Эссе
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 6, 2022
Александра Крючкова не устает покорять читателя своими книгами. Александра отличается любовью к Слову и постоянной работой над стихотворной строкой. И ее очередная книга «Москва — Санкт-Петербург, а далее — везде», включающая уже известные читателям стихи из циклов «Сказка Странствий», «Время года — Любовь», «Поэт», «Черная Луна на балконе», — тому пример.
Великолепные стихи о Венеции, где Александра побывала на могиле Иосифа Бродского во время прохождения семинаров «Школы Букеровских Лауреатов» вместе с наставником и ведущим курса поэзии Евгением Рейном, так же включены автором в роман «Ангел-Хранитель». Присутствует ли дух Бродского в стихах Крючковой? — судите сами: это стихи-предчувствия, стихи-сновидения, стихи-картины, стихи-мосты в той самой Венеции, городе, который является «апокрифом поэта» и по которому блуждает призрак Бродского:
* * *
<…> Ловушки и петли из улиц,
Ведущих к ступенькам под воду,
Где даже в плохую погоду
Причалы похожи на улей;
Кофейню, фонарик во фраке,
Сквозь годы искрящий в надежде,
Что счастье коснется нас прежде,
Чем сердце утонет во мраке;
Гондолу, в которой, танцуя
С мостами старинных предместий,
Посланник трагичных известий
Погубит, беззвучно целуя…
Рисуй же, как сброшу одежды
Последним из кадров в романе,
Где призрак мелькает в тумане
И гаснет фонарик надежды…»
(«Венеция… Нарисуй мне»)
* * *
«Влетим в портал! Да здравствует побег!
Туда, где жизнь ласкается волнами…
Дарю — тебе! — Венецию — навек! —
Храни ее, как ниточку меж нами…»
(«Венеция… Завещание»)
* * *
«Город на мутной воде
служит зловещей звезде,
лодки причалят к беде —
за нами…
Чувство раскрасит холсты,
вздрогнут и рухнут мосты,
новость разбудит посты —
цунами…»
(«Венеция… Заочно»)
* * *
«Сан-Марко вычурно молчал —
Виденье в комнату влетело:
Мужчина, мостики, причал,
А в лодке — девушка вне тела…
Не будет третьего лица, —
В наследство — призраки из книжки:
Поэты — искорки Творца,
На Землю посланы для вспышки…»
(«Венеция… Химера»)
* * *
«Экзаменом Души — сомнительно проста,
Приснилась мне тоска утопленных монет…
Плененная водой у сонного моста,
Предчувствую, как встарь, что в зеркале мест нет…
В молчании воды — циклический виток:
Пришедшая за мной по сверенным часам,
Тьма бросилась на День, безжалостен итог:
И враг тебе, и друг — не кто-нибудь — ты сам…
Туманности пленят — фантазия влекла:
И траурный наряд танцующих в воде,
И хрупкости красот муранского стекла
Приветствуют мосты, ведущие к беде!
Трагедии не спят, Венеция — их дом,
Причалила Луна осматривать посты…
В сознании — капкан, осознанный с трудом, —
Последний мой приют — мосты — вода — мосты…»
(«Венеция… Мосты-вода-мосты…»)
* * *
«Мой сон — не прост: муранское стекло
Лилось во мне симфонией нюансов,
Собор молчал, но таинство влекло
В финал судьбы сомнительных романсов…
Пусть ночь хрупка, и лодочник кричал:
«Вода несет трагедию невесте!»,
Еще в туман не спрятался причал,
Мои мосты не видели нас вместе!..»
(«Венеция… Завещание»)
* * *
«мелькают вспышками портреты,
читаю сложенный пасьянс:
вступают дерзкие поэты
со Смертью в пафосный альянс…
эспрессо сладостен мечтами,
Сан-Марко слушает прибой, —
здесь волны шепчутся с мостами,
а прах мой ищется тобой…»
(«Венеция… Сложенный пасьянс»)
* * *
«Смешно в обители земной
Смотреть на памятник сиротский, —
Вот-вот и встретятся со мной
Стравинский, Дягилев и Бродский…»
(«Венеция… Из нави в явь»)
Это все о Венеции. Темпераментно и приникновенно. Есть и другие заграничные произведения. Стихи о Лондоне, написанные Александрой Крючковой и включенные в роман «Ангел-Хранитель», отточены до совершенства:
«Шумят случайностей ветра
Вдали от дома,
Лишь стих рождается с утра
Внутри альбома…
Коснусь, но дружески — и вдаль,
Суди не строго:
Болит… Не склеется… Мне жаль,
Тебе — немного…
Прости, загадочный сюрприз!
Звездой не мечен,
За бриз кармических реприз
Платить мне нечем!
Скользнешь, но призраком — и вдаль,
Сужу не строго:
Дожди… Здесь холодно… Мне жаль,
Тебе — немного…
Толпе — автографы, туман —
В глаза невежде:
Дарю наш солнечный роман,
Где все — как прежде…»
(«Лондон… Случайность встреч»)
* * *
«Сегодня в Лондоне прохладно
Любому песьему хвосту…
Дождями вылетев парадно,
Я снилась грустному мосту.
