Миниатюры
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 4, 2016
Саша Петров
Поэт, прозаик. Родился в 1977 году в городе Тихвин Ленинградской области.
Редактор литературного портала «Читальный зал». Публиковался в журналах «Новый
берег», «Дети Ра», «Зинзивер», «Зарубежные записки»,
«Журнал ПОэтов», «Новая реальность», газетах «Поэтоград», «Литературные известия» и др. Живет в СанктПетербурге.
ПРИРОДА
Шел снег. Красная пелена застилала глаза и прятала от меня что-то важное.
Что-то сокрытое.
Я не хотел знать истину. Но догадался — это смерть. Смерть?! Я услышал, как
снег застонал, услышал последние мысли людей. От ужаса я закрыл глаза; а когда
снова решился на взгляд, пожалел: все было прежним — шел снег.
«Почему же все красное?» — спросил я себя, и мне ответили: «Это — изнанка».
«Кто говорит?!» — закричал мой вопрос, — «Где ты?»
«Я все, чему даю существование. Я везде: вокруг тебя, в тебе», —
прозвучало в моей голове.
«Ты, природа?»
«Да… природа».
Я спросил у природы: «Это был ад?»
Она ответила: «Ты видел — искусственное прошлое, люди сами его создают своей
смертью».
Я подумал: «Я — умер?»
И Ее мысль зашептала среди моих мыслей: «Ты поймешь, ты поймешь, ты поймешь…»
Я вышел наружу и попал под красный снег. Снег не причинял мне вреда.
Снег успокаивал. Я находился внутри него и одновременно где-то над ним.
Я сам был этим снегом, а вокруг был — красный космос.
Удивительно? — мне нет. Природа открыла мне тайну: снег — это судьбы людей.
Мгновенные судьбы: выстрел; свинцовая пуля не спеша пробирается к твоей голове;
тук… … … … … … … … … … … … … … … … … … тук — бьется
сердце: мама папа и я на папиных руках с плюшевым мишкой в своих ручонках,
десять лет и долгожданный велосипед, привал костер гитара, подъезд первый
поцелуй волнение, тук: школа выпускной грустно, университет общага гулянка,
постель дрожь в первый раз, разлука письмо отчаянье… ты хочешь уклониться от
пули, тук: мишка гитара подъезд пьянка секс любовь разлука боль мама… страх? —
нет, тоска — время закончилось.
Я спросил у природы: «Что есть смерть?»
«Ты говоришь с ней», — не удивила Она.
«У тебя много имен?»
«Бог, судьба, вечность… ты называешь — природой».
«Значит, все?»
«Все».
Мой гроб снаружи обшит красным бархатом. А изнутри — белым шелком. Белым, как
чистый настоящий снег.
У меня лейкемия. Рак крови…
ЗА ДВЕРЬЮ…
ДВЕРЬ ПЕРВАЯ
Я не предсказываю будущее. Я чувствую прошлые ошибки людей. Но они ничего не
знают о своих ошибках, потому что их беды еще впереди. А я не знаю, что за ошибки
они совершили. Я только чувствую, что ошибки были.
Меня ненавидят безумцы, которые не поверили мне. Но многие люди стали моими
друзьями — это те, что успели заглянуть в открытую дверь. Одни называют меня —
оракулом прошлого. Теперь они хозяева своей судьбы. Другие обзывают — больным придурком. Говорят, что нет на
свете идеального человека, и все мы совершаем ошибки.
* * *
Сегодня мне стукнуло много лет в три двадцать пять пополуночи. Пришла
сестра, а больше никто не пришел. И я рассказал ей о людских ошибках.
Она задумалась, поздравила меня и ушла, и пообещала завтра зайти вместе с
мамой. О чем она думала? Наверно, что я — придурок.
А я подумал, что надо чего-нибудь выпить. И придурок выпил на брудершафт с оракулом.
* * *
День своего первого года рождения я почему-то запомнил. В тот день был
снегопад, и снежинки падали величиною с ладонь. Я открыл дверь, посмотрел и
понял: смотреть на мир невозможно.
И этот день не был ошибкой природы. Мое появление предсказывали уже давно.
Только вот Нострадамус про меня забыл в своих катренах.
* * *
Я был оракулом прошлого. Теперь я оракул ВСЕГО.
* * *
Идет снег. Снежинки падают величиною с ладонь. Пока я рождаюсь, на моей
могиле образуется огромный сугроб.
