Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 1, 2025
Александр ВЕПРЁВ
Поэт, литературовед. Родился в Кирове в 1960 году. Служил в авиации Черноморского флота в Крыму. Окончил Вятское художественное училище им. А. А. Рылова. Публиковался в журналах «Дети Ра», «Нева», «Зинзивер», «Юность», «Арион», «Журнал ПОэтов» и др. Автор многих книг стихов. Член Союза писателей России, Союза писателей XXI века. Живет и работает в Сочи.
В четвертом классе впервые прочитал «Слово о полку Игореве». Было такое ощущение, что это сказка, что ее написал Александр Сергеевич Пушкин. От прочитанного веяло былинной стариной, а во время чтения мне казалось, что за каждой страницей загадочной книжки таились неизвестные мне персонажи пушкинских сказок и баллад.
За окном нашей светлой и уютной комнатушки стояла осень. Во дворе и в сквере дворники жгли осенние листья, мы жили с мамой в квартире на двух хозяев. Мне представлялась река моего детства Вятка, что именно где-то там, на другой стороне реки, в слободе Дымково и за ее пределами, происходили те героические и сказочные события. И я ощущал в воздухе запах дыма от кострищ и пожарищ того далекого былинного времени.
Позже, в классе восьмом, узнал, что «Слово полку Игореве» — это величайший памятник словесного искусства, созданный в XII веке, когда шла междоусобица русских князей, а раздробленную Русь подминали иноземцы. Но впечатление осталось и до сих пор не отпускает, хотя прекрасно понимаю, что древний памятник, его поэтические образы, ритмы, его композиционные приемы, своей гениальной силой повлияли не только на творчество самого Пушкина, но и отразились в русской поэзии и прозе и продолжают отражаться по нынешний день.
«Слово о полку Игореве» всегда актуально. Идея объединения и защита Русской земли — тому основа. В нем русский дух сопряжен с духом языческих богов, с полем и лесом, небом и морем, горем и радостью, мужеством и героизмом русских воинов.
В Древней Руси песни и былины пели и проговаривались под аккомпанемент гуслей, бубна, помогавших удерживать песенный ритм, в паузах которого гусляры-сказители, скоморохи могли вдохнуть и выдохнуть или перевести дух, тем самым как бы обозначая концовку пропетой и проговоренной части повествования. Этот необходимый прием вдоха и выдоха, полнота набранного дыхания для полного произношения высказывания части песни, причитания или заговора, формировал в древнерусском словесном искусстве рождение русского стиха. Прием «дыхания» также свидетельствует о пронизывающей «Слово» стихии устной речи, а приемы ораторского искусства справедливо отмечали некоторые его исследователи (Н. Асеев) [1].
О возможности и необходимости эксперимента в литературоведении писал в начале прошлого века теоретик литературы и стиховед Б. И. Ярхо, уделявший особое внимание в своих работах трансформации жанра, как, впрочем, и всего строя выразительных средств [2]. Семантическая дифференция текста «Слова о полку Игореве», в данном случае в «Плаче Ярославны», как совокупность его повторяющихся изменений, где любой компонент произведения мотивирован одновременно связностью со всеми элементами, подверженных деструкции, принадлежит к разным компонентам всего произведения. «Плач Ярославны» — это классический пример матрешечного верлибра. Если вспомнить матрешку, что в одной матрешке есть несколько матрешек, так и в матрешечном верлибре существует несколько верлибров.
ПЛАЧ ЯРОСЛАВНЫ
— I –
На Дунае Ярославны голос слышен:
одинокая кукушечка рано-рано куковат…
«Полечу я, — плачет Ярославна, — кукушкою по Дунаю,
омочу шелковое крыло в Каяле-реке,
окроплю водой живою князю раны кровавые
на могучем его теле».
— II –
Ярославна кличет поутру в Путивле
на стене крепости, приговаривая:
«О ветер-ветрило!
К чему, господин,
ты веешь так сильно?
К чему ты лелеешь ханские стрелы
на своих легких крыльях
для воинов моего суженого?
Или мало тебе вершин под облаками?
Или мало тебе
корабли на море синем лелеять?
За что ты, о ветер, ветрило, мое веселье,
как траву-ковыль, по горю развеял?»
— III –
Ярославна плачет поутру
на стене городской в Путивле, причитая:
«О Днепр Славутич, ты пробил горы каменные
сквозь землю Половецкую.
Ты лелеял на себе военные ладьи Святослава
до полков Кобяка.
