Стихи
Леонид Латынин
Опубликовано в журнале Знамя, номер 12, 2000
Леонид Латынин
Круглое окно* * * Это жизнь налетает как ветер, Крышу рвёт и бросает во тьму, Словно нету мне места на свете, Даже в собственном бедном дому. Что я значу средь этой юдоли, Что оставлю на скучной земле? Крохи мысли в убогом глаголе ... Крохи уголий в белой золе ... А ещё невесомее пуха, Незаметнее тени тенет, Тускло, тускло устало и глухо: То ли женщина, то ли старуха Мне прошепчет в отверстое ухо — Безнадежно и бережно — нет ... 14 января 2000 * * * Заклятье пало почему-то так, Как падает не занавес, но штора, А может, свет дрожащий светофора, А может, на пол стёршийся пятак. Заклятье отлетело, истекло, Как влага из разбитого корыта, И вот оно закрыто и забыто, Как вдребезги разбитое стекло. И голова от туловища вдаль Куда-то плавно унеслась поспешно, И стало вдруг грешно’, точнее гре’шно, В крутом расудке размешать печаль. И всё опять звенит, напряжено, Всё на пружине взведено и сжато, Как будто в стены дряхлого Арбата, Господь прорезал круглое окно. И я смотрю на мельниковский дом, И рук твоих тепло стекает в душу, Я, может быть, и этот дом разрушу, Что дался нам с таким большим трудом. Девятый день сплошного января, Зелёный чай пролит во время оно, И ты босая сладко спишь у трона, В растворе спирта пальцы растворя. 22 февраля 1999 * * * Мы связаны бываем с целым светом — Листком бумаги, ниткой телефонной, И детскою игрой в любовь и долг. Но вот приходит время расставаться, И нити рвутся с треском или тихо, И, кажется, ничто уже не тронет Твоей души, ни искренность, ни право Убить тебя реально или в мыслях. Живёшь в лесу и ходишь за грибами, И ловишь рыбу даже равнодушно, Забыв, что у неё, быть может, Подобная твоей, угрюмая и нежная душа. Отрезав голову и выпотрошив рыбу, И вылив на железо масло, Что привезла тебе печальная курсистка; Застенчиво на нежность намекая, Ещё когда ты был свободен, Не всунут в одиночество, Как голос в тело, как гвозди в банку из-под краски, Как мышь по шею в мышеловку, Как скальпель в глаз, и как в кулак змея. Однако же, вернёмся к сковородке. Зажарив рыбу на шипучем масле, — Полезной памяти курсистки, Ты вытащишь из банки из-под краски Хорошие и правильные гвозди И, обкусав, конечно, не зубами, Кусачками округлые головки, Вобьёшь их в стену. Для чего же рыба? Конечно же, для силы. Хороший завтрак прибавляет силы. Но главное — сумей не переесть. Потом восстань, помой посуду, И, разбежавшись, стукнись головою, Но если смел, полезнее лицом, Об эту стенку. И когда железо Войдёт в твою расколотую плоть, Ты, как и я, сумеешь ощутить Живую связь тебя и мира; Конечно, если гвозди Уже успеют заржаветь от влаги, В лесу её всегда намного больше, Чем в городе, напичканном теплом и духотой, Так, если ржавчина, считай, пришла удача. Побившись головой или лицом Об эти гвозди, Иди живи, и пусть гниёт лицо... И вот когда слепой, в коросте, В хлопьях гноя, ты закричишь, Не выдержав гниенья, — Сумеешь ощутить, с какою силой Твоим несчастьям сострадает мир... Умри потом спокойно. Не забудут, А будут говорить: «Он просто глуп, Не стоило так биться головою, Тем более лицом, Смотрите ничего не изменилось ...» Ты им не верь и не печаль души: Как воды, загорожены плотиной, Когда-нибудь весной, сумеют путь найти Внизу ли, сбоку, а может, через край перевалив, Когда-нибудь, но выйдут за пределы водоёма, И проведут свою полезную работу... Так твой поступок незаметно Для их ума, Изменит их и жизнь и представленье, О том, как следует и жить и поступать, И даже, к счастью, Изменит жизнь неверующих в это. Но какова механика влиянья И в чём секрет и сам я не пойму. Но станет мир щедрей на состраданье. И никакая сила помешать не в силе, Забытой боли сделать милосердней Живущих после нас, И вслед за нами. Гроза Как бешено люблю я эту воду, Что хлещет сверху, золотом дымясь, Лицо и грудь подставив небосводу, Я с ней вступаю в медленную связь. Деревьев ветви жёлты и прозрачны, И алых маков головы влажны, И облака — и дымчаты, и мрачны — Из края в край плывут, обнажены. И я молюсь и плачу не напрасно, И вот вверху, пронзив земной зенит, Кривой зигзаг колеблется прекрасно, И колет вдрызг гранитный монолит. Гроза моя, сестра моя по страху, По ужасу, по свету и огню, Залей дождём казённую рубаху, Дымящеюся влагой первеню. И задыхаясь, чудом поражённый, Я в травы на колени упаду, Полуживой, уже полусожжённый В твоём, гроза, божественном аду.Леонид Александрович Латынин родился в 1938 году в городе Приволжске Ивановской области. Закончил филфак МГУ, работал в издательстве «Художественная литература» и журнале «Юность». Автор книг стихотворений: «Патриаршие пруды», «Осенние часы», «Перед прозой». Живёт в Москве.