Заметки и стихотворения
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 1, 2021
АЛИНА ДИЕМ
Поэт. После окончания в 1992 году Харьковского государственного института культуры работала библиографом в библиотеках Полтавы и Воронежа. В 2006 году вышла замуж за француза и уехала во Францию, где и живет в городке в горах под названием Вогезы на востоке страны. Путешествует, фотографирует, пишет акварели и стихи.
Стихи — это личные письма, адресованные всем.
Японскими письмами я называю трехстишия, которые дошли до нас, не знающих японский язык, в переводах.
Трехстишия называются хокку или хайку.
Мода на японскую поэзию пришла в Европу в конце 19 — начале 20 века, то есть ей всего сто лет. Но за это столетие европейцы успели полюбить маленькую восточную соседку, кокетливую, по-девчоночьи капризную и таинственную.
Как избалованная красавица, Япония делает вид, что Европа ей неинтересна. США, как наглый ухажер, поглощает все внимание японской красотки. В последние годы японский шоу-бизнес кишит обесцвеченными певцами-геями. Но, о чудо, не геи, а гейши все еще в ходу, семенят деревянными ножками в белых носочках.
И маленькие стихи — хайку — все еще популярны в Японии. Ими заразились многие страны — пишут хайку на своих языках, переводят японцев.
Я живу во Франции много лет и читаю переводы японских хайку не только на русском языке, но и на французском.
Пробую писать свои стилизации хайку. И, разумеется, у меня есть стихи, посвященные Японии. Вот такая в Европе японская мода.
ТИЁ
Однажды я сказала подруге, что учусь писать хайку. Она тут же выпалила: «А‑а, знаю! Ты, как Басё: ловит-ловит стрекоза собственную тень!» Отсмеявшись, я растолковала ей, что это хокку написала двести лет назад японка Тиё, а не поэт Басё.
Печальна судьба бедной японской поэтессы Тиё (1701–1775): в детстве прислуживала в доме учителя, он научил ее писать хокку. Потом она вышла замуж и родила сына. Но в 25 лет овдовела, а вскоре умер и маленький сын. Тиё потеряла все, кроме дара поэта.
Она скиталась по стране и писала стихи. В 50 лет стала монахиней и теперь уже с плошкой для подаяния брела по дорогам от монастыря к монастырю еще двадцать лет.
Какое терпение и какой талант! Пронзительные стихи!
* * *
о светлая луна!
я шла и шла к тебе,
а ты все далеко
* * *
Над волной ручья
ловит, ловит стрекоза
собственную тень
Тиё в переводе Веры Марковой
Первые хайку во Франции
Французские хайку появились в 1905 году: крошечная брошюрка в 15 страниц с текстами 72 трехстиший издана в количестве всего 30 экземпляров без указания автора. Можно представить, сколько будет стоить в наше время эта библиографическая редкость, попади она на аукцион!
Книжечка называется «Au fil de l’eau» — буквально: в течении воды. Но лучше, на мой взгляд, перевести «По течению» или, возможно, «Нитью воды», поскольку fil имеет несколько значений, и здесь возможна игра слов. В своей книге известный переводчик и японовед Александр Долин упоминает эту книжечку под названием «В потоке».
Книжечка имеет подзаголовок — июль 1903 года. Именно в июле 1903 три друга, три молодых француза — врач Поль-Луи Кушу (Paul-Louis Couchoud), художник Андрэ Фор (Andre Faure) и скульптор Альбер Понсэн (Albert Poncin) путешествовали на барже по Сене и Луаре, сочиняя на ходу трехстишия в японском стиле. В сентябре 1903 года Поль-Луи Кушу уезжает по делам службы в Японию, откуда он возвращается в мае 1904 года, еще более очарованный японской поэзией.
Он находит записи прошлогоднего путешествия, разделяет их на циклы, которые он озаглавливает названиями городков и деревень, где останавливались друзья во время плаванья. Причем делает это по памяти, отсюда неточности: так, в книге напечатано St. Mamme вместо правильного Saint Mammes, Sancer вместо Sancerre.
Перечитывая трехстишия, Кушу словно опять видит перед собой арены и термы Шеневьер, канал Бриар в городке Монтаржис, который называют маленькой Венецией в Гатинэ, шлюзы Рони, виноградники на белых холмах Сансэр, висячий мост над Луарой в Сен-Сатюре, каменные стены монастыря в Ля Шаритэ.
Он словно слышит голоса друзей:
* * *
Des assiettes peintes.
Dans l’atre des poulets rotissent.
Ah! la bonne auberge!
Расписные тарелки.
В очаге жарятся цыплята.
Ах! добрый приют!
* * *
Un simple fleur de papier
Dans un vase.
Eglise rustique.
Простой бумажный цветок
в вазе.
Сельская церковь.
