Стихотворения
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 1, 2025
Валентин НЕРВИН
Поэт, член Союза российских писателей. Автор 17 книг стихотворений. Лауреат литературных премий им. Н. Лескова и «Кольцовский край» (Россия), им. В. Сосюры (Украина), им. Марка Твена (Канада), международного литературного фестиваля «Русский Гофман». Удостоен специальной премии Союза российских писателей «За сохранение традиций русской поэзии» (в рамках Международной Волошинской премии). Лауреат национальной литературной премии «Золотое перо Руси». Стихи переводились на английский, испанский, румынский, сербский, украинский языки. Живет в г. Воронеже.
* * *
До звездного неба
и Судного дня
судьба ничего не дает про запас,
но в каждом из вас есть частица меня
и я лишь частица любого из вас.
Душа и природа
настолько близки,
что соприкасаются накоротке;
поэтому, даже судьбе вопреки,
я вижу любимую в каждом цветке.
Любая фиалка
цветет на виду,
и в ней отражается чья-то звезда,
поэтому я никуда не уйду,
и наша любовь не умрет никогда.
* * *
Душа —
неизменная величина,
поэтому просто умри и воскресни:
у мертвых свои колыбельные песни,
которые слышу
на уровне сна.
Уснувший во сне, возвращается в явь —
туда, где, связуя концы и начала,
во все времена от земного причала
душа устремляется
по небу вплавь.
ПАМЯТИ БАБУШКИ
Пополудни выглянуло солнце —
на пригреве инобытия
около небесного оконца
отдыхает бабушка моя.
Натрудилась до седьмого пота,
натерпелась ужаса, когда
то война, то гиблая работа,
то непоправимая беда.
От земли до неба — путь неблизкий
по ухабам времени, зато
в юности была эквилибристкой
в маленьком веселом шапито.
Через окаянные метели
и непроходимые леса
цирковые лошади летели
в эти голубые небеса.
…Пополудни выглянуло солнце —
слава Богу, на закате дня
около небесного оконца
ожидает бабушка меня.
РЕКА
Пока живу на этом берегу
и маятник без устали качается,
я не могу быть лучше, чем могу —
не получается.
Но время утекает неспроста
по мере человеческой потравы,
а над рекой ни одного моста
и переправы.
Река течет и вдоль, и поперек;
а для чего дается жизнь иная —
по совести, когда настанет срок —
узнаю.
ПОТОМУ ЧТО
Потому что душа по своей простоте
не арийской была, не латинской:
помню, как распинали ее на кресте
в Иудее — провинции римской.
Потому что Земля — ненадежный приют,
по душе обустроена плохо:
прокуратор прикажет и снова убьют,
и начнется другая эпоха.
* * *
Никто не вечен,
судя по всему,
и человек на это не в обиде —
была бы честь оказана ему,
хотя бы на гражданской панихиде.
Не поминайте лихом мертвецов —
на каждого приходит разнарядка.
И что такое смерть, в конце концов,
как не загадка высшего порядка?
НА КОНЦЕРТЕ
Человек рожден для жизни,
потому боится смерти —
мы встречаемся на тризне,
как глухие на концерте:
созерцаем и внимаем
из молитвенного зала,
но совсем не отличаем
увертюру от финала.
НА БИС
Былое в памяти кружится,
бисируя мотивчик пошлый —
моя строка легко ложится
на музыку
из жизни прошлой.
Всего нежней и безнадежней,
пронзительней и безупречней,
случившееся в жизни прежней
бисируется
в жизни вечной.
* * *
Не помню, какого числа,
по воле какого синдрома
дорога меня привела
на место отцовского дома.
Тут жили когда-то вдали
от смутного гула эпохи,
и вот — в придорожной пыли
красуются чертополохи.
Пока мы кому-то назло
по этой земле колесили,
как много воды утекло,
как много домов посносили!
Над нами плывут облака,
и в них отражается детство.
Конечно, земля велика,
и все-таки —
некуда деться…
* * *
Что остается на память о днях
в бедном дому с перекошенной крышей
и земляными полами в сенях,
где танцевали веселые мыши?
Время уходит почти напоказ —
без промедления и остановки.
Что остается на память о нас,
кроме любви
и пустой мышеловки?
* * *
Уткнешься вечером в подушку,
забудешь, как тебя зовут;
лишь облака, на всю катушку,
по старой памяти, плывут.
Как будто не было печали,
такая всюду благодать:
и свет в окне, и жизнь в начале,
но до конца
рукой подать.
* * *
Заботы человека прихотливы,
но каждому понятно, что не зря
душевные приливы и отливы
от лунного идут календаря.
На Рождество, а реже — в день рожденья
я вижу замечательные сны
о жизни до земного пробужденья, —
когда я жил на берегу Луны.
* * *
Снег на улице скоро растает,
а любовь ни жива ни мертва.
Неужели
души не хватает
на такие простые слова?
Но пока убивают, ломают,
распинают и рвут на куски —
почему-то
земли не хватает
для того, чтобы жить по-людски.
Ну, а если душа не оттает,
человек навсегда на войне —
к сожаленью,
судьбы не хватает,
чтобы жить и любить по весне.
* * *
Жизнь ускользает понемногу
и обрывается на раз.
Что остается по итогу
на белом свете после нас?
По человеческой природе,
среди березок и осин,
зарегистрированы, вроде,
и дом, и дерево, и сын.
Иду по жизни без рефрена
и знаю, что наверняка
от Мендельсона до Шопена
дорога очень коротка.
Затертый адрес на конверте
легко читается во сне.
И для преодоленья смерти
любви достаточно вполне.
* * *
Колесо фортуны вечно скрипит,
и Земля давно пошла по кривой.
Даже Муза над моей головой
сделала невероятный кульбит.
И летит она
по контуру дня,
где пирует на миру воронье.
Но покуда Муза любит меня,
небожители страхуют ее.