Зарядка для хвоста
Опубликовано в журнале Знамя, номер 2, 1998
незнакомый журналЗарядка для хвоста
Пушкин. Тонкий журнал / читающим по-русски. 1997. № 1—2.
“В жизни Пушкина еще так много неисследованного… Кое-что изменилось с прошлого года…
— В жизни Пушкина? — удивился я…
— Не в жизни Пушкина, — раздраженно сказала блондинка, — а в экспозиции музея…”
Это Довлатов, “Заповедник”.
Но ведь действительно! В жизни Пушкина до сих пор происходят изменения. На этот раз возник журнал-однофамилец. К самому А. С. он имеет отношение, скажем, нравственное.
Потому что журнал “Пушкин”, издаваемый Глебом Павловским и Маратом Гельманом, претендует на формирование нового русского самосознания, не больше не меньше.
Поцитируем “Слово о Пушкине”, которое, как и положено всякому такому слову, было в начале первого номера. “С наступлением свободы печати из обихода исчезла книга. Захлебываясь от непроверенных слов — суррогатов журналистики, — повседневность оставила без оправдания саму процедуру чтения. Книга была дискредитирована прежде, чем напечатана и прочтена.
Но есть связь между книжной полкой страны и стратегией идейного выживания нации: пробелы на первой подрывают шансы второй. Только узнавая из газет, что случилось, беремся судить: этого ли мы хотели. В 90-е годы Россия расплатилась за эти опоздания горой мертвых в Чечне. Оппортунизм хорош для тихих времен.
Мир мыслей — резче и опасней мира вещей. И только книги справляются с диктатурой слов…
Но, кажется, бескнижье идет к концу. На предчувствии поворота и задуман Пушкин: сквозь чтение книг дальше — к подробностям и фактуре идей современной России. Проследить “органику деформаций” культуры, ее сгущения и пустоты, подвергнуть цензуре новонавязанные клише… В таком — косвенном приближении к среде и норме нам представляется возможным снизить давление необсуждаемых вопросов…”
Пафос бьет на психику, претензии не удивляют — слава богу, не первый год знакомы с издателями. Правда, вызывает сомнение моральное право г-на Павловского формировать национальные идеи, потому что любая такая идея — категория нравственная, а у этого человека, кажется, отсутствуют элементарные представления о порядочности (чего стоил его “фокус” с компроматом, якобы подброшенным приятелю погибшего Андрея Фадина). И Гельман, и Павловский — профессиональные манипуляторы и
провокаторы. Но на роли властителей дум им не хватает нравственного авторитета. Но, может, у них получится спровоцировать всплеск новых национальных интересов?Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что волнуют новых “пушкинистов” все старые проблемы. Это как первая любовь, которая не ржавеет. Интеллигенция и власть. Народ и интеллигенция. Власть и народ. А также власть книги и книга власти. Если коротко, то все сводится к идее-fix: мы, интеллигенция, все равно умнее вас, власти. Даже если вы не принимаете нас в свой круг. Да он нам и не нужен, не больно-то и хотелось. У нас — своя свадьба.
Свадебка, надо сказать, довольно маргинальная. Для избранных. Смотрим первый номер (причем листаем, потому что рубрика “Содержание” абсолютно не отражает этого самого “содержания”). Рассказ о книге Райха “Психология масс и фашизм”. Максим Соколов сравнивает Лужкова с персонажем Островского и рассуждает о русском менталитете (как нам нравится самодурство). Смешная провокация “Лирика власти” о стихах Ельцина, Явлинского, Осенева, Лебедя, Яндарбиева (теперь уже не вырубишь топором лебедевское:
Мне о многом напомнил
Этот камень,
застрявший в подошве…)
Философские книги Ad Marginem. Интервью с Иониным по поводу переведенной им книги Канетти “Масса и власть”. Всеволод Некрасов о поэзии и о себе. Виктор Топоров. Статья про Гачева (в смысле, кто это). Новости — тоже книжные и выставочные, но вполне маргинальные. Рубрика “Пять книг” (все по философии или искусству). Что читают у нас и что — в Европе. Игорь Яркевич читает
киножурналы (и рассказывает свои впечатления). Немножко культурологии от Михаила Айзенберга (про постмодернизм, культуру и реальность). В рубрике text only — Марк Печерский тоже с культурологией (к примеру, “культура не только способ укрепляться на своей земле, но и высшая после Бога форма самоотрицания… Каждая книга несла в себе открытия, далеко простирающиеся за оглавление и содержание, она была частью необъятной реальности, многое из того, что я узнал об этом мире, было следствием попыток, ПОЧТИ всегда безуспешных, ввести мою ежедневную Америку под переплет, вывести из-под”). Дальше — обзор “Нью-Йорк бук ревью”, про книгу Фернана Броделя, о стихах в парижском метро, о японских мифах, о Москве, переписка учредителей Русского института Глеба Павловского и Сергея Чернышева и Интернет (об Интернете ниже — это чуть ли не самое интересное). Да, еще забыли краткие анонсы толстых журналов.Примерно понятно. Еще понятнее будет, если процитировать апофеоз номера — переписку Павловского и Чернышева: “Крушение СССР, утянув в Лету “советское”, не вернуло русскому его прежних прав. В этом имени сегодня звучит не столько идентичность, сколько забота об идентичности. В нем нет простодушия, сплошной вызов — именем потерянного достоинства. Фактом стала сама эта потеря, и
она больше отличает русского, чем старое имя; отличает, но не роднит. Мы не столько русский народ, сколько вид, потерявший имя, — даже этим не объединенный в сообщество.Безъязыкое и безымянное государство в безграничье, в скудных землях не смеет соотнестись на собственном языке с собственным прошлым. В жалком человеке, избегающем солидарности даже на речевом уровне, — русскоязычном уроде в массе нерусскоязычных россиян”.