Эта книжечка имела успех! Поль-Луи Кушу продолжает изучать и переводить японских поэтов, особенно Бусона, и в 1906 году издает свою книгу переводов «Le haikai. Les Epigrammes lyriques du Japon» («Хайку. Лирические эпиграммы Японии»). Позже он вновь путешествует по Японии и Китаю и пишет большую книгу «Sages et poètes d’Asie» («Мудрецы и поэты Азии»), изданную в Париже в 1916 году. Во Франции Поль-Луи Кушу стал широко известен как человек с энциклопедическими познаниями, читавший на многих древних языках.
В дальнейшем жизнь Кушу будет посвящена медицине и исследованию христианства. К сожалению, хайку он больше не напишет.
Но французы не забыли Поля-Луи Кушу. Материал о нем я нашла на французских сайтах о хайку. Кстати, слово «хайку» на французском — мужского рода, а на русском — то женского, то среднего, никак не определимся. Мне привычнее считать хайку несклоняемым существительным женского рода. Да и со словом «хайдзин» та же неясность. Наш знаток-переводчик Александр Долин чопорно употребляет хайдзин как несклоняемое существительное, а в быту на форумах каждый, написавший пару хайку, считает себя одним из хайдзинов. Слово уже обжилось в русском, вполне можно его склонять по всем падежам, по моему мнению.
Трехстишия в стиле хайку все еще интересны французам, они пишут свои хайку с французским ароматом и даже проводят литературные конкурсы хайку, издают изящные книги современных хайку, создают сайты и все еще вновь и вновь переводят старых японцев — совсем как мы.
Триста седьмая жизнь одуванчика
Хайку — изобретение японских поэтов.
Хайку — это шепот, из которого вырастает симфония.
В хайку — тишина гравюры.
Поль Валери когда-то сказал: «слова, плененные поэтом». Не знаю, по какому поводу это произнес французский поэт, но мне хочется думать, что он говорил о хайку.
Триста седьмая жизнь одуванчика — вот что такое хайку в России. Мало того, что одуванчик занесло ветром за тридевять земель из заморской окраины, так еще попал в руки садоводов. Они и выдумали для бедного одуванчика свои нормы и правила, заставили расти с правильным наклоном-ударением. Бедный одуванчик ужимался, как мог, наклонялся в нужную сторону, пока аромат хайку не испарился окончательно. Загрустил одуванчик: не смог прижиться на нашей почве. Решил погибнуть, как вдруг прошептал:
я ухожу
на мое место в пространстве
летит стрекоза
Одуванчик помедлил и охнул: вот она — настоящая хайку. Получилась!
Соединились земля и космос, миг жизни и бесконечность исчезновения.
Раздвинулись выси. Захотелось взлететь, вырваться из сада и опуститься вон на том пригорке, у ручья.
Тота Канэко
Нашла информацию, что 20 февраля 2018 года в возрасте 98 лет скончался в Японии знаменитый поэт Тота Канэко.
Во французской части википедии о нем сообщается более подробно, чем в русской части, правда, французы дают сноску, что статья взята из немецкой википедии. Вот так, от языка к языку, передаются сейчас новости.
Кое-что я перевела с французского на русский и хочу с вами поделиться — с тем, чтобы информация от вас пошла дальше к русским хайдзинам. Итак, Тота Канэко (23 сентября 1919—20 февраля 2018) — японский поэт-хайдзин 20 века.
Родился в горном районе Шишибу в ста километрах к северу от Токио в семье сельского врача. Его отец тоже был «непрофессиональным» поэтом хайку. Тота Канэко увлекся поэзией хайку еще в лицее в Мито, в пригороде Токио. Затем он учился экономике в престижном императорском университете в Токио. Во время Второй мировой войны служил лейтенантом на крупнейшей в Тихом океане военно-морской базе Японии на островах Трюк, откуда вернулся в Японию глубоко изменившимся от ада войны.
В 1955 году опубликовал свой первый сборник хайку «Молодой человек», состоящий из хайку социальной тематики. Всего за свою долгую творческую жизнь Тота Канэко издал более 50 сборников поэзии хайку.
И всю жизнь до своей пенсии в 1979 году он служил в Банке Японии, оставаясь самым мелким чиновником в банковской иерархии.
В 1962 году он основал поэтический журнал «Морские мили», где сотни его сторонников печатали свои хайку. Его группа находилась в творческой оппозиции к сторонникам классических хайку, потому что провозгласила необязательность размера в 5-7-5 слогов, свободу писать на общественные, социальные сюжеты. Для своей поэзии Тота Канэко изобрел термин «авангардные хайку».
При этом Тота Канэко оставался знатоком и выдающимся специалистом в области классических хокку, особенно Басё.
Политические позиции поэта Тота Канэко не изменились. Особенно после аварии на атомной станции в Фукушиме в 2011 году он остро критиковал японское правительство за увеличение числа атомных станций и за вновь возросшую милитаризацию страны.
Это не помешало поэту получить престижные премии, такие, как Премия японской академии искусств в 2003 году, Премия Асахи в 2015 году.
В 98 лет знаменитый поэт-хайдзин умер 20 февраля 2018 года в городе Китагая в 60 км от Токио.
В интернете я нашла всего пару-тройку хайку Тота Канэко в переводе на русский язык.
