Содержание Журнальный зал

Карен Степанян

В.Б. Катаев. Игра в осколки. Судьбы русской классики в эпоху постмодернизма

Опубликовано в журнале Знамя, номер 2, 2004

Игра и классики

В.Б. Катаев. Игра в осколки. Судьбы русской классики в эпоху постмодернизма. — Изд-во Московского университета, 2002.

Россия была — и, думаю, остается — страной литературоцентричной; опыт прожитого фиксируется и осмысляется в слове, в книгах, и те из них, в которых это сделано с наибольшим приближением к красоте и реальности мира, современниками, а чаще потомками причисляются к классике. Но представление о реальности у людей с течением времени меняется (не всегда в верную сторону — как и в жизни отдельного человека), соответственно меняется и классический канон; в России же духовные и социальные потрясения почти всегда и сразу оборачиваются революциями в литературе. В рецензируемой книге проанализированы изменения статуса и понимания русской классики в последнее десятилетие ХХ века.

Борьба с русской классикой, развернувшаяся в эти годы, вроде бы у всех на виду и на памяти. Но В.Б. Катаев собирает и систематизирует максимально широкий спектр критических мнений — от Александра Агеева и Михаила Берга до Ивана Есаулова и автора книги “Народная монархия” Ивана Солоневича, попутно вспоминая и более давние, начала и середины века, обвинения и приговоры. (При этом иногда возникают очень забавные “стыковки” между, например, мнением В. Розанова о том, что русская литература не воспитывала, как ей должно было, и сегодняшними упреками в том, что классика только и делала, что воспитывала, суждениями демократа В. Ильина, коммуниста А. Фадеева и монархиста И. Солоневича о том, что классика являла миру “не ту”, не “истинную” Россию, или текстуальными совпадениями эссе В. Курицына о прозе толстых журналов с речами щедринских генералов на необитаемом острове. Занятно становится и то, что борьба с “тоталитарным дискурсом” классики часто ведется тоталитарными же методами: “Традиции репрессивного языка по отношению к инакомыслящим никуда не исчезают в новейших публикациях”.) А затем — и в этом главная ценность первого раздела книги — автор пытается выявить: а) что же общего между столь, казалось бы, несовместимыми позициями, б) отчего так неожиданно совпадают они в объекте своих обличений? На первый вопрос дается достаточно развернутый и аргументированный ответ: практически при всех обвинениях самого разного рода за “единицу информации”, т.е. за конечную идейно-эстетическую инстанцию, берется тот или иной персонаж, группа персонажей, тема — а не духовно-эстетический мир автора во всем его объеме и сложности. На второй вопрос отвечено общо: нынешнее тяжелое положение России, наличие у нее великой литературы и несомненное особое влияние слова на сознание и бытие людей вызывают стремление именно в литературе найти первопричины бед. Но тут автор справедливо оставляет открытым вопрос, на который почти ни у кого нет сейчас ответа: знать бы, “что именно сейчас в России заканчивается и что начинается…”.

Когда затем автор переходит непосредственно к творческой практике этого десятилетия — под специальным углом зрения: постмодернизм в его взаимоотношениях с классикой, — то теоретическая часть может показаться излишне подробной и не всегда обязательной: конечно, постмодернизм не есть просто набор внешних признаков художественного произведения, это философия и мировосприятие целой эпохи (ее длительность определяют по-разному). Сейчас доказывать это уже вроде не нужно. Но тут следует учесть, что книга адресована в первую очередь студентам и аспирантам филологических факультетов (автор и сам многие годы работает на филфаке МГУ), а вокруг понятий “постмодернизм” и “постмодерн” накручено столь много путаницы, неясных и неточных определений, что лишний раз разобраться во всем этом (с привлечением точек зрения известных специалистов и писателей) не помешает.

А в заключительных главах рассматриваются уже сами произведения современных отечественных поэтов и прозаиков, вступающих в творческий спор с русской классикой: А. Королева, Т. Кибирова, Е. Попова, Ю. Кувалдина, В. Сорокина. И вот здесь характерно и важно — отнюдь не все из критиков старшего поколения могут это увидеть, — что автор, во-первых, признает за многими из них несомненный художественный талант, порой — виртуозность в обращении со словом, а во-вторых — раскрывает их глубинную связь с традициями русской классики, ее болью и ответственностью за весь мир. “Сколько бы иронических масок он (Т. Кибиров. — К.С.) ни использовал, в его стихах, говоря его же словами, “сияют светила вечные”, а в лучших произведениях В. Сорокина несомненно “традиционное для русской литературы онтологическое ощущение”, размышление о природе человека и смысле бытия, попытка новым, неожиданным языком передать “трагическое восприятие мира”. На мой взгляд, здесь проявляется специфика именно российского постмодернизма, но это, конечно, предмет отдельных исследований.

                                                            Карен Степанян

Следующий материал

Э.А. Полоцкая. «Вишневый сад». Жизнь во времени

  Метафора Вишневого сада Э.А. Полоцкая. “Вишневый сад”. Жизнь во времени. — М.: Наука, 2003. Новая книга известной исследовательницы жизни и творчества Чехова Э.А. Полоцкой о последней пьесе великого писателя...