Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 4, 2019
Людмила Коль. «Персонажи».
М.: «Вест-Консалтинг», 2019
В современном русском языке слово «персонаж» используется не только в его основном значении — «действующее лицо литературного произведения», но и в переносном, с ироническим оттенком — «особа», «личность». Новая книга Людмилы Коль как раз о таких неформатных и по-своему притягательных людях. Ее герои путешествуют по миру, обживаются в эмиграции, меняют города… Но, выстраивая отношения с внешним миром, они, в первую очередь, разбираются с отношением к самому себе. Глобализация жизни лишь затрудняет процесс самоидентификации.
В повести «Так как брезжит день» отражено чуть замедленное, тягучее переживание времени эмигрантом, неспособным в полной мере выразить себя в данном месте и в данное время, проще говоря, найти свое место в мире. На первый план выдвигается личная жизнь героя, а не его продвижение по карьерной лестнице: с этим у него неплохо, есть коллеги, приятели. Виктор уехал во Францию, но тут он так же неприкаян, как на родине. Юлька врывается в его жизнь как привет из далекого детства, но и она, в конечном итоге, не становится ему парой. Но не только Виктор одинок. Француаз и Франсуа созданы друг для друга, у них даже имена похожие. Им хорошо вместе, они много смеются. Но девушка находит другого, «правильного» жениха, серьезного и молчаливого. За границей простому счастью влюбленных противостоит то же, что разбивает российские пары: конфликт отцов и детей, религиозные предрассудки… Свидание с родиной Виктора не радует. Коллегам он говорит: «Там теперь то же, что везде». И правда! Столица России — современный европейский город: бутики, кафе, банки… стоп-стоп, почему европейский? Во времена нашего детства мы пели — «лучший город Земли»… Куда же подевалось это, быть может, искусственно раздутое, чувство принадлежности к родине — «где родился, там и пригодился»? Неужели сейчас нет разницы — живешь ты в Париже или в Москве? Стираются грани между русской и французской культурой, и ответ на вопрос «кто я?» требует качественной «перезагрузки» сознания, его духовного обновления и метафизической укорененности.
Скоротечность человеческой жизни показана автором с убийственной прямотой: «Это я, да. Сорок лет спустя». Миниатюры Людмилы Коль представляют фрагменты из повседневности как маленькие жизни. Каждый сжатый текст — целая пьеса, выстроенная по всем правилам драматургии, как, например, «Не сошлись». Всего две фразы о жареных сосисках, но какой в них заключен конфликт! Плюс пошел войной на минус, коса нашла на камень… За скобками повис вопрос: как быстро эти двое разойдутся в разные стороны?.. Миниатюра «Заграничная порча» открывает нам разницу менталитетов, причем симпатии автора (да и нормальной, нефеминизированной читательницы) остаются на стороне нашего. Русский национальный характер никогда не воспевал индивидуальность, но всегда — уважение к ближнему. Поэтому в ответ на «прозападную» речь нашей соотечественницы: «Терпеть не могу, когда мне подают пальто, предлагают опереться на руку, пропускают вперед, предупредительно открывают дверь и прочие такие штучки, умаляющие мое достоинство» обычная русская баба выдает: «Вот-вот, я и говорю: заграница тебя окончательно испортила…» Все дело в том, что «у них» женское начало нивелируется, якобы в пользу устранения гендерного неравенства. А у нас, в «отсталой» стране, о женщине до сих пор принято заботиться. Людмила Коль в своих коротких произведениях и наблюдает окружающий мир, и сама отчетливо присутствует в тексте. При этом мы ее совсем не замечаем, поскольку наше внимание сосредоточено на изображаемых персонажах.
Особняком стоят рассказы в «чеховском» контексте. Точность образов, целостность, лаконичность присущи всем маленьким историям Чехова. Душа реального «маленького» человека и для Людмилы Коль не менее сложна и загадочна, чем глобальные катаклизмы эпохи. Она использует повествовательную манеру, однажды заданную классиком. Это и авторское невмешательство, когда читатель сам должен сделать вывод о прочитанном, и краткость произведений, и правда будничной жизни, передаваемая во внутренних монологах персонажей. Так, Сёмкин из рассказа «Предложение» обдумывает несостоявшийся адюльтер: «И вообще зачем нужно было ее приглашать? А если бы на борщ только и пришла?..»
Поэтика прозы Людмилы Коль — это движение, вечные поиски, вечные перемещения в пространстве. Всем персонажам чего-то да не хватает. Все вроде хорошо. На первый взгляд, кажется, будто тот же Сёмкин хорошо устроился. Но, вдыхая запах украинского борща, который сам себе и сварил, он несколько раз спрашивает себя: «Зачем нужно было ее приглашать?» Далее, по логике, следовал бы другой вопрос: «Где я себе вру?», но Сёмкин уже ставит кастрюлю с борщом в холодильник. Тонкий лиризм автора, особый психологизм ее прозы оставляет у читателей чувство светлой грусти. Людмила Коль не выносит на поверхность текста свое авторское суждение, но читателю легко додумать очевидное — если мы будем внимательны, однажды поиск закончится, как в заключительной фразе этой книги: «Все. Я нашла своих. И на этом поставлю точку».