* * *
бесплодная женщина
норовистое облачко
от озера к озеру
Перевел Андрей Замилов
* * *
выдохшись в споре
иду по улице
и превращаюсь в мотоцикл
Перевел Александр Долин
Несколько хайку Тота Канэко в переводе я нашла на французских сайтах и сама их перевела с французского.
* * *
впереди паровоза и вслед
бежит первым кондуктор,
потея
* * *
лебедь в тумане
возможно, я должен сказать,
что туману наплевать на лебедя
* * *
каждый рот
так красив в джазовой группе
конец лета
* * *
дышать?
это вдыхать все голоса
кузнечиков вечером
* * *
в путешествии, чтобы меня напичкать
лососем, солнце вечером входит
в задницу неба
* * *
вся семья больна
и кузнечик поет
в воротах ночи
* * *
в рисунках детей
красное солнце
вне снежных вихрей
* * *
это мое внутреннее озеро —
в блуждающей тени
черный тигр
* * *
облака над океаном
обязаны жить, не спрашивая:
«жить или умереть»
Свобода поэта-хайдзина, которую провозгласил Тота Канэко, мне нравится. Остаться поэтом в кратчайшей форме — вот искусство слова.
Ален Керверн
Недавно купила прекрасную книгу 2017 года издания — новые переводы на французский язык японских хайку. Французский поэт Ален Керверн живет в Бресте — это город на западе Франции, в Бретани, не путать с белорусским Брестом.
Ален Керверн родился в 1945 году в Сайгоне, тогда Вьетнам был французской колонией. Вероятно, отсюда его увлечение Востоком. Он окончил в Париже Национальную школу восточных языков и защитил диссертацию по литературоведению в университете Париж VII.
Преподает японский язык, переводит японскую поэзию. Принимал участие в переводе 5‑томного «Большого японского поэтического альманаха» в 1990‑е годы. Издал 8 книг собственных хайку. Обратите внимание, как поэтично и необычно они названы:
«Ворота мира» (1992), «Книга покинутых душ» (1997) — обе книги с иллюстрациями японского художника Яссе Табуши; «Как представить время без океана?» (1999), «Бретань: в нашем голоде наше начало» (2001), «Начальные земли» (2005), « рхипелаг Гор Прибытия» (2005), «Сильный ветер пойдет дальше, чем утро?» (2009), «Хайку моря, Ночь начинается, где кончается океан» (2016).
Свою новую книгу Ален Керверн назвал «Хайку пяти сезонов», подзаголовок — «Японские вариации о времени, которое проходит». Книга состоит из пяти частей: «Ритмы весны», «Приметы лета», «Шесть вздохов осени», «Шесть отметин зимы», «Новый год: обычаи пятого сезона».
В предисловии к пятой части Ален Керверн объясняет, что у японцев новогоднее время занимает важное место в их мировосприятии. Оно равно по значимости целому сезону, а начинается с 13 декабря. «Чтобы достойно встретить божество следующего года, вся семья принимается за уборку, — рассказывает Ален Керверн в предисловии к этой части, — затем преподносят знаки уважения начальству, своим учителям, главе семьи; подсчитывают остатки денег, платят долги… Это также время, когда ветками сосны и бамбука украшают вход в дом, над дверью размещают сердечки папоротника, чтобы приветить Ками — духа Нового года. Около 25 декабря начинают готовить большие рисовые лепешки… В первые дни нового года семья принимает визиты и делает ответные, во время которых рисовые лепешки — главное блюдо официального обеда. В последние дни года покупают подарки друзьям, ведь в первые три дня нового года закрыты все магазины и учреждения.
В предновогодний вечер собирается вся семья, чтобы вместе съесть длинную лапшу, которая символизирует долголетие. После ужина вся семья идет в храм на церемонию ста восьми ударов колокола. Там изгоняют демонов и очищают сердце, чтобы встретить Новый год.
Во время новогодних визитов взрослые играют: по двум специальным картам вспоминают стихи из средневековой антологии Ста поэтов. В это время маленькие девочки играют в волан, а мальчики запускают воздушных змеев.
Этот интенсивный период социальной жизни заканчивается в седьмой день нового года… Сжигаются все новогодние декорации, чтобы расчистить путь Ками для следующего возвращения. Вечерний обед седьмого дня состоит из специального риса, в который добавляют семь горьких трав целебного оздоровления».
Далее Ален Керверн приводит свои переводы японских хайку.
В свое время меня очень взволновала статья Тосихико Изуцу «Исключение цвета в искусстве Дальнего Востока» (1972). Она опубликована в книге «Психология цвета» (1996). Особенно меня поразило вот это место:
«Хайку — это поэтическое выражение мимолетного взгляда в недоступное ощущениям измерение Бытия сквозь на мгновение раскрывшееся светлое окошко, которое поэт находит в ощутимых явлениях. Последнее можно выразить словами, но недоступное ощущениям измерение, то, что «по ту сторону», можно передать лишь посредством того, что не выражено».
И я подумала, что эта мысль касается не только хайку, а относится ко всей настоящей поэзии, которая умеет передать то, что невыразимо.