Прилелей же ко мне мою ладью Святослава,
чтобы плач мой не слышен был
на море утром ранним!»
— IV –
Ярославна чуть свет кличет
на стене городской в Путивле, причитая:
«О светлое и трижды светлое солнце!
Всем ты красно и прекрасно: зачем ты, владыко,
простерло смертельные лучи на воинов
моей ладьи Святослава?
В море безводном жаждой им стрелы скрутило,
горем им колчаны заткнуло?»
(Перевод А. Вепрёва)
Кроме того, в «Слове» присутствуют другие примеры матрешечной структуры, имеющей образную, ритмическую и композиционную организацию, что, собственно, отличает верлибр от прозы. Например, в «Разговоре Кончака с Гзаком» (тоже классический пример матрешечного верлибра):
Молвит Гзак Кончакови:
«Аже сокол к гнезду летит,
соколича ростреляеве
своими злачеными стрелами».
Рече Кончак ко Гзе:
«Аже сокол к гнезду летит,
а ве соколца опутаеве
красною дивицею».
И рече Гзак к Кончакови:
«Аще его опутаеве красною девицею,
ни нама будет сокольца,
ни нама красны девице,
то почнут наю птици бити
в поле Половецком».
(Из текста из древнерусского оригинала «Слова», по изданию 1800 года. Орфография максимально приближена к современной. Композиционное построение графической конструкции текста А. Вепрёва.) [3]
Если рассмотреть весь текст «Слова о полку Игореве» с точки зрения матрешечного верлибра, то можно легко выделить в нем текстовые модули, разнообразные виды, модификации и флуктуации, превалирующие к миниатюрным элегиям-матрешкам. То есть в памятнике древнерусской литературы присутствуют «родники» матрешечного верлибра, образующие не только структуру, но и само понятие «свободного стиха русского строя», впрочем, как некоторую его особенность или способность к популяции разновидностей и различных его подвидов, имеющее существенное отличие от западно-европейского и американского верлибров [4].
Матрешечный верлибр также строится по типу цепочной сказки и относится к типу цепочной сказки (кумулятивной сказки, рекурсивной сказки, цепевидной сказки), выросшей из песенных и говорных жанров устного народного творчества [5]. Эффект одной из основных разновидностей матрешечного верлибра основан на повторах повествования, характерного образа и действия, меняющегося по той или иной причине и доходящего до кульминации. Также он состоит из нескольких верлибров, частей, объединенных общей темой, единым замыслом, поэтическим настроением, любой из них может существовать отдельно [6] [7].
Перефразируя поэта М. Д. Деларю, который в 1839 году исследовал и перевел «Слово» размером «русского гекзаметра», предположу, что «Слово»
можно передать с точностью не тоническим размером наших народных песен, и еще менее ямбом, как сделали это переводчики, поэты и писатели, не поэтической мерной прозою или русским гекзаметром, а матрешечным строением — матрешечным верлибром как одним из вариантов русского верлибра, мерою, столь свойственною строению и духу русского языка [8] [9].
На современном русском языке существует около 100, а по некоторым данным, 200 переводов «Слова»: подстрочные, поэтические переложения. В основном все переводы относятся к типу переложений, авторы которых позволяют себе те или иные отклонения от оригинала: это могут быть использование разных форм, современных стихотворных размеров, те или иные добавления сюжетных деталей и т. д. Среди переводчиков «Слова» на другие языки есть деятели национальных литератур. Владимир Набоков перевел «Слово» на английский язык. В числе переводчиков «Слова» — крупные русские и советские поэты. Пушкинский архив хранит многочисленные заметки, свидетельствующие, что гениальный поэт стоял у истоков работы над переводом памятника древнерусской и мировой культуры.
Отмечу, что в переводах В. Жуковского, Н. Павлова, Г. Шторма, С. Басова-Верхоянцева, С. Шервинского, И. Новикова, А. Чернова присутствует деление текста на смысловые фрагменты, фигуры и части, напоминающее матрешечную систему. Смысловая и графическая композиции являются стержнем, на нем держится и строится корпус нескольких частей (в большинстве случаев самых что ни на есть верлибров).
Говоря о матрешечном верлибре, нельзя обойти вниманием опыт реконструкции графики исходного текста «Слово о полку Игореве», сделанной А. Дыбо [10]. А вот структура реконструированного текста, выполненная С. Николаевым, наиболее сильно приближает нас к матрешечной форме русского верлибра, хотя исследователями ставилась и решалась совершенно другая задача. Андрей Чернов считает, что «Слово о полку Игореве» написано тоническим аллитерационным стихом, в некоторых частях переходящим в свободный аллитерационный стих.
