Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 2, 2024
Евгений КУРДИН
Прозаик. Окончил Московский государственный лингвистический университет имени Мориса Тореза. После окончания Курсов переводчиков ООН проработал 5 лет в Секретариате ООН в Нью-Йорке. По возвращении трудился 2 года в ВААП (Всесоюзное агентство по авторским правам). Затем перешел в МИД, работал в Первом Европейском отделе и в Департаменте лингвистического обеспечения. За это время окончил Дипломатическую Академию. Работал на переговорах по разоружению в Женеве и Вене. После выхода в отставку работает по разовым контрактам в Секретариате ООН в Вене и в ОБСЕ (Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе) и других международных организациях. В ходе работы в МИД участвовал в различных переговорах, в том числе на высшем уровне. Автор двух книг. Член Союза писателей ХХI века с 2024 года.
НА ЭКСКУРСИИ В МОСКВЕ
Нередко в людных местах, на площадях у вокзалов и у станций метро, особенно у больших, пересадочных, можно было услышать объявления, через громкоговоритель/мегафон, в народе его ласково-пренебрежительно называли матюгальник, не замысловатого содержания: «Дорогие москвичи и гости столицы! Приглашаем вас совершить обзорную экскурсию по городу. Вы сможете ознакомиться с главными достопримечательностями нашей столицы, включая Красную площадь». Или на более специализированную экскурсию, тематическую, осмотреть ВСХВ, позднее переименованную в ВДНХ, наряду с Красной площадью, она была непременным атрибутом, изюминкой всех или большинства маршрутов, или побывать в ЦПКиО имени Горького, в Центральном парке культуры и отдыха, покататься на аттракционах, в том числе на Чертовом колесе, теперь надо говорить политкорректно, на Колесе обозрения, увидеть всю столицу с высоты птичьего полета, или прокатиться на речном трамвайчике по Москва-реке. То есть познакомиться с основными достопримечательностями нашего города, конечно, не все они были одинакового художественного достоинства, были и спорные моменты. Об этом чуть позже. При этом, как правило, из объявления следовало, или как-то так невзначай получалось, что на все про все: принятие решения, приобретение билетов и, собственно, размещение в автобусе, времени всегда оставалось в обрез, от силы пара минут, ни больше ни меньше.
Безусловно, начинать надо с Красной площади. Конечно, когда проходишь через Воскресенские ворота и начинается небольшой подъем уже с выходом на саму, площадь, на брусчатку, становится волнительно. Нет, не волнительно — дух захватывает, дыхание перехватывает, даже не знаю, как сказать точнее. Когда-то на площади шумело торжище со всеми, присущими ему запахами и звуками, располагались торговые ряды, и тут же была плаха, торжище и плаха все рядом, все вместе, связаны неразрывно. Лобное место, место самых громких публичных казней, и кровь лилась настоящая, и казни были всамделишние, не постановочные; здесь же объявлялось о важных событиях или указах власти. В наше время площадь-то место, где проходят впечатляющие военные парады. Есть еще три входа на площадь, но они не могут сравниться с тем видом, который открывается от Воскресенских ворот, он самый впечатляющий. Вся площадь перед глазами, она, на самом деле, не такая уж большая. Ее венчает Собор Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву, больше известный как храм Василия Блаженного. Сказочный, как будто игрушечный, расписной пряник; и торжественный, и одновременно очень трогательный.
Имперская столица, Санкт Петербург, вся по единому плану, по ранжиру, по линейке, в Питере отметились лучшие архитекторы своего времени, а здесь, в Москве, слоеный пирог исторических эпох, смыслов, архитектурных стилей. Во всем архитектурном ансамбле есть не самое приметное, и появившееся сравнительно недавно здание, вписано оно очень точно, если не сказать аккуратно, в исторически сложившийся архитектурный ансамбль, складывавшийся веками. Академик архитектуры А. В. Щусев — талант, школа, опыт, отсюда и, как следствие, авторитет — справился с заданием прекрасно, а задание было и необычным, и исключительно ответственным. В этом случае с выбором автора, творца, никак нельзя было промахнуться: во всяком случае не как бог на душу положит и уж тем более не абы как! Уже много позже словосочетание академик архитектуры, с легкой руки киношников, приобрело иронический оттенок.
Возведенное сооружение, оно не сразу приобрело свой нынешний облик, стало очень важным и функционально, и в историческом плане, а в последние годы оказалось еще и в центре предметом ожесточенных политических и идеологических споров.
МАВЗОЛЕЙ В. И. ЛЕНИНА
Через всю площадь к нему, к Мавзолею, извиваясь, тянется ручеек — очередь, люди разного возраста, часто с детьми. Экскурсия на Красную площадь включала в себя заход и осмотр помещения, где лежит тело давно умершего человека: предлагается зайти и поклониться, и отдать дань, чему или кому? Естественно, мне было сказано, по возрасту, что здесь «лежит дедушка Ленин, вождь нашей революции». Мне было лет шесть или семь, когда я с родителями во время экскурсии очутился в Мавзолее. На меня эта часть экскурсии произвела жуткое впечатление — слишком нежный ребенок, не иначе.
