Опубликовано в журнале Знамя, номер 3, 2002
В замке Иф
“Интеллектуальный Форум”. Международный журнал.
Найдутся даже, пожалуй, истеричные интеллигенты, которые поднимут вопль по поводу…
В.И. Ленин. Избранные сочинения. М., 1985, т. 4, с. 300–301.
Гражданский форум, как всякая идея на стадии формирования, еще отбивает первые весьма спонтанные наскоки средств массовой информации, а “Интеллектуальный Форум” в 999 экземплярах еженомерно существует уже полтора года. Это журнал рецензий: из дюжины пространных рефлексий о новинках западного “высоколобого” книгоиздания от одной до четырех статей приходится на долю русскоязычных авторов, в том числе главного редактора журнала “ИФ” Марка Печерского (США). “Западную часть”, почерпнутую из “Нью-Йоркера” и некоторых других узко специализированных книжных “ревю” лондонского и того же нью-йоркского происхождения, адаптирует с английского внушительная команда переводчиков, среди которых одно имя Голышева говорит само за себя.
Издает журнал Глеб Павловский.
В ожидании седьмого номера особенно живо припоминается опубликованный в шестом очерк Роя Портера об истории и происхождении английских клубов, написанный по мотивам книги Питера Кларка, — именно в нем содержится определение внешней формы издания: “ИФ”, при достаточной протяженности проекта, собирается и де-факто становится подобием приватного клуба “интеллектуалов”, то есть лиц, решившихся себя так назвать. А это имеет прямое отношение к внутренней форме. Как ненавязчиво обмолвилась редакция в предисловии ко второму номеру, стратегическая цель “Интеллектуального Форума” — превращение “интеллигента” в “интеллектуала” в контексте совлечения традиционного оппозиционера с политических баррикад с приводом его в спокойную гавань “поиска концепций, теорий, которые станут фундаментом нового миропонимания”.
Таким образом, заявка сделана, и следует вероятностно оценить, способен ли данный международный орган выполнить возложенную на него миссию? Думается, что да, вполне, если, конечно, будет действовать в комплексе и во взаимодействии с другими затеями сходного направления.
Признание банкротства интеллигенции стало едва ли не общим местом всякого о ней суждения. Ее титаны сгорели в первые пореформенные годы, их ученики и последователи наделали глупостей, не сумели выступить сплоченной силой, запутались, растерялись, связались с темными людьми, продешевили и были поставлены на место. В отсутствие центрообразующих фигур мера оппозиционности интеллигенции властям зачастую определяется материальным достатком, о величине которого в отношении главных фигурантов власти успели чутко позаботиться. Иногда даже непонятно, кого и куда совлекает с трибун и перевернутых троллейбусов старина “ИФ”. Те, кто еще размахивает флагом, уже не поймут, о чем в нем пишут, а остальные и так находятся лицом к лицу со своими никому не нужными концепциями нового миропонимания, если, конечно, зарабатывание хлеба насущного оставляет время для их непрестанного воспроизводства.
Журнал осмотрительно не конкурирует с “толстыми” ежемесячниками — сегмент художественной литературы оставлен на их попечении. Философия, история, религия, наука, искусство живописи и музыки, филология, социология, геополитика, археология, путевые заметки — вот круг тем, заявленных “Форумом” на сегодняшний день, и можно с уверенностью сказать, что их с избытком хватит и на завтра, и на послезавтра. Пока на страницах традиционных изданий продолжается спор западников со славянофилами, “Форум” с видимым успехом предпочитает иные тональности — будучи “журналом немного неотсюда”, он, думается, осознает наив специфического для России западнического пафоса и всегда сможет претендовать на положение в нейтральных водах — они, судя по интонированности большинства статей, распространятся гораздо дальше прежних территорий неприсоединения, омоют стены непримиримых форпостов, водворяя на водной глади непредвзятую ревизию и прочный мир трудолюбивого скепсиса. “Консервативная революция”, о которой так долго шептались в 90-е годы прогрессивные маргиналы, свершилась в европейском интеллектуальном пространстве. Предпринятый “Форумом” ряд политических портретов развенчивает славу Киссинджера (“человека, якобы в одиночку выигравшего “холодную войну”), репутацию Гавела, деградировавшего романтика от диссидентства, сверхчеловечность Робеспьера и коллаборационизм Квислинга. Попутно отмечается крах миротворческих усилий НАТО в Центральной Европе, произошедший, оказывается, по причине высших финансовых интересов. Кто бы сомневался.
Форсированный призыв к прагматизму, волшебно опрокидывающему дутые стереотипы, не может не вызвать в гуманитарном сознании “оправдания Сальери” — и он действительно появляется как равный Моцарту труженик в кратком отклике Й. Фенлона на монографии Джона Райса, где трезво и честно намекает на возможные коллизии между композиторами, но четко и недвусмысленно опровергается версия об отравлении.
Немцам, в частности, предлагается отнестись к своей истории на французский манер, не зацикливаясь на “чувстве вины”, а признавая произошедшее в ХХ веке неотъемлемым и органическим элементом, эпизодом национального развития. Рядом — раздумья Гордона А. Крэга о работе Джона Лукача “Гитлер в истории”, констатирующие значительные изменения взглядов на роль означенного персонажа в германской драме и — вот неожиданность! — близкий пересмотр его психофизиологических черт во всей неоднозначности произведенной им деятельности.
Остальной Европе, по версии Кароль Хилленбранд, озвученной Робертом Ирвином, следует, наоборот, повиниться за крестовые походы перед арабским миром и признать, что именно они являются предтечей сегодняшней — да-да! — нестабильности в регионе.
Что ж, в предложенной системе координат не выглядит странным провозглашение Македонского миротворцем, и если не миротворителем, то как минимум творцом идеального миропорядка у Шарифа Шукурова, а объявление “права первой ночи” — тенденциозным и предвзятым просвещенческим мифом у Алена Буро в пересказе Г. Шпигель.
При этом нельзя сказать, что демифологизация как таковая чужда “духу времени”, простертому над среднерусской равниной, — о нет! Косность сложившихся оценок, обусловленная длительной оторванностью от общеевропейской стилистики мышления и, что греха таить, простейшим языковым барьером, обуславливает и пристрастный интерес к “Интеллектуальному Форуму”, позволяет видеть в нем вестника чаемой интеграции и приветствовать его появление вне зависимости от того, чьи приветствия ему хотелось бы слышать громче других. В чем-то “ИФ” — и английское “ЕСЛИ…”, и тот самый замок Иф, где наедине с мудрым аббатом возможно переплавить свое гордое сердце в увеличительное стекло теле- и микроскопа по картезианской формуле, чтобы замысленный побег осуществился наверняка, но что-то начинает подсказывать: бежать возможно только вместо кого-то, сочтенного умершим, и если это будет интеллигент, то не отпадет ли смысл в побеге интеллектуала?
Тема кризиса русской интеллигенции как наглядного проявления глобального кризиса человеческого сознания, на жестоких уроках познавшего свои пределы, в очередной раз смерившего адскую глубину самонадеянности наспех выдуманным набором идентификаций, еще ждет своего исследователя. При отказе от марксистско-фрейдистского инструментария голоса становятся беспорядочным ауканьем в чаще вдруг обнаруженной реальности (см. переписку М. Печерского и С. Зенкина по поводу “Французской теории”, иллюстрирующую, как порой болезненно, вплоть до маниакальности, культура склонна к выстраиванию непомерно высоких барьеров между собой и внешним миром, к образованию непроницаемых ареалов там, где их может и не быть, и как узнаваемо мучителен поиск адекватных критериев, мер и понятий). Избегая общепринятой терминологии, исследователи обращаются к чувственному опыту, цифрам и фактам, что приводит к сокращению числа стилевых отличий между субъектами мысли, но не меняет изначальной расстановки сил: главное свойство реальности — ускользание, главное свойство мыслителя — сомнение.
Вероятно, воздействие “Интеллектуального Форума” на русскоязычную среду поляризует ее на тех, для кого “синтез” означает искусственность и фальшь, и на тех, для кого это слово — синоним понимания и прозрения. Прыгнув в соседнюю с “Иностранной литературой” нишу, журнал имеет шансы на внимание.
Сергей Арутюнов