Страсти по Гутенбергу
Опубликовано в журнале Знамя, номер 2, 1998
ярмаркаСтрасти по Гутенбергу
Прошедшая в минувшем году Франкфуртская книжная ярмарка была предъюбилейной — то есть 49-й по счету. Возможно, поэтому она прошла как-то особенно пассивно (напрашивалась оправдательная мысль о том, что ее Дирекция готовится к предстоящему в этом году юбилею), а возможно, просто главная тема этой ярмарки — литература Португалии — не вызвала необходимого оживления у издателей и читателей. Завсегдатаи Франкфурта говорят, что никогда нельзя заранее предполагать, какой она будет. Завсегдатаи, как всегда, правы.
Я не интересовался в этом году, сколько контрактов на ту или иную книгу было заключено во Франкфурте и какие книги были фаворитами. Эта статистика ровно никаким образом не сказывается на отечественном книжном процессе — западные новинки практически не появляются в России, что по-прежнему говорит о том, что Россия в интеллектуальном плане находится на периферии культурного процесса. Вместе с тем определенные предположения
, анализируя эту ярмарку, сделать можно.Во-первых, патриотические (или антипатриотические), касающиеся книг отечественных.
Если руководители бывших стран восточного блока давно уже воспринимают культуру (и литературу как ее неотъемлемую часть) — естественным средством посильного влияния на другие страны, пропагандируя собственный менталитет, то руководители российские не видят ничего далее нефтяных скважин где-нибудь в Уссурийске, деньги от продажи которых можно смело положить в собственный карман. Если канцлер Коль не считает зазорным ходить по немецким книжным стендам во Франкфурте, за руку здороваясь с издателями, то русский господин Немцов на вопрос телевизионной программы горячо заявляет, что игнорировать подобного рода ярмарки — естественное состояние политика и это еще не означает его пренебрежения к книгам (“писательское дело” 1997 года убедительно подтвердило интерес руководителей к книгам и гонорару за них). Кстати, побрезговал посмотреть на отечественные стенды и другой претендент на президентство — генерал Лебедь, презентовавший в эти дни во Франкфурте свою книгу мемуаров, вышедшую на немецком. Как видим, отношения власти к литературе носят затяжной характер — запоздалой мемуаристики о том, как она, эта власть, во власть ходила.
Таким образом, русские издатели, не имеющие своего национального стенда во Франкфурте, выглядели как частные производители, представляющие свои частные, а не государственные интересы — интересы континента “Терра” или страны “Вагриус” (отказывающейся уже который год от трат
на закупку стенда, отчего руководитель этой страны блуждает по книжному миру, аки Ноев ковчег, держа портфель с продукцией своего уважаемого издательства).Следствием этого стало еще большее равнодушие западных профессионалов к русским книгам — приходя на российский “пятачок” — место, где сосредоточены русские в эти дни, они с огромной долей вероятности не найдут ни книг современных русских авторов, не узнают о планах издательств, не найдут вообще никакой информации о русских. Просто — уплыл континент “Россия” в открытое море и никакой связи с ним уже нет. Учитывая сокращение на Западе ассигнований на изучение России и ее языка (только в одной Германии было закрыто в минувшем году 7—8 кафедр и институтов соответствующего профиля), можно говорить о падении всякого интереса к остаткам русской культуры и аборигенам этого континента.
С другой стороны, нельзя не отметить слабые попытки выжить, которые предпринимают русские издатели. Причем им помогает в этом отнюдь не АСКИ (Ассоциация книгоиздателей), которой руководят седовласые и рассыпающиеся на глазах бывшие коммунистические мамонты, а отчего-то вдруг Дирекция московских международных книжных ярмарок, которая уже второй год пытается организовать во Франкфурте национальный стенд на собственные средства (в этом году ей это принесло 30 тысяч долларов убытка). Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Спасение культуры — дело рук самой культуры. Это модные ныне лозунги Российского правительства периода Бориса Ельцина.
Все предыдущее было “во-первых”. Теперь — во-вторых.
Во-вторых, в России до сих пор не сложился цивилизованный институт литературных агентов. Бывшее ВААП, позже РАИС, являются организациями частными, по инерции еще отчего-то стремящимися зарабатывать себе на жизнь обманом зарубежных и отечественных писателей и книгоиздателей. Известно, что в прежние годы они выплачивали русским авторам копейки от их западных гонораров и силой за счет все тех же гонораров бедных русских писателей отправляли себя в западные командировки, дабы “заключать контракты на издание русских романов”. То есть — огромные российские клопы, присосавшиеся к русской литературе: нет ни одного известного писателя, который способен сказать хоть пару добрых слов в их адрес. Но тогда, когда эти самые русские писатели отказались от того, чтобы ВААП (естественный в прежние годы, как принято сейчас говорить, монополист на уступку авторских прав и получение с них дивидендов в свой карман) их обслуживало, новый институт литературных агентов так до сих пор и не возник.
