Стихотворения
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 4, 2015
Ольга АНИКИНА
Поэт. Родилась в Новосибирске, живет в Сергиевом Посаде. Первая публикация — в
1990 году, в новосибирской газете «Гудок». В дальнейшем
публиковалась в газете «Вечерний Новосибирск», в «Литературной газете», в
сетевом журнале «Подлинник», «Русский переплет», в журналах «Сибирские огни»,
«Дружба Народов», «Волга», «Контрабанда», в детском журнале «Кукумбер». Студентка Литературного института
им. А. М. Горького, семинар поэзии Г. И. Седых. Лауреат премий «Поэт
года», «Заблудившийся трамвай», «Пушкин в Британии». Автор трех поэтических
сборников.
Весенние верлибры
Триптих
1.Кубизм
Воздух в городе
разделен вертикалями стен,
горизонталями трасс,
параллелями вышек,
меридианами проводов.
угловатые глыбы воздуха
смещаются, наползают одна на другую,
скрежещут, раскалываются на части,
рушатся,
падают на землю,
катятся, сбиваются в кучу…
так в городе движется время.
2. Март
Разрушенное кладбище:
выброшенные вещи,
погребенные потери —
все оттаивает
и проступает наружу.
Поблекшие тени
просят поминовения
молча.
И это так сильно бросается в глаза,
что ощущается узаконенное святотатство.
3. Мечта
Когда я честно
и добросовестно
досижу
до звонка с последнего урока,
растрепанная
и счастливая,
я перелезу через ограду
и растянусь под яблоней.
Когда лежишь под цветущим деревом,
тройки по математике
не имеют никакого значения.
* * *
чем послушней дети,
тем они верней
думают о смерти
и молчат о ней.
вот и все смирение:
проглотить упрек.
вот и все умение:
досчитать до трех,
стоя на балконе —
раз, и два, и три
я засну спокойно —
мама, не смотри.
кузнечик
В миг, когда уходит самолет в пике,
и когда летит болид по трассе,
прыгает кузнечик по шахматной доске,
бойкая молекула в пространстве.
Где бы ни присел он, будет статус-кво.
Прыгнет, остановится, подышит,
сядет, застрекочет, словно у него
чешутся зеленые подмышки.
И пока толпой подходят к королю
офицеры поступью слоновьей,
маленький кузнечик, я тебя люблю
иррациональною любовью.
Мы с тобой бы жили много долгих лет
в глубине кузнечичьего рая…
Жаль, что я большая. Жаль, что интеллект.
Да еще и в шахматы играю.
утро
Вдоль залива — заросшая пустошь,
резеда, а вдали — поезда.
Ты отпустишь меня, ты отпустишь,
как обычно, не спросишь, куда.
Просто утро сегодня такое:
в ветках ветер, как птица, снует,
и тропинка, где мак и левкои,
я, пожалуй, запомню ее,
возле лестницы брошенный веник,
охраняющий дачный уют,
я запомню блестящий кофейник,
пару чашек, мою и твою,
и невольно почувствую, чем я
скоро стану, в тени, в тишине,
где стрекозки оскаленный череп,
как своей, улыбается мне.
* * *
Когда последний град отгрохотал,
Когда брони оплавился металл,
исчезли олимпийцы и вожди,
мы здесь остались, поля посреди.
На белой обескровленной земле,
на белом хирургическом столе,
где плоти нет, а есть один концепт.
И Ты берешь отвертку и пинцет.
Смотри! Я бил, стрелял, кричал «виват».
Но — видишь? Я ни в чем не виноват.
Во мне одни узлы и провода.
Ты сам их так соединил тогда.
О, человечья страшная душа!
Исправь ее, подкуй ее, Левша.
Ты вдохновенно, с Сыном на паях,
когда-то — помнишь? — сам ее паял.
Платформа и транзистор и кристалл.
Путь Моисеев, благодать Христа.
Вот в этой точке отходил контакт.
проверьте вместе, может, что не так.
Да, я всего лишь пробный экземпляр.
Я полюблю свой цинковый футляр.
Где кафедра — там линия огня.
Ты в день защиты
защити меня.
* * *
Простая жизнь, обычные дела,
зеленый суп, сиреневая миска,
лоснящаяся летняя редиска,
залитый солнцем краешек стола,
прозрачной шторы кружевная сеть,
и ни стихов, ни прозы, ни надрыва.
И липким медом истекает слива,
и можно вечность на нее глядеть.
И я гляжу, служу простым делам,
перемещенью солнца и предметов,
и светофильтр то бел, то фиолетов.
И горький чай
с забвеньем пополам.