В 2020 году в своей работе «Слово о полку Игореве: реконструкция стихотворного текста» С. Николаев принял предложенное исследователем и переводчиком «Слова» А. Черновым деление текста на относительно короткие строки, и, расставив ударения, он обнаружил в тексте метр и наличие регулярных звуковых повторов. Тем самым подтвердив гипотезу А. Чернова не только о «звучании» безударных гласных (в древнерусском языке слабые редуцированные полностью исчезли в XI–XII веках), но и о наличии рифмоидов, аллитерации, ассонансов [11].
Надо отметить, что рифмоиды, аллитерации присутствуют в гетероморфном стихе (Ю. Орлицкий) [12], а созвучия и ассонансы допускаются в матрешечном верлибре (А. Вепрёв). Что касается архитектоники «Слова», то она, по мнению В. Бирчака, походит на строй византийского канона, складывающегося из 8–9 песен, каждая из которых состоит из нескольких одинаковых строф, построенных по определенной схеме. Но тогда получается, что число слогов в словах могло быть упущено переписчиками или что при исполнении «Слово» пелось: разница могла быть компенсирована растягиванием звуков.
Справедливости ради предположим, что все эти открытия и находки еще раз подтверждают существование, так скажем, некоторой твердой формы системы стихосложения, существовавшей в Древней Руси, возникшей на основе песенных форм эпоса, летописей, богословских трактатов. Рифмованные стихи, прибаутки, раешник, существовавшие тогда, все-таки относились к скоморошному жанру [13].
Д. С. Лихачёв подчеркивал, что «Слово о полку Игореве» состоит из своеобразной музыкальной композиции, в которой каждая часть не только самостоятельна по теме, но и окрашена своим особым чувством, все части вместе гармонично слиты в единое и удивительно законченное произведение [14]. Что, собственно, на мой взгляд, отличает русский верлибр от западноевропейского и американского верлибров.
Сам по себе матрешечный верлибр ставит принципиально ясный вопрос не только о типологии русского верлибра, имеющего отличие от западных верлибров, но и о русском матрешечном коде, коде русского стиха, коде русского чуда, коде Пушкина и Хлебникова, коде «Слова о полку Игореве» и русском генетическом коде. Генетическая память, родовая память, она закреплена в каждом человеке. Считается, что генетическая память может находиться в спящем состоянии и «пробуждаться», активироваться, для чего необходимо внешнее воздействие или событие. Не зря «Слово о полку Игореве» «пробуждается» в самые сложные и судьбоносные времена нашего Отечества. Так было перед войной с Наполеоном и перед Первой мировой… Как метко заметил А. Чернов, «поэма, попадая в резонанс с новой современностью, не может не искрить пророческими смыслами».
В каком-то смысле «Слово о полку Игореве» — чудо, святыня, икона.
В конце 1941 года в самый разгар битвы за Москву по приказу Сталина над городом был совершен «воздушный крестный ход» — столицу облетел самолет с иконой Богородицы. Во время проведения военной спецоперации на Украине 15 мая 2023 года президент Владимир Путин распорядился передать икону «Святая Троица» Андрея Рублёва из Государственной Третьяковской галереи в распоряжение Русской православной церкви «для общенародного поклонения».
Разве это не чудо слова, если слово за словом — рождает новое слово?
Человек, пользующийся мудростью и знаниями предков, обладает большой внутренней силой и уверенностью в себе, так и святыня, намоленная икона, обладает генетической памятью и способностью сотворить чудо.
Сосуществование русского верлибра с европейским и американским — это не соперничество и тем более не противостояние разных культур во славу бога войны, это прежде всего дружеское застолье, и в нем нет никакой угрозы, и этот пир Диониса, Гелиоса и Афродиты лишь объединяет и наполняет развитие литературных жанров и всей мировой литературы. Памятник древнерусского словесного искусства «Слово о полку Игореве» — тому подтверждение, продолжение и начало.
Разумеется, опыт предшественников-переводчиков, многочисленная научная и познавательная литература помогают открыть для себя по-новому текст «Слова о полку Игореве», а вот осмыслить и понять некоторые его части, наверное, невозможно: большинство «темных мест» и загадок так и остаются «темными местами» и загадками не только для переводчиков, но и для знатоков древнерусского языка. Нечаянные открытия, сделанные исследователями, относятся к предположениям, догадкам и даже небылицам.