Шесть страниц мелким шрифтом. Без картинок.
Это — камертон “Пушкина”. Не скажу, что в этом пассаже нет смысла. Разумеется, есть. Но все это — зарядка для хвоста. Конечно, хвост нужно разминать (тем, у кого он есть). Но защищать диссертации по комплексу упражнений и развитию хвостовых мышц — смешно. Хотя, как видите, вполне возможно.
Однако мы были бы необъективны, если б не отметили, что второй номер гораздо приличней первого. Потому что второй номер ближе к “читающему по-русски”. Там есть: Сергей Гандлевский о Бродском, Максим Соколов об энциклопедии блефа, Игорь Яркевич о книжке Коржакова
, Виктор Топоров о воспоминаниях Рейна. Рецензии на Вик. Ерофеева, “12 месяцев Чубайса” (собраны эпитеты, которыми награждали “нашего рыжего” в прессе в течение года), Марат Гельман об искусстве компромата, празднование 200-летия Кота в сапогах и 200 лет смерти барона Мюнхгаузена, отчет, какая выходит классика, рецензии на журналы “Комментарии” и “Новое литературное обозрение”. Нужно сказать, что даже рубрика “Text only” стала читабельнее. Конечно, Интернет, Интернет и еще раз Интернет. И завершают журнал отрывки из бесед Павловского с Михаилом Гефтером.Но претензии не ушли. И комплекс упражнений для хвоста тоже остался. Вот, к примеру, “комментарий Пушкина” к статье “О пользе иронии”, посвященной 200-летию “Кота в сапогах”: “Реализм” никогда не выдерживает столкновения со сказкой. Он и не должен выдерживать. Сказка самостоятельна и самодостаточна, тогда как “реализм” — производная от реальности — “плодит сущности” в безнадежном поиске опоры, точки отсчета. Значение философской притчи о коте (заметим, в сапогах) и его нелепом и наглом хозяине в том, что она аллегорически (сказочно) выявляет “реалистическую”, а значит, нереальную природу власти. И, более того, подвергает сомнению само право на власть…”
Но присутствие Марата Гельмана все же вполне ощутимо. Главный художник “Пушкина” — Георгий Сенченко, и потому картинки и обложки — смешные. К примеру, на третьей обложке рассказик Евгения Шестакова “Дятел”. Отрывок: “Сильный дятел может долбить за двоих. Гигантский дятел (в природе не встречающийся) может задолбать небольшого слона… В литровой банке дятла утопить невозможно. Дятел-самец, выполненный из железобетона в масштабе 32:1, является наилучшим памятником тестю. 200 дятлов, склеенные встык в виде сплошной панели, представляют собой роскошное зрелище…” Четвертая обложка — реклама: “Внимание! Новинка! Издательство ИМА-пресс подготовило к печати третий том поэмы А. В. Гоголя “Мертвые души”… Каталожный номер такой-то.
Но все же самое приятное даже не это. Дело в том, что “Пушкин” — печатная ежемесячная версия “Русского Журнала” (главный редактор — Глеб Павловский), выходящего раз в неделю в Интернете.
И я залезла в Интернет.
Опа! Знакомые все упражнения! “Русский Журнал — проект Русского института, автономной некоммерческой организации, цель которой — содействовать становлению русского культурного самосознания и формированию институтов новой идентичности… Нервный узел проекта — выявление умолчаний и “господствующих абстракций”, которые загоняют русское самоопределение в тупик “Иного не дано”…
Но что радует — в Интернет-то можно залезть, и в “Русском Журнале” поучаствовать. Хочешь — критикуй, хочешь — публикуйся. Есть там, к примеру, интервью Дмитрия Александровича Пригова. Есть форумы — открытые дискуссии, хочешь — залезай и участвуй. Поэтому “Русский Журнал” может действительно стать таким “Ивановым, Петровым, Сидоровым” в Интернете, о чем свидетельствует письмо за подписью “Димаюр” (письмо написано в ответ еще на одно письмо с Украины, где “Русский Журнал” критикуется за тяжелые огромные тексты, претенциозность и проч.). Итак, письмо Димаюра (видимо, Димы и Юры): “Мужики! Чисто конкретно — базара нет. Все и все по понятиям. Читать ваще вредно. Написать бы успеть, в натуре, чем наезжать друг на друга. А тому, что из жевто-блакитного Ровно — если бабок нет
, неча малявы писать авторитетам, все равно они в отказ уйдут, чисто по жизни… А Пушкин отвечает (на все вопросы отвечает Наше Все) — в натуре”.Самое смешное, что по сути — все правильно.
Мария Богатырева