Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 1, 2019
Андрей Райкин, «Задняя часть слона.
Пессимистическая комедия»
М.: «Вест-Консалтинг», 2018
Кажется, не будь в России юмора, наша страна давно заняла бы первое место в мире по количеству самоубийств. Вот только шутки у нас специфические: смех — это, прежде всего, ирония и сарказм, а юмор — вторичен по отношению к ним. Чаще всего социальный, он сплошь и рядом обусловлен внутригосударственными причинами: если нельзя что-то покритиковать открыто, мы связываем это с забавным сюжетом и рассказываем как анекдот. Или, когда положение становится совсем уж плохим, переходим на сатиру — прямой и ясный способ отношения к современности.
Повесть Андрея Райкина — прекрасное чтение для начала трудовой недели. Тут есть все — и острое чувство «понедельника», с которого должна начаться новая жизнь центрального персонажа, и чеховский мотив не случившегося, ускользнувшего «неба в алмазах». Недаром на обложке стоит «предупреждающий знак» — подзаголовок «пессимистическая комедия».
Русская классическая комедия всегда была сатирической. Она демонстрировала четко сформулированную общественную позицию, сохраняя гражданскую обличительную направленность, постоянно ставила перед собой цель социального оздоровления и улучшения общества. Романтические перипетии носили в ней, как правило, второстепенный характер. Не отходя от канонов жанра, автор творит именно такое повествование. Если бы не Клара… Мир главного героя переворачивается дважды — из-за скандальной красавицы, ставшей толчком к началу повести, Матвей оказывается втянут в пренеприятнейшую историю. Глупая женщина бросает несчастного артиста, когда оказывается, что увяз он в своем лицедействе, что правда и вымысел образовали весьма невзрачный сплав. Что же в итоге?.. Стабильность, такая родная и уютная поролоновая внутренность — задние ноги тряпичного слона! В чем появился перед нами — туда, простите, и залез, ко всеобщему удовольствию театральной труппы и начальства.
Для сатирической комедии характерно экспрессивное использование имен собственных: Клара Прошманзон, Венера Ивановна Готовая, губернатор Харюгин (это если не считать его «соратников» — Чморилова и Погромова). Один только полковник — Сидоров, но и его фамилия прямо-таки вопиет. Не такая уж она простая и русская. Слово, обозначающее «порядок», на иврите произносится как «сидур», на идише — «сидэр». Автор подчеркивает, что полковник — добропорядочный служащий, строго следующий инструкциям и распорядкам своего ведомства. Блюститель закона, мимикрировавший под простого гражданина, не оставляет скромному артисту никакой свободы. Перед нами представитель системы, безжалостной и всеведущей: «Задерживать вас сейчас у нас нет оснований. Но учтите, когда перед отлетом в вожделенный Израиль вы будете проходить в аэропорту таможенный досмотр, в вашем багаже обнаружат грамм этак пятьсот героина. Это я вам обещаю. Как говорили раньше, со всей большевистской прямотой. А что будет потом, вы, как человек неглупый, должны понимать сами».
Да и главный герой, Матвей Матвеевич Запорожец, чья фамилия состоит из двух слов — «за» и «порог», собирается эмигрировать в Израиль. Так и хочется спросить: куда ж ты, любезный, собрался, со своим актерским прошлым и репутацией «бабника-террориста»? Что тебя там ждет, на Земле обетованной? За несчастного лицедея на этот вопрос отвечает предприимчивая супруга: «Да какая к черту жертва… Будет работать по профессии — Микки Маусом возле закусочной Автандила Ашотовича в самом центре Тель-Авива. Я уже почти договорилась. Какая разница, где испытывать творческий голод — здесь или там».
Немаловажным качеством русской сатирической комедиографии является трагикомическая ситуация, прохождение которой осуществляется в гротескно-комической форме. Серьезный и смеховой аспекты настолько сближаются, что приводят к формированию «смешанного» жанра, не имеющего четких критериев и именуемого обычно трагикомедией. В этом смысле книга встает в один ряд с произведениями Гоголя и Салтыкова-Щедрина, где в гротескной форме доводится до предела алогизм действительности: «Аудиенцию надо оплатить в соответствии с категорией через терминал Нью-Йорк сити-банка. Ближайший к нам — в гаитянском консульстве в городе Красномумуйске. Это недалеко — на поезде всего трое суток. Самолеты туда, к сожалению, всего раз в две недели… А расценочки на встречу я вам сейчас напишу. Они ведь у нас меняются. Как к лету ближе, так, окаянные, растут и растут! Прям как путевки на юг». Если честно, это смех сквозь слезы. Со времен упомянутых выше классиков ничегошеньки у нас в государстве не поменялось, разве что — размер коррупции. Тогда взятки брали борзыми щенками, сейчас — «ворочают» миллиардами (если бы рублей)!
Конфликт — непременный элемент содержания сатирических произведений. В «подтексте» сатиры нередко лежит драматическое противоречие, но обнаруживается несоответствие между внешней значительностью отрицательного и его истинной сущностью. Именно в этой «двойственности» сатирического конфликта кроется соединение трагического и комического в сатире. Артист провинциального кукольного театра оказывается втянут в опасную авантюру всего лишь из-за своего сходства с губернатором соседнего края, который исчез в неизвестном направлении вместе с казной. «Заманчивое» предложение, от которого «невозможно отказаться», оборачивается Матвею Матвеевичу «опасными гастролями». Перевоплощение в хапугу, вора, человека без чести и совести претит ему. Но отказаться нельзя, и спектакль начинается…
Надо сказать, избранный волей ведомственных работников на эту роль вжился в нее на «отлично». До того доигрался, что выслушал подобострастный монолог конкурента: «Только я один вас теперь люблю. Только я! А если, когда и задумывал против вас мыслишку черненькую, то это я сгоряча, из ревности. Но теперь я прозрел. Я прямо весь переродился! Я весь горю от желания!» Райкин доводит ситуацию до абсурда, после чего наступает развязка: каждому — свое. Одна уезжает в Израиль, другой попадает в железные лапы правоохранительных органов, и один лишь Мотя, горемычный служитель Мельпомены, возвращается… в слона. Служить его частью, заметьте, не передней, а хвостовой.
Жизнь — театр? Безусловно. Меньше знаешь — крепче спишь? В нашем случае — однозначно, что подтверждает философская тирада главного героя: «И мы живем, не понимаем ни хрена, что вокруг происходит. Только мы задумываемся, а они — нет. Вот и вся разница между нами. А задумываться не надо! Всем проще».
Повесть «Задняя часть слона» — это и держащий в напряжении сюжет, и диалоги, в которых мастерски показаны характеры персонажей, и, конечно, едкая ирония — над бюрократами, взяточниками, уголовниками, социумом. Над собой, надо думать, тоже, ибо без этого комедия превращается в трагедию. А уж над нами — в избытке: «Не отягощенная интеллектом публика рукоплескала. Звук этих аплодисментов и марша разливался в воздухе над театром и над всем городом». Прав Андрей Райкин, ничего не скажешь. Вся наша жизнь — сплошная комедия. Только хочется верить, что в театре рано или поздно наведут порядок.