Стихотворения
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 6, 2020
КИРА ОСМАНОВА
Поэт, переводчик, эссеист, литературовед, преподаватель высшей школы. Автор книги стихов «Имя «Оба»» (2011), а также публикаций в периодических изданиях: «Семь искусств», «Хороший текст», «Prosōdia», «Причал», «Веретено». Член Международной Гильдии Писателей (МГП, Германия). Член Союза Писателей XXI века (Россия). Живет и работает в Санкт-Петербурге.
* * *
Клумбу у дома на этот раз
Облагородили как-то,
Словно дорожки цветов — рассказ,
Озеленитель — редактор.
Мимо идешь — остановишь взгляд:
Выверен каждый оттенок.
Сколько бы снова себя ни клял —
Дальше спешишь не с теми.
Только… а что, если — ложь не длить,
Не упиваться виною.
Дрогнет на клумбе внезапный блик.
Время наступит иное.
Так и случится протест души
(Вряд ли вполне постижимый).
Жутко захочется просто жить,
А не готовиться к жизни,
А не твердить манифест чужой,
Не соглашаться на сделки,
Не поступаться своей душой —
Выдохнуть и оглядеться,
Чтоб от того, что бранил не тех,
После не сделалось тошно.
Все, что ты делаешь — это текст.
Все, что не делаешь — тоже.
* * *
Я до сих пор не верю, что ты мертв.
К тебе отсюда ходит электричка
С такою регулярностью похвальной,
Немыслимой в былые времена.
Да вот она заливисто свистит
И подъезжает к длинному перрону.
И, кстати, у билетного окошка
Ни одного страдальца не стоит.
Купить билет и тотчас подбежать
К свободному, на счастье, турникету,
(Штрих-код, сигнал) условную границу
Получится в секунду пересечь,
И заскочить в вагон в последний миг,
И ехать, обреченно понимая,
Как это было все осуществимо,
Да не осуществилось никогда.
Зачем и ехать, там повсюду — ты,
Но ты и здесь давно уже — повсюду,
Что мне какой-то миллионный город,
Что мне кусок кладбищенской земли.
Я до сих пор не верю, что жива,
И сверх того — способна очутиться
Так далеко от дома, на вокзале,
Без помощи, без страха, налегке.
Поэтому любая мысль теперь,
Любая странность, в общем, допустимы —
Инореальность, знаешь ли, такая,
В которой невозможно опоздать.
О чем при встрече будем говорить?
Не нам с тобой тревожиться о темах:
Уж если что у нас и получалось,
Так это бесконечный диалог.
Как будто выросло во мне за жизнь
Благодаря тебе второе сердце.
Да вот оно клокочет, запасное,
На случай, если первому — конец.
А взять сейчас, задуматься всерьез
Об этом измерении, в котором
Ты пребываешь, — станет очевидно:
Оно не есть препятствие любви.
Когда я попаду туда, где ты,
Возможно, час окажется спокойным,
И у окошка, где новоприбывшим
Билеты именные выдают,
Не будет, в самом деле, ни души,
А значит, не придется волноваться,
Что не успеют, что на мне — собьются,
Не тот штрих-код поставят второпях.
Я обнаружу нужный турникет,
Остановлюсь (всего лишь на секунду)
Перед границей: вряд ли от испуга,
Скорей, из благодарности за то,
Что этот долгожданный переход
Вот-вот случится, шаг один остался.
И где бы я, шагнув, ни оказалась,
Там будешь ты. И что-то застучит,
Внутри, снаружи, нарастает стук:
Наверно, это запасное сердце,
А может быть, подходит электричка.
Придется верить, что она — к тебе.
ПЛЯСКА СМЕРТИ
Der Lübecker Totentanz
Bernt Notke
Из сил выбиваешься — сразу тела иного желаешь себе: и гибче,
И легче; тоскуешь по мастерству.
Вот взять знаменитую «Пляску Смерти», значенье ее (и тогда, и нынче) —
О чем они пляшут, топча траву?
Откуда выносливость? Где их страх? Почему не пытается на свободу
Из той вереницы бежать никто?
А с гостьей костлявой по-свойски не сговоришься: она заберет любого;
Увы, одинаков для всех итог.
Отличия если и есть — единственно в выбранных способах исполненья:
В движеньях, в приемах, в манере сметь.
Какими шагами траву примнешь, исхитришься ли выдумать па, вполне ли
Почувствуешь, сколь виртуозна Смерть.
Становится небезразличным, как доведется потом уходить отсюда.
Окажешься сдержан? Безумен? Слаб?
Действительно, я бы хотела, чтобы Она заглянула ко мне, танцуя.
И я бы, танцуя, за ней ушла.