И тем не менее история, она такая, какая она есть: из песни слова не выкинешь. Один популярный московский священник, не так давно отошедший в мир иной, Царствие ему небесное, часто любил повторять, что, вот, мол, «пришли большевички на нашу голову». Оказывается, в его представлении, во всяком случае так его надо было понимать, жили мы спокойно, не тужили, ну, прямо-таки, тишь да гладь, да Божья благодать, и вдруг, ветром надуло, что ли, нате вам! Именно так, очень ласково, «большевички». Сколько иронии вложено, сколько сарказма! Вот только забывал уточнить, откуда они, эти «большевички», взялись, с Луны, что ли, свалились! Такая вот аберрация исторической памяти.
Или говорить, рассуждая о дальнейшей судьбе здания, что после того, как будет захоронено тело В. И. Ленина, Мавзолей, чтобы вы думали, надо трансформировать, переоборудовать в музей, да не просто в музей, а сделать из него Музей — Мемориал жертв политических репрессий. Такой залихватски смелой идеей поделился уже другой видный церковный деятель, иерарх высокого уровня. Перенести останки, перезахоронить тело. Понятно, что рано или поздно это произойдет. Здание трансформировать, здание закрыть, здание открыть. Надо, наконец, перестать ломать копья по этому поводу, жить в логике какого-то нескончаемого безумного конвейера, политических разборок, какая-то чехарда аргументов за и против! А может быть, хватит?! Пора уже перестать ковырять рану бесконечно долго, ну, реально, до бесконечности. Что это, желание попиариться на этой щекотливой и острой теме, или, не дай Бог, принять посильное участие в политических играх?! Или, что еще хуже, последнее предложение, кто знает об этом доподлинно, тянет на политическую провокацию?!
«Пожар способствовал ей много к украшенью!» Наполеоновское нашествие! Двунадесять языков! Именно о нем у классика. Новой старой столице за ее многовековую историю довелось пережить очень много, всякого разного. Век двадцатый не стал в этом смысле для Москвы исключением.
…Москва Златоглавая, сорок сороков, где это все? Почти идиллическая картинка, как далеко все это в прошлом, даже если кому-то и очень хотелось называть ее «большая деревня», она, Москва, всегда сохраняла свой шарм. Потом на слолицу обрушился шквал урбанистических идей и предложений самого разного толка. И технический прогресс во всех его проявлениях не обошел и ее стороной.
Радио во всех его видах: мощные репродукторы на улицах, на столбах, и радиоточки, скромные тарелки в домах. Такое впечатление, что они никогда не выключались. До появления у многих ламповых приемников, если только это не был привезенный с фронта трофей, до телевидения, а уж тем более до появления и в какой-то момент триумфального воцарения все и вся заполонивших собой транзисторов. Всеохватность! Они вещали практически из-под каждого куста: пойти на свидание «без закадычного друга», об этом не могло быть и речи, подруга уж точно юмора не оценит…
Кинопередвижка, звук и картинка в одном флаконе, ожидание этого чуда, когда привезут «фильму»… Вот она, подлинная, настоящая удаленка, не чета нынешней, ждали и готовились по серьезному: одни запасались семечками, другие — самосадом. У каждого жителя сельской местности был свой собственный экологически чистый продукт! Забирает конкретно! В этом мне самому довелось убедиться во время работы в студенческом стройотряде в Красноярском крае. Некоторые несознательные личности, известное дело кто, мужики, конечно, успевали до начала показа всласть затянуться, скрутив самокрутку, ее называли еще козья ножка. Здесь для этой цели очень кстати подходил кусок газеты. Вот она — цена печатного слова! Папиросы или сигареты — роскошь, и по цене не каждый их мог себе позволить, а где-нибудь в глубинке, кроме всего прочего, не самый ходовой товар. И перед началом демонстрации самой картины непременный атрибут/элемент, правильно, угадали: киножурнал «Новости дня», 4–5 сюжетов общей продолжительностью 10 –12 минут. При этом так или иначе упоминалась Москва, видовой ряд, уже начиная с заставки — Кремль, Соборы во всей своей красе, Большой Кремлёвский Дворец (БКД). Картинка, так или иначе, знакомая всем. И новости, как правило, опять же связанные с Москвой. Формировался, отнюдь не вдалбливался, настоящий культ новой старой столицы. Москва стремительно менялась, процесс этот был неизбежен и до какой-то степени объясним. Кино тоже работало на этот новый образ города. Тут можно, с полным основанием, вспомнить один из самых любимых фильмов у зрителей тех лет, «Свинарка и пастух». Получается, что помимо харизматичных героя и героини и романтичной истории зародившегося между ними чувства, в киноленте зримо, во всей своей полноте и очаровании присутствует еще один герой. Ведь место действия — город Москва. Так и получилось на самом деле, что исподволь главным героем фильма и стала столица, Москва: «И в какой стороне я ни буду, по какой ни пройду я траве, друга я никогда не забуду, если с ним подружился в Москве». Город на самом деле тысячами нитей связанный с жизнью всей страны: казалось бы, где Сибирь и где Дагестан?! Хоть в верстах, хоть в километрах.
