Стихотворения
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 1, 2015
Наталия ПЕРЕВЕЗЕНЦЕВА
Поэт, переводчик, журналист, историк города. Родилась в Ленинграде. Стихи, а
также эссе и статьи по истории Санкт-Петербурга публиковались в различных
журналах, альманахах и антологиях. Автор четырех книг стихов: «Путешествие во
времени» (1990), «Вторая книга» (1996), «В трех зеркалах» (2000), «Флейта в
ноябре» (2013) и книг по истории города и области: «Я вышла из дома… Книга о
Пушкинской улице и не только о ней» (2001); «По Балтийской железной дороге от
Петербурга до Гатчины» (2004) «Прогулки по Петербургу с Виктором Бузиновым»
(2014). Член СП Санкт-Петербурга. Дипломант конкурса «Золотое перо» (2006),
лауреат премии Правительства СПб за освещение юбилея Царского села на
Петербургском радио.
* * *
Август — время романов,
яблок, меда, Плеяд.
Августовские раны —
навсегда, — говорят.
Понимая, что поздно,
что попутал их бес,
августовские звезды
убегают с небес.
В их безумном паденье
и в последнем огне
есть простое решенье,
недоступное мне.
БАЛЛАДА
У каждого свой постоялый двор
и свой времени ход.
Твоим приятелем будет вор,
судьбу цыганка наврет.
А пиво пеной плеснет на стол,
хозяин выставит счет.
И все, зачем ты сюда зашел,
с пеной пивной уйдет.
С какой виной, за какой судьбой
ты здесь коротаешь ночь?
Цыганка и пиво, вечерний отбой,
ну, а наутро — прочь
пойдешь по дороге, пьяный и злой,
обманутый, обворов…
Уже не пустят тебя на постой
ни в один из других дворов.
А пиво — пеной, а вор — в карман,
а цыганка, за руку — хвать!
Напрасно зорю пробьет барабан,
тебе его не услыхать.
Хозяин пиво твое допьет,
цыганке заплатит вор
твоим золотым — за то, что врет,
как всем врала до сих пор.
Но солнца лучи — по стеклу вразнобой,
и монета о пол звенит,
и вдогон цыганка бежит за тобой,
как ни за кем — бежит.
Быть может, ее безрассудство — вздор,
быть может, опять соврет…
Но это твой постоялый двор
и твой времени ход.
Из цикла «ПОСЛЕ ВСЕГО»
«Нам
не дано состариться вдвоем
Вот день
Ненужный: время
Стало лишним».
Поль Элюар
1.
Обещал присниться… Мы так шутили,
дескать, кто первым Туда попадет…
Обещание остается в силе.
Твой ход.
14.06.2011
2.
Твой халат надеваю,
прижимаюсь щекой к рукаву.
Не скажу: умираю,
но уже не сказать, что живу.
5.
На Алексея — с гор вода
пускают мельницы всегда,
молчавшие зимой.
А будет мýка иль мукá,
никто не ведает пока,
ни мертвый, ни живой.
Рокочут мельницы весь день
пока не ляжет ночи тень
и не взойдет звезда
над черной мельницей, над той
любовью, страстью ли, виной
сожженной навсегда.
Мне