Франкфуртская книжная ярмарка является крупнейшей по уступке международных авторских прав на то или иное издание. Русские воспринимают само по себе слово “ярмарка”, как продажу физического товара. Авторское право в их сознании таким товаром не является. В результате, чаще всего, выезжая со своими книгами на Запад, русские издатели не могут одновременно выступать и агентами своих авторов (не имея на это соответствующих полномочий, а часто не имея даже своих каталогов на английском языке). Русских же литературных агентов на Западе практически нет. Те несколько авторов, которыми интересуются западные издатели (Владимир Маканин, Виктор Ерофеев, Виктор Пелевин, Анатолий Рыбаков, Людмила Улицкая, Виктория Токарева и некоторые еще), имеют своих агентов, которые плохо или хорошо (почти всегда все же — плохо) ими торгуют, оставляя себе процент от выторгованного гонорара. Понятно, что сами по себе эти гонорары невысоки, и только с учетом того, что литературный агент торгует пакетом книг, в котором 1 процент занимают китайские, монгольские и русские, его заработок может быть приличным.
Но интерес, как я уже сказал, к российской культуре упал, он не поддерживается на государственном уровне, соответственно, интерес к русским книгам невелик, и — естественное следствие — русских книг переводится на Западе мало.
В минувшем году из выпущенной в Германии беллетристики можно назвать однотомник Евгения Харитонова, вышедший в издательстве “Ровольт”. В этом году — книгу Петра Алешковского (издательство “Зуркамп”).
Таким образом, можно сделать резюме: русские издатели не научились себя на Западе продавать как полноценных партнеров, и хотя русский рынок чрезвычайно соблазнителен для Запада, он неорганизован и ненадежен. Но заполнять его западные партнеры, конечно, заинтересованы своей интеллектуальной продукцией (что означает и влияние, и деньги-товар), а не внутренне российской.
Третье. Разрушив Берлинскую стену, немцы стали смотреть на русских, конечно, свысока. Поддерживая русских интеллектуальных издателей, Дирекция Франкфуртской международной книжной ярмарки частично оплачивала возможность их участия в работе ярмарки. Но, не желая вдаваться в подробности взаимоотношений русских издателей, она оплачивала поездки в Германию и всем тем, кто настойчиво этого хотел. Мне уже приходилось писать о парадоксе, когда издательство “Медиум”, получающее уже много лет бесплатный стенд в Германии, нимало не усомнившись, выставило на своем стенде как свою продукцию продукцию издательства “Правда”, их знаменитую философскую библиотеку. На следующий год оно вообще привезло с собой книжный магазин и занялось на ярмарке торговлей (по правилам Франкфурта, собственные книги здесь можно продавать только в последний день работы ярмарки). То, что подобные “издательства” представляют в Германии русских издателей, — недоработка Гетеинститута в Москве, поощряющего не русскую культуру, а русскую самодеятельность.
И все же немцы любят русскую книгу. Это приятно сознавать. Из года в год на русские стенды приходят молодые люди, надеясь открыть для себя нового Достоевского или Толстого. Запуганные русские, не говорящие на других, кроме русского, языках, пугаются этих непрошеных гостей, отворачиваются в сторону или вдруг иногда со страхом протягивают им руку, жестами пытаясь объясниться “я-мэ-нипонимэ”.
Франкфурт — уникальное место, позволяющее сориентироваться в книжном мире, познакомиться с литературными агентами, писателями, издателями. Будучи через несколько дней после Франкфурта в Нью-Йорке, я общался с бывшим нашим соотечественником, бывшим директором издательства “Мир” Владимиром Карцевым.
Он в качестве литературного агента каждый год приезжает в Германию, чтобы выловить там незадачливых российских писателей и постараться издать их в Америке. Русские коллеги Карцева воспринимают его, смешно сказать, как перебежчика, предпочитая напиваться в немецких ресторанах и напрочь забывая о своих авторах. Но, будучи в Нью-Йорке, я наблюдал, как Владимир на моих глазах общался с американцами, убеждая их издать книгу русского автора, того самого, которого он сумел “откопать” для себя во Франкфурте. Думаю, пока все “русские”, приезжающие в эти дни в Германию, не станут такими “американцами”, как он, — ситуация не изменится. Вот станет ли наш президент таким американцем, как Клинтон, или хотя бы таким немцем, как Коль? Буду ждать.А. Шаталов