Например, «…тот же звон слышал в давнем времени великий, Ярославов сын, Всеволод, а Владимир по сему случаю утром уши закладывал в Чернигове…» — вероятно, в данном тексте присутствует игра понятий: «…а Владимир по вся утра уши закладаше в Чернигове». В первом прочтении Владимир отстранял от себя слух и мысль о княжеской вражде (Д. С. Лихачёв), во втором прочтении имеется в виду запирать ворота города, закладывая в проушины ворот балку (уши в проушину). А. А. Потебня понимал это место так: Олег только лишь вступает в стремя, а этот звон слышит на том свете Ярослав Мудрый. Д. С. Лихачёв чуть смещает акценты: Ярослав, призывавший в своем завещании детей к миру, предугадывал звон Олегова стремени, что значило выступить в поход.
Но вот я снова вспоминаю свои первые впечатления после знакомства со «Словом о полку Игореве». За окном нашей комнатушки стоит яркая осень, во дворах и скверах жгут осенние листья. Мне представляется река моего детства Вятка, что именно где-то там, на другой стороне реки, происходили те героические и сказочные события. Вот на ладье выплывает князь Игорь со своей дружиной. Вот половцы непролазными дорогами спешат обозами к великой реке, а половецкий хан Гзак бежит серым волком навстречу битве.
Уж трепещут синие зарницы,
Вспыхивают молнии кругом.
Вот где копьям русским преломиться,
Вот где саблям острым притупиться,
Загремев о вражеский шелом!
(Перевод. Н. Заболоцкого)
И я ощущаю в воздухе запах дыма от кострищ и пожарищ того далекого былинного времени, и в моем воображении, как это теперь мне кажется, встают Васнецовские картины «Три богатыря», «Витязь на распутье», «Иван-царевич на Сером Волке», «Ковер-самолет», «Алёнушка» и «После побоища», с репродукциями которых можно было познакомиться в детской библиотеке, расположенной недалеко от нашего дома. А может, эти картины в моем воображении появились позже…
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] Асеев Н. Н. «Зачем и кому нужна поэзия». — М.: Советский писатель, 1961. 315 с. — Русский стих. С. 92–108.
[2] Ярхо Б. И. «Методология точного литературоведения». — М.: Языки славянских культур, 2006. — 927 с. С. 62–63.
[3] Слово о полку игореве. Снимок с первого издания 1800 г. гр. А. И. Мусина-Пушкина. Под редакцией А. Малиновского. — М.: Издание М. и С. Сабашниковых, 1920. — 25 с.; С. 37–39; С. 43–44.
[4] В. Я. Брюсов Наука о стихе. Метрика и ритмика. — М.: Альциона, 1919. — 131 с.; С. 118–121.
[5] «Litera». — М.: 2021. — № 4. — С. 64–92. Вепрёв А. И. — Матрешечный вариант русского верлибра; DOI: 10.25136/2409–8698.2021.4.35358.
[6] «Ротонда», № 5, № 6. — Киров: 2020. — Александр Вепрёв. «Матрешечный вариант русского верлибра: Выбранные места из размышлений о верлибре».
[7] «Гиперборей»: Литературно-художественный альманах. № 2. — Тюмень: 2021. — 338 с. — Александр Вепрёв. Матрешечный вариант русского верлибра — С. 19–52.
[8] «Песнь об ополчении Игоря, сына Святослава, внука Олегова»: Переложение Михаила де Ларю. — Одесса: «В городской типографии», 1839.
[9] Фундаментальная электронная библиотека «Русская литература и фольклор» (ФЭБ).
[10] Чернов А. Ю. Хроника изнаночного времени. «Слово о полку Игореве»: текст и его окрестности. — СПб.: Вита Нова, 2006. — 480 с.; Приложение (Реконструкция древнерусского текста). С. 389–409.
[11] Николаев С. Л. «Слово о полку Игореве»: реконструкция стихотворного текста». — М.; СПб.: Нестор-История, 2020. — 640 с. Реконструированный текст «Слова» с параллельным текстом первоиздания. С. 500–519.
[12] Орлицкий Ю. Б. Стихосложение новейшей русской поэзии: монография. Москва: Издательский дом ЯСК, 2020. — 1015 с. Гетероморфный стих в современной русской поэзии. С. 210–231.
[13] «Интерпоэзия», № 4, 2006. — Алексей Алёхин. Свободный разговор о свободном стихе.
[14] Лихачёв Д. С. «Слово о полку Игореве»: Истор.-лит. очерк. — М.: Просвещение, 1976. — 157 с. С. 50.