Я закрываю дверь, чтобы кроме меня об этом никто не знал.
ДВЕРЬ ВТОРАЯ
Каждую ночь он бродил по городу и не замечал, что вместо улиц картинные галереи.
* * *
Сумерки входили через окно, и его квартира начинала раскалываться на куски. В этом множестве комнат он слышал голос одинокого человека. Человек называл себя его единственным другом, с которым они потерялись прошлой ночью. И он немедленно отправлялся на поиски.
* * *
Ни в одном из окон не горел свет. Он подходил к дверям, но не мог постучаться — это были всего лишь рисунки.
* * *
Одна только дверь была настоящая — дверь его собственной квартиры.
ДВЕРЬ ТРЕТЬЯ
…дверь! Я набросился на нее, ощупал и в ужасе отпрянул назад — дверной ручки не было. В воздухе взорвался мой голос — эхо прошагало в тишину… Снова накинулся на дверь: мои ладони забегали по ней и наткнулись на что-то крохотное. Это была замочная скважина. Меня трясло, но как-то удалось проникнуть взглядом через фигурную трещину. И в меня проникла все та же чернота, как в коридоре, по которому я шел, захлебнувшись во времени…
* * *
Я желаю смерти. Я желаю попасть в ад, лишь бы больше не идти по бесконечному
коридору. Ни перекрестка, ни лабиринта, ни выхода…
Только черная дыра впереди вместо двери…
* * *
…как мне открыть эту дверь? Где искать ключ от нее? Здесь одна дорога — в
обратную сторону. Значит, снова я должен пройти «вторую вечность» в поисках
ключа, которого, может быть, нет? Почему я не могу просто умереть, приникнув
ухом к замочной скважине?
Не хочу не пойду не могу!..
* * *
Он встал на ноги. Повернулся лицом
к черному тоннелю и сделал шаг вперед, второй, третий…
Что-то коснулось его затылка. Он обернулся и увидел белое пятнышко на двери.
Пятно тотчас исчезло, и он услышал музыку — в замке поворачивали ключ.
Дверь исчезла, и вместе с ней исчез ад, очищенный светом. И он увидел ЕГО.
И ОН позволил ему войти…
КАПЛИ
«Поговори со мной…»
Он съежился, пытаясь сделать из своей обветшалой одежды подобие домика, но
теплее не становилось. А боль в груди стала только невыносимее. Даже выпитый
спирт не создавал иллюзии тепла и совсем не обезболивал.
«Прошу тебя…»
Понял, что сегодня не сможет встать со своего угла у торгового центра напротив
метро. Не встанет, не сможет насобирать пивных алюминиевых банок, не купит себе
хлеба и спирта.
«Помоги…»
В пластиковой бутылке еще было порядком спирта. Он отпил пару глотков, нашел в
кармане сигаретный окурок и спички, с трудом закурил. В голове помутнело.
Попытался сдержать кашель, но боль восьмибалльными
толчками сотрясла его тело.
«Так хочется верить…»
Еще глотнул из бутылки. Глаза заволокло слезами, и люди, проходящие мимо, стали
похожими на капли. Он вспомнил: «мне было шесть лет, когда старший брат взял
меня с собой купаться на озеро. Когда я шел по мосткам, кто-то столкнул меня в
воду. Я кричал, захлебываясь водой, и видел на берегу людей, похожих на капли».
«Услышь меня…»
Вспомнил, как приехал из геологической экспедиции, и жена подала на развод.
Квартиру разменяли, ему досталась комната в коммуналке. В очередной экспедиции
он пил запоем и помнит только, как кто-то, матерясь, поливал его из ведра
водой.
«Прекрати эту боль…»
Позабыв, как пропил комнату, он помнил, как шел с озера домой, и брат
признался, что это он столкнул его в воду. Только так ты сможешь научиться
плавать, сказал тогда брат.
«Прошу тебя…»
Он встряхнул бутылку со спиртом и увидел в вихре пузырьков что-то знакомое.
Боль отступила, он почувствовал, как магма изливается из его груди наружу.
Закрыл глаза, и вихрь пузырьков стал уносить его прочь.
«Боже…»
Глаза были открыты. Я находился внутри пульсирующей сферы. Я вспомнил, кто Я.
Вышел наружу и окинул взглядом бесчисленное множество похожих на капли сфер. Я
вспомнил тысячи и тысячи игр, которые когда-то сыграл. Вспомнил все свои
прошлые воплощения. И понял, что должен играть заново…