Стихотворения
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 1, 2020
Юлиан ФРУМКИН-РЫБАКОВ
Поэт. Родился в 1942 году в городе Краснокамске. Окончил Северо-Западный Политехнический институт, по образованию инженер-металлург. Занимался в ЛИТО «Нарвская застава». В 1994 году создал издательство «Водолей». Основатель литературного клуба «Невостребованная Россия» (1997). Автор 6 книг стихов и книги прозы «Летят перелетные птицы». Стихи и проза печатались в журналах «Звезда», «Нева», «Дети Ра», «Зинзивер», «Слово/Word» (Нью-Йорк), «Футурум АРТ», «Зарубежные записки», «Словолов», «Реальность и субъект», «Острова/Islands» (Нью-Йорк), в различных антологиях и сборниках и других изданиях. Лауреат премий журналов «Зинзивер», «Футурум АРТ», «Зарубежные записки». Член Союза писателей ХХI века. Живет в Колпино.
* * *
…вставало солнце из-за леса
оно спросонья потянулось
лучей кисейная завеса
легла на край стола и стула
на половицу у окна
и теплой стала половица
как штука желтого сукна
в стране березового ситца
…в тумане утреннем река
спала петух на крыше
«ку-ка-ре-ку!» — глагол! спрягал
один за этот день в ответе
а дятел на сосне стучал
тире и точки междометий…
ПИТЕРСКИМ ПОЭТАМ
…я не хуже и не лучше,
я такой же, как они —
собеседник и попутчик
в ночи белые и дни
тем, кто в Нью Санкт-Петербурге,
где иных и многих нет,
ходит, в старенькой тужурке,
греясь дымом сигарет:
«Стюардессы», «Шипки», «Ту».
кто «Гамзу» пьет на мосту,
кто с гранитной пустотою,
говорит начистоту.
время будущим чревато,
а воздушные пути,
над Сенной и над Сенатом,
ждут нас, Господи прости…
ибо мы, как к высшей мере,
к жизни приговорены
и таскаем здесь, в карьере,
чувство долга и вины…
ЗИМА В СЕРОВО
Л. Ф.
А ночью сделалась зима.
Она накрыла берег,
Ольшаник, дюны и дома —
Без слез и без истерик.
Все сделалось белым-бело.
Вода оцепенела.
Залива тонкое стекло
Под ветром зазвенело.
В раз изменился будней быт.
В момент преображенья
Земля очнулась от обид
Для нового служенья.
Для новой жизни, что права,
Для струйки дыма в профиль,
Горят любви нашей дрова,
И белы скаты кровель.
Ты ходишь в сполохах огня —
Босая, что богиня.
Всей женской сущностью маня,
Изгибами всех линий,
Сухих поленьев сжата речь.
Но можно, то и дело,
Из жара нашего извлечь
Богатство ноты целой.
Ну, а под снегом первый лед,
И скользко пешеходу,
Когда он в белый свет бредет
С утра, не зная броду…
А ночью сделалась зима.
СЕБЕЖ
когда за окнами за гранью
декабрьских пролежней ума
поднялось солнце ранней ранью
оранжевое что хурма
когда сосулек сталактиты
блеснув на солнце как стекло
упали в обморок в корыто
а с крыш как с носа потекло
когда от жара на припеке
протаяла в сугробе плешь
когда с ума сошли сороки
в деревьях городка СебЕж
а месяц март в ультрамарине
упал на синие снега…
вот если б был в СебЕже Плиний
что написал бы он тогда…
ПРЕДЧУВСТВИЕ ОСЕНИ
Когда к нам яблоко в окошко,
Когда к нам огурец в кадушку,
А лето щедро из лукошка
Чернику подсыпает в кружку,
Когда укроп, чеснок и лист
Смородины рассолом пахнут,
Кода рвет душу гармонист,
Обняв гармонь, и весь распахнут —
Тогда в беспамятстве душа,
Себе и музыке пристрастна,
Уходит в пятки не дыша,
Где все и гибельно, и ясно.
Туда, где кончилась тропа,
И где корней переплетение…
Туда, где почва и судьба,
Где их фатальное скрещение…
Где небо, опрокинув свет,
Облило серебром опушки…
Где нас уже в помине нет, —
Обратный счет ведут кукушки.
Бесстрастно это ремесло
И беспробудно, будто пьянство…
Где эхо, как в воде весло,
Перемещается в пространстве…
* * *
супруге
…полвека пролетели в миг
а мы идем по прежней тропке
где справа видим белый гриб
где слева видим красный гриб
где под ногами свинченные пробки
от водки лес шуршит листвой
над нами МИГ летит как демон
мы в этой жизни странной и больной
звучим как основная тема
в органе сосен в золоте осин
в березняке и в гуще иван-чая
мы растворимся как гусиный клин
за горизонтом памяти за краем
* * *
«Парк закрыт на просушку» закроюсь и я на просушку
убегу от друзей в летний сад-огород отключу интернет
отключусь стану мышкой-норушкой
из норы выходящей под млечное небо на свет
и в окрестностях вечно молочной вселенной
сквозь венозное время и серые тени ветвей
буду молча ходить взад-вперед в бледном свете селены
сам не свой и не твой, безымянный, счастливый — ничей…
* * *
…не ропщи на жизнь не сетуй
на восьмидесятом круге
заходи спокойно в лету
врачевать запой недуги…
стала лета этим летом
как-то ближе и родней
вот и я пришел с приветом
от большой любви своей.
от большой любви и страсти
не осталось ни следа
тонут в лете в одночасье
лица судьбы города.
наше время камнем тонет
как в замедленном кино
лишь водовороты ходят
там где кануло оно.
лишь сперва при входе в лету
холодит безумно пах
а нырнешь и стужи нету —
память жизни стерта в прах.