Стихи
Опубликовано в журнале Знамя, номер 5, 2002
* * * — Кыё! Кыё! По колена стоя в воде, не выпуская тачки, он мочится в реку. Возле моста, напротив трубы, извергающей пену и мыльную воду бань, напротив заброшенного погоста и ещё не взорванной церкви на том берегу он стоит в воде и мочится в реку, не понимая как будто и сам, как сюда забрёл, а по лицу блуждает улыбка то ли блаженства, то ли безумия; кончив нужду, он там и стоит, где скот обычно вброд переходит реку, стоит, не оправляя штанов, уставясь в поток, онучи набрякли паводковой водою, и он не знает, что делать дальше, так и стоит, держась двумя за свою тележку, и что-то бормочет, что-то мычит, но одно лишь слышно: — Кыё! Кыё! Что это? причет? или проклятья? Каждой весною по мостовой железный грохочет гром. — Это Кыё-Кыё, — в пустоту кивают, — выкатил тачку свою, — и под лай собак он возникает в серой казённой шапке, в красных галошах собственной выклейки — вот, вот он проходит, лязгая, громыхая, чуждый всему и всем, и старухи вслед крестятся скорбно, как на Илью Пророка, а мужики ворчат: — Проходи, проходи, дурак, или в Андреево хочешь? — и, дёрнув тачку, он исчезает в слепящем сумраке дня так же внезапно, как и пришёл, лишь рокот ходит с собачьим брёхом то тут, то там, следуя по пятам... Зачем человек явился? Зачем как судьбу толкает два колеса, и в праздники плачет, и лихо с улыбкой терпит, и радуется не к месту: я видел сам, как он с оркестром рядом шёл похоронным и, обнажая дёсны, беззубым ртом весь ликовал, смеялся беззвучным смехом, вот, мол, кыё, смотрите, кыё-кыё — что с него взять! Пришёл незнамо откуда, и неизвестно, где сгинет. — Не отдавай, не отдавай меня в Андреево, — говорила мать моя перед смертью, а у самой были такие глаза... Недавно случаем я проезжал это место. Одноэтажный дом старой постройки, без царя перестроенный, в поле на выселках, можно сказать, барак, но с мезонином, и на крыльце сидели люди, все в чём-то сером, стайка людей, не говоря меж собой, нахохлясь как птицы, выбившиеся из сил, упав с облаков на полевое судёнышко... но не это странным мне показалось, не дом — приют и не его обитатели, а то, что сам я, кажется, был там, знаю его изнутри до половиц, до чёрных латунных ручек, вскриков и запахов хлорки, урины и сквозняков, гуляющих коридором, хлопающих дверьми: — Проходи, проходи... О, то не гром расходится мостовыми, Это Кыё-Кыё в небесах летит на оглушительной тачке своей, и слабый, белый тянется инверсионный след за ним, медленно растекаясь и багровея знаками таин... Что он хотел сказать, думаю я, просыпаясь, и на рассвете через полвека, путая сон и явь, всматриваюсь и вижу стоящего человека в мутной воде и вопрошающего опять: что? кого? но нет у пустоты ответа, нет и всё! Ах ты ка’танье наше, мытьё, никуда от вас — Иордан, Флегетон и Лета или Вохна у ног... не знаю... Кыё. Кыё.