму пальтишко и стану душить редактора, сама, лично. А многие люди живут, по-другому мучаясь, и некоторые из них — как ни странно — от чтения. Но мне кажется, жизнь имеет смысл лишь в том случае, когда ты плывёшь на спине против течения. * * * Всё, что ты знаешь о жизни, любая блажь — книги, картины, сны, голоса подруг, боль от пощечины, ревность и эпатаж — это всего лишь разнообразие мук. Громкое имя, к примеру, маркиз де Сад, дети, которых ты тащишь в детсад силком, Дом Хундертвассера — яркий его фасад, дом, нарисованный белым простым мелком, перевороты, их лозунги, новый стиль, гимны, цветные флаги, немое кино, всё, что возможно хранить или сдать в утиль, всё, что напишет об этом Раймон Кено, или другие, кому не писать невмочь. Даже идеи единства полярных вещей — всё маета, придуманная за ночь. У каждого свой итог бессонных ночей. * * * Чем больше даёшь, тем меньше имеешь взамен. Важен итог, а не путь — скажет любой спортсмен. Одиночество вряд ли лучше, но это когда не бывает измен, и не надо кого-то просить о счастье на блюде. Я, как ни странно, уже не хочу никаких перемен — пускай «доброй ночи» и «доброго дня» желают разные люди. Санкт-Петербург