Опубликовано в журнале Знамя, номер 4, 2005
Одна треть
Владимир Тарасов. Трио. — М.: Новое литературное обозрение, 2004.
Странная книга. “В небе Отчизны” Ивана Кожедуба определенно интересней. Увлекательней. Любимая автобиография моего детства. По крайней мере, было понятно, за что он его любит. Небо. Летчик-истребитель. Вдоволь простора для маневра. Разворота и пике. Хотелось повторить.
А вот сесть за барабаны Владимира Тарасова не очень хочется. Не тянет после прочтения. Хотя и это, безусловно, ас. Мастер высшего пилотажа. Конечно. Такой же, можно сказать, трижды Герой Советского Союза. Ну, дважды, если считать предисловия. Одна звезда от Томаса Венцлова, вторая — от Андрея Битова. Только мечта не заражает. Чужая страсть. Отсутствует.
Обидно. Хотелось-то в небо. В зенит. К солнцу. Туда, где Покрышкин и Кожедуб. Джон Гленн и Юрий Гагарин. Да не пускает текст. Не позволяет разбежаться, оттолкнуться. Взмахнуть серебряным крылом.
История трех везунчиков, настоящих счастливчиков унылой поры советского джаза, изложена в сухой, машинописной манере CV и резюме. Ничего личного. Сверх протокола и регламента.
1987 год по настоящее время — сольная карьера барабанщика, инсталлятора-концептуалиста.
1986 год — в составе трио ГТЧ (Ганелин, Тарасов, Чекасин) концерты в Индии, Франции, Канаде, США, Москве и Вильнюсе. Всего пятьдесят пять. Встречи с Рерихом и Аксеновым.
Примерно так. Без прелюдий и постлюдий. В которых обыкновенно принято перечислять хобби, непрофильные знания и навыки, состав семьи и прочие особые приметы. Одна треть рапортички. Не более того. Вошли — вышли.
Чекасин снимал ботинки на репетиции, а Ганелин уехал в Израиль поездом. Самый минимум подробностей. Бытовых деталей и отступлений.
Ни лиц, ни характеров. Зато расшифровывается аббревиатура ЦК ВЛКСМ — Центральный Комитет Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи. Для каких таких марсиан? Загадка.
Впрочем, не первая и не последняя. Но самая большая, главная — куда же делась музыка? Бесконечный список встреч с чиновниками и оперуполномоченными, перечень концертных залов и городов, набор имен и заголовков — могли принадлежать перу любой звезды поры развитого социализма. Поэта СП или танцора БТ. Контекст журнала “Огонек” разлива девяносто первого, а не фри-джазовых сюит “Con Animo” или “Concerto Grosso”.
Они у меня на старом, ташкентском виниле. Поневоле на ум приходит образ. Музыку свели с черного диска, а скрип остался. Шуршанье, шелест и щелчки. Голая несущая эфира. Механика сред без органической, живой, человеческой составляющей. Фактора, как было принято писать в газете “Правда” образца тысяча девятьсот восемьдесят седьмого.
1985 — Обязаловка Всемирного фестиваля молодежи и студентов в городе Москве. Голландия, Португалия, Австрия — в пакете компенсации. “Осенние ритмы”. Ленинград. Очередная попытка выступить без Чекасина. Ганелин, Тарасов, Талас и даже без Тарасова — Ганелин, Вишняускас, Талас.
И никакого этому объяснения. Непрерывным уходам пианиста от барабанщика и саксофониста. Саксофониста — от барабанщика и пианиста. А барабанщика — от звуков к образу. На фоне которых, а может быть, и прямо из них рождалось чудо. Творческого единства, последовательности художественного развития и постоянства музыкальной цели. ГТЧ.
Но нет. Вместо ленты цветного фильма — черно-белый пунктир любительских снимков. Альбом, обретающий ценность только в присутствии бабушки. Всегда готовой заполнить лакуны между снимками, две трети картонного носителя, живыми красками и образами. Восстановить внешние и внутренние связи. Смысл этой песни. Идею и мораль.
Увы, экскурсовод, гид, добрый родственник к пяти главам книги не приложен. Лишь только дискография, интервью и два десятка писем зарубежных антрепренеров в Госконцерт. Аббревиатура КГБ не расшифровывается. Видимо, считается универсальной, общепринятой во всей Солнечной системе.
1984 год — концерты в Англии, Италии и Югославии. Саксофон Севы Новгородцева и кока-кола Юза Алешковского. В сумме — девятнадцать страниц. Еще восемьдесят — и корка. Можно закрывать книгу.
Странная она вышла. И вот отчего. Я думаю, дурную шутку с Владимиром Тарасовым сыграли деликатность и щепетильность. Такт. Набор тех самых качеств, что в пору расцвета ГТЧ, при Брежневе, Андропове и Горбачеве, укладывались в концепцию интеллигентности. Скромности в быту и личной жизни.
То самое, что напрочь отметалось некогда на сцене, взяло верх в тексте. Три музыканта не стеснялись в выражениях никогда. Зато один барабанщик — пощадил все мыслимые и немыслимые уши. На его “Трио” невозможно обидеться. Возмутиться, восхититься или восторжествовать. Воспоминания стерильны во всех трех измерениях. И несвободны во всех возможных шести степенях.
1983 — Румыния. Без сахара и денег. Германия. Покупка барабанов. И снова ритмы. Теперь лета. “Васарос ритмос”. Рига. Ганелин, Вишняускас, Тарасов.
1982 — Московский джазовый фестиваль. Non troppo. ГДР.
1981 — Комсомол. Анджела Дэвис. Мотоциклы.
Нет пульса в строчках. Дыхания. Нет отзвука в душе читателя. Никто не пострадал, но умерло искусство. Сели и встали. Жаль. Откровенно. Поскольку все-таки хотелось в небо. В зенит. К солнцу. Туда, где Валентина Терешкова и Герман Титов.
Так плохо? Да. Но оправданье есть.
Никогда я не видел и не увижу, как летает, крыльями на крестики и нолики расчерчивает небо, герой моего детства летчик Кожедуб. А вот свидетелем того, как небо заполняет звездами, планетами, кометами и радугой Владимир Тарасов в составе трио ГТЧ, я был. Неоднократно. Я слышал, чувствовал. И снова могу окунуться. Пройти от А до Я. Сколько угодно раз. В любой момент. Потому что есть полочка, а на ней пластиночки. Конверты, диски. И рядом с ними по праву встанет книга. Добавится. Блестящий томик, буквально — целлофан.
Конечно. В комплекте смотрится чудесно. Чуть пониже “Doo Wop Box Number One”, зато пошире коробочки “The Complete Prestige Recordings of Thelonious Monk”.
Как тут и было. В самом деле.
Сергей Солоух