Другой феномен Москвы, она привлекала и продолжает привлекать. Людские волны в разное время и в разных масштабах накрывали столицу. И хотя рыбные обозы из северных краев, казалось бы, перестали быть актуальными, это уже давняя история с оттенком исторической легенды, а ведь выходец из тех краев, с русского Севера, из Архангельской губернии, русский гений Михайло Ломоносов, связан с Москвой не меньше, чем другой титан, «наше все». Кстати, Александр Сергеевич Пушкин — уроженец Москвы, очень тепло относился к ней, а она продолжала и продолжает притягивать к себе людей, самых разных, движимых самыми разнообразными побуждениями. Мотивация, как правило, всегда индивидуальна, даже в рамках тенденции или, как теперь любят выражаться, тренда, тех или иных предпочтений, если речь о моде.
«Я покажу тебе Москву, поскорей приезжай!» По факту в Москве самые красивые девушки, вовсе не в Париже и не в Риме. Ни Боже мой! Ехали в столицу учиться девушки и из ближнего Подмосковья — Королёв, Шатура, Запрудня, Дмитров, и не только. Из ближайших областей — к примеру, Липецкой, Воронежской, Владимирской, да практически отовсюду, хотя во всех областных центрах уже давно существуют свои университеты. И составляли серьезную конкуренцию коренным москвичкам. Убыль мужского населения в силу естественных или иных причин была более заметной, это о нехватке женихов.
Демографические тенденции и процессы имеют под собой иногда достаточно простое объяснение, вполне естественную подкладку, в том числе и романтического свойства. Так и хочется ввернуть модное словечко ориентация, вот только в другом, более привычном значении. Самый надежный — получить образование, но не самый простой, или выскочить замуж. Тут и качество образования в столице, и его реноме, речь ведь не только об МГУ, но и в целом. А может действительно и выйти замуж, если повезет, и то и другое вместе, сразу, одновременно. А уж там, как Бог судил! Наверняка, подспудно приходили и такие мысли: о том, что, а вдруг повезет и встречу своего суженого, ведь никто не может сказать, как это случится, когда, где и при каких обстоятельствах.
Москва всегда была многонациональным городом. Сразу после войны дворниками в Москве, так уж было заведено, Бог весть, почему, были по преимуществу татары. Дворы были чистыми, ухоженными. А на улицах достаточно часто встречались будки, в них работали айсоры, так называли ассирийцев, у них можно было почистить обувь, и не только навести глянец, но и даже сделать мелкий ремонт обуви, буквально на ходу, назывался этот специалитет холодный сапожник. Они были объединены в свою артель.
Апрель 1961 года — удивительное время, удивительные события, неподдельное воодушевление, полный восторг! Москва встречает первого космонавта планеты Юрия Алексеевича Гагарина. Как же нам, мальчишкам, не поучаствовать в этом событии?! Без нас точно никак не обойдутся. Мы, это пятеро учеников 7-го класса средней школы в Тушино. Директор школы запретил всем ехать вместо уроков в центр города, чтобы принять участие во встрече. Директор знал о нашей бесшабашности, он справедливо решил, что нам нечего там делать, что из-за ожидаемого столпотворения нам все равно не удастся удовлетворить наше любопытство, и что нам все равно не удастся туда, на Красную площадь, просочиться. Здравый смысл, и наверняка, указания/инструкции районо определили отношение: запрет категорический, строго-настрого, вызов родителей в школу и другие страшные кары. В общем, жуть во мраке! Что у нас? Максимализм, самонадеянность! Как мы думали, только нам одним был известен проход со стопроцентным результатом, как же. На выходе из метро Площадь Революции надо повернуть направо, тут же небольшой проход, подъем, что-то вроде лестницы наверх, и ты на Никольской, а там уже буквально в двух шагах Красная Площадь. В этот раз путь нам преградила железная решетка высотой 3 метра. Конечно, перемахнуть ее нам было раз плюнуть, не вопрос. Она бы нас не остановила. Недаром же мы занимались в детско-юношеской спортшколе. Но с другой стороны решетки, скажем так, неподалеку, торчал внушительного вида страж порядка. И не один — уговаривать было бесполезно. Там же неподалеку наблюдался, что это они все на нас тогда ополчились, и многочисленный, во всей своей красе, уже целый наряд милиции. Милиция сработала на опережение. Так, кажется, это называется. На следующий день в школе огребли по полной, можете себе представить, но ощущение праздника, общий восторг никуда не делись, запомнились надолго, если не навсегда.
(Публикуется с сокращениями, журнальный вариант.)