Поэтам свойственно навечно
Влюбляться в призрачный роман…
Минуя Тауэр беспечно,
Вплывала в сказочный туман,
А в замке вороны брюзжали —
Их троном числится пенек,
Но брезжит в пасмурной Скрижали
Свободы солнечный денек!
Теряя голову безбожно,
Пытаю разные пути…
Присниться Лондону несложно —
Попробуй милого найти…»
(«Лондон… Приснись!»)
* * *
«Прозренье встретило слепца:
Чудной народец!
Не пейте Истины с лица! —
В душе — колодец!
Пусть Хогвартс в чтении примет —
Пример для Гуччи,
Но зонтик — лондонский предмет —
Чихал на тучи!
Здесь травы требуют дождей,
Как Бог — крещеных.
Взорвутся ящики идей
Пространств смещенных!
Отводят всячески от Вас,
Ведут к расплате:
Без трех с копейками — мой час
В шестой палате…»
(«Лондон… Без трех»)
Помимо Венеции и Лондона, читатель путешествует с автором по пустыням и океанам, по суше и по морю, за тридевять земель — в тридесятое царство. Дух странствий, присущий многим поэтам, не дает покоя и Александре Крючковой:
«Все — серо… Мальчики и франты,
Морали мнимые тиски,
И даже царские куранты
Не скрасят будничной тоски…
В альбомах шепчутся печально
Парижи — Лондоны — Мадрид…
Увидишь Мастера случайно —
Скажи, что Родина хандрит…»
(«Хандра»)
Тема переклички с поэтами Серебряного века — Цветаевой, Блоком, Ахматовой, Есениным — и в романе «Ангел-Хранитель», и стихотворениях из книги «Москва — Санкт-Петербург…», свидетельствует о преемственности и духовной связи поколений. Многие стихотворения Александры предваряются эпиграфами перечисленных мной поэтов. Но что это за связь? Возможно, мистическая. Или ностальгическая? А может — дух осени? Решать читателю, который непременно прочитает книгу Александры от корки до корки.
«В этом доме на стенах — портреты,
Много разных, но дальний — живой:
То он шепчет молитвой куплеты,
То внезапно нисходит на вой.
Вспыхнут лица — мелькают, их много,
Каждый голос трезвонит во мне:
Кто-то славит Россию и Бога,
Кто-то ищет спасенья в вине.
Встану рядом, склоняясь несмело,
Вторю эхом — ответом на стих,
Если б сердце так чисто запело,
Я бы тоже мелькала средь них!
Разве можно не слышать ни слова?!
Разве можно не видеть их лиц?!.»
(«Б. Никитская, 50… Живой портрет»)
Стихотворения о временах года Александры Крючковой достойны цитирования. Казалось бы, кто из поэтов не воспевал времена года? Что в них может быть нового? Но восприятие природы и погодных явлений у Александры тесно переплетено с миром чувств, неслучайно название цикла звучит как «Время года — Любовь».
«Солнце в отпуск спешит —
Будешь вместо него!
Осень — вовсе не повод для черных полос!
Смелых плаха смешит —
Вера — мера всего,
Мчимся снами по волнам кленовых волос?
Губы — тестом на ложь,
Годы учат любви,
Осень — вовсе не повод спуститься на дно!
Если меди — на грош,
Запах кофе — лови! —
Впишем счастья причастье в сценарий кино!
Дерзким танцем — на бис! –
Слава узкой тропе!
Осень — вовсе не повод для кислых гримас!
Взмоем в Небо без виз!
В каждой серой толпе
Нашим ярким куплетам светиться за нас!
Нежность — сходит с ума,
Память — гаснет в ночи,
Осень — повод качаться на чашах Весов!
Город канет в туман,
Если любишь, молчи –
Просто прыгни в порталы астральных часов! —
Солнце в отпуск ушло…»
(«Солнце в отпуск ушло»)
«Осенние» стихи Александры Крючковой уже давно завораживают читателей своей музыкальностью, проникновенностью и философским взглядом на Время:
«Вершится огненный парад
Обрядом Осени-царицы…
Любите с гордостью, как брат —
Рисунки крохотной сестрицы…
Успешно пройдена ступень –
Листочком Прошлое слетело…
Любите преданно, как тень —
Сраженья с полночью за тело…
Отпущен по ветру мой вздох,
Рождаясь, выстрадал паренье…
Любите с нежностью, как Бог —
Вселенной хрупкое творенье…
Любите пламенно, как те,
Кто Смертью милован однажды…»
(«Листопад»)
Листопад ассоциируется автором с уходом души в Небо:
«<…> Погасят Времени лампаду
У тонкой призрачной черты, —
Навстречу Солнечному Саду
Сорвешься с Дерева и ты…»
(«Дань листопаду»)
Но, как сказал Евгений Рейн, «поэты должны жить долго», и срываться в Небо спешить не стоит. Я желаю удачи автору в Москве, в Санкт-Петербурге, а далее — везде. На доброе и вечное!