Стихи
Константин Ваншенкин
Опубликовано в журнале Знамя, номер 11, 2000
Константин Ваншенкин Перкалевый купол Укладка парашюта Тогда для десанта Ещё не придумали, нет, Такого дизайна, Как нынче: тельняшка, берет. Одна лишь новинка Была, отличавшая нас: Отличная финка, Способная радовать глаз. Но вот ты пощупал, — И твёрдой осталась рука, — Перкалевый купол, Густые его вороха. Косишься украдкой На небо, где дыма следы, И занят укладкой Своей неизбежной судьбы. Свадьба. 1954 Не шумел барак. В окнах гасла зорька. Лишь один дурак Добивался: — Горько! Человека два — Кто знаком с невестой, Да и то едва. И жених — не местный. Видно, впрямь одни На просторном свете. Никакой родни — Только гости эти Засчитали, как Первую попытку Им законный брак На живую нитку. Временная жизнь Вре’менная жизнь — В печали, во мраке (Иногда и в семье). Временная жизнь — В землянке, в бараке, На войне, на земле… Марусенька Вечером летним, после дороги, Мыла Марусенька белые ноги. После заката, в тёплой запруде, Мыла Марусенька белые груди. По сторонам озираясь несмело, Мыла Марусенька всё, что имела. Не отличаясь скромностью высшей, Месяц сиял над соломенной крышей. * * * После первых невинных утех Потрясение взрослой любовью, Ослепительным чувством, — из тех, Что пронзают восторгом и болью. Но впоследствии, чем ни живи, Нет, не всё забывается быстро: Тянет изредка к первой любви, Как убийцу на место убийства. А. Коваленков на семинаре Это не лишено интереса — Коваленков всю жизнь говорил: Пионэры, Корэя, Одэсса, — А других за любое корил. Разговор был у мэтра короток. Вижу — с чьей-то расправясь строкой, Как он, пальцами сжав подбородок, Улыбается жёсткой щекой. * * * Себя не чувствую стариком, Что, согласитесь, довольно странно. Займусь каким-нибудь пустяком И, между прочим, опять без плана. Мне нравится, как звенит трамвай, Мне по сердцу, как звонит церквушка, Как свежий режется каравай, И как побулькивает чекушка. Себя не чувствую стариком, И вдруг в обыденном этом гаме На миг продует, как сквозняком, Жестоко прожитыми годами. * * * Журавли летят, трубя, На зов природы. Как я прожил без тебя Все эти годы? Вновь зима пришла, слепя, Мир стужей полня. Как я прожил без тебя? — Почти не помню. Леса Стволы, прошедшие отбор В боях растительной природы. Березник, ельник или бор — Вполне отдельные народы. Осины или же дубы Знать не желают друг о друге. И там, и там свои грибы В давно очерченной округе. Но смешанный российский лес, Одетый в утреннюю дымку! — Здесь тоже розный интерес, Однако многие в обнимку. Перед зимой Ещё не затопили. Слегка знобит порой. Тончайшей книжной пыли Лежит на полках слой. Дрожит снаружи прутик. Вдали желтеет склон. И этот бедный прудик Пока не застеклён. Ворона спит, насупясь. Звук слышен за версту. Отчётливая сухость В природе и во рту. Январское утро Белые крыши квартала С небом слились вдалеке. Электробритва шептала Что-то надменной щеке. Запахом одеколона Следом ударило в нос. Ветер со снежного склона Свежесть морозную внёс. Жёсткость крахмальной сорочки. День, наступивший всерьёз. А вдоль дороги сорочьи Рощи летящих берёз. * * * Три дня над крышей нет дымка, И, согласитесь, это значит, Что там, внутри, наверняка Иной отсчёт событьям начат. Наступит вечер, но одно Окно останется при этом Пустым, где мрачно и черно — А ведь светилось ровным светом. Придёт ноябрь и в аккурат Припорошит снежком поленья. А пыль покроет аппарат Для измерения давленья.