Акция-проект, или “Начнем ab ovo...”
Опубликовано в журнале Знамя, номер 5, 2000
Акция-проект,
или “Начнем ab ovo…”Сергей Войченко и Владимир Цеслер, художники-скульпторы-дизайнеры, представили в Музее личных коллекций художественную акцию “ПРОЕКТ ВЕКА: двенадцать из двадцатого”.
Слова проект и акция (а также инициатива) в последнее время нарастили или даже изменили свое значение. Прежде проект предлагали, акцию предпринимали, инициативу обсуждали или ею обладали, теперь их представляют и ничего иного с ними не делают. В традиционном значении реализованный проект уже не был проектом. По определению. Он становился заводом-пароходом или воплощался в “другие долгие дела”. Аналогично обстояло дело с акцией и инициативой: акция была направлена на достижение какой-либо цели, инициатива требовала воплощения, а стадия достижения-воплощения обозначалась уже другими словами. Сегодня произошел семантический сдвиг: по единому метонимическому принципу смысловая граница с замысла, действия, почина передвинулась на результат. Реализованный проект остается проектом, и даже получает иногда специфическое определение долговременный. Акция достигает своей цели в акции, инициатива воплощается в инициативу. В новом значении эти три слова оказались синонимами.
Чутко отозвавшись на новейшее веяние семантических перемен, Сергей Войченко, Владимир Цеслер и автор текстов Татьяна Бембель преподнесли публике нечто задиристое и вызывающее с самого, то есть лексического, начала: акцию, которая вместе с тем есть проект. При этом расшифровка смысла слов “ПРОЕКТ ВЕКА” оставлена на усмотрение зрителя: что это — проект, выдвинутый ХХ веком, осуществленный в нем, достойный его или еще что-то?
Акция-проект представляет собой “прощание, благодарность и послание, точнее, посыл (не только в семантическом, но и в буквальном, “почтовом” значении) в ХХI век. Идея движения во времени выражена атрибутикой почтового церемониала, что не только по сути, но и формально относит проект к mail-art” — это сообщается в проспекте выставки. В первом зале размещена инсталляция: по углам нагромоздились ящики для посылок, а с потолка свисает огромная бандероль. Марки с портретами авторов соседствуют с адресом “в ХХI век” и предупреждениями “handle with care”.
Что же будет отослано по указанному адресу? Переходим во второй зал и обнаруживаем на высоких, узких ярко-красных подставках двенадцать гигантских яиц. Каждое яйцо представляет собой портрет-образ и снабжено именем-названием. Смотрим в пояснительный текст (то есть не так — обращаемся к текстовому пласту акции): “Проект выстроен как система равноправных и равновеликих самодостаточных элементов, объединен общим модулем (форма яйца 210╢300мм), а также единой пространственной ориентацией. Модификация модуля в каждом портрете акцентирует ключевую, кардинальную идею данной персоны ”.
Героями акции авторы избрали “крупнейших художников ХХ века, которые выразили и во многом сформировали сознание, вкус, судьбу миллионов современников. Последующим поколениям они открываются неожиданными гранями, сообщая импульс к новым творениям. Принципиальная субъективность выбора — авторское право”. Перед нами Пабло Пикассо, Марсель Дюшан, Эндрю Уайет, Амедео Модильяни, Жан Тингели, Владимир Маяковский, Сальвадор Дали, Франс Мазерель, Гюнтер Юккер, Казимир Малевич, Виктор Вазарели, Иосиф Бродский.
Типичный постмодернистский фокус, который с долей необходимой неясности характеризовал Сергей Корнев в своей блестящей статье “Столкновение пустот, или Может ли постмодернизм быть русским и классическим?”: “Стеб, переходящий в серьезность, и серьезность, балансирующая на грани стеба или даже внешне уже перешедшая эту грань, но в каком-то странном мерцании остающаяся все еще за ней” (НЛО, № 28, с. 248).
Кардинальная идея Марселя Дюшана заключена в огромное белое облупленное яйцо “вкрутую” (полиэфирная смола, акрил), бархатной чернотой отливает яйцо, запечатлевшее образ Малевича (эпоксидная смола, полиамид), серовато-палевое мраморное яйцо воплощает образ Модильяни, в шероховатом чугунном яйце представлен “замысел” Маяковского (литье), бесчисленными гвоздями ощетинилось яйцо, символизирующее Юккера (сварка), прихотливо расплылось и блестит позолотой яйцо-идея Дали (алюминиевое литье), символ Бродского больше напоминает слезу, чем яйцо (акрилат)…
В общем, хулиганство натуральное. А может быть, и нет. Необходимые высокие слова о мифопоэтическом символе сказаны: “Яйцо — не только одна из самых совершенных природных форм, но символ жизни, рождения и обновления, эзотерический и мифо-поэтический образ мироздания, контейнер сконцентрированных энергий, запечатанный до будущих открытий”. К этому можно было бы добавить, что мировое яйцо символизирует еще и творческие устремления, первоначальную целостность и потенциальное разнообразие всего сущего. А культуролог В. Н. Топоров объясняет, что “основная цель мирового яйца — найти опору, чтобы укрепиться и осуществить свои плодородные функции”. В таком случае красные этажерки символизируют нечто еще более важное, чем даже яйцо, — опору мироздания. Впрочем, эта идея в текстах проекта-акции не отражена, хотя и напрашивается.
Зато особо подчеркнуто, что “изготовление большинства объектов потребовало поиска на уровне технологических изобретений. Кроме смысловой адекватности, использование high tech является дополнительным знаком времени, приметой века и адресом отправителей”. Каким образом использование высоких технологий может быть адресом отправителей, я решительно не поняла, но это, надо полагать, так и задумано: сосредоточенная серьезность текстов Татьяны Бембель балансирует на грани издевательства. Она отступает от этой манеры только в миниатюрах, подобных стихотворениям в прозе, где задается двойной целью — представить сжатую справку и поэтически обрисовать образы героев акции: “Франс Мазерель (Бланкенбридж, Бельгия, 1889 — 1972, корабль, следующий в Авиньон). Его графика создавалась синхронно бешеному ходу века. Предельным напряжением двух полюсов — белого и черного — близок немецким экспрессионистам. Звуковая ассоциация — набат. Драматизм, пафос героического сопротивления пронизывает это суровое искусство борьбы. Удары его кисти и резца — ответные удары, полные ярости, но не страха”.
Никакой рекламы (теперь нужно говорить — раскрутки) у “ПРОЕКТА ВЕКА” не было. Продвинутая молодежь, пришедшая в музей на “Голубую розу”, с вялой почтительностью осматривала эту невыразительную выставку и вдруг наталкивалась на акцию. Начинались визги восторга в прямом и переносном смысле. “Прикольно! Класс!” Я с молодежью полностью согласна.
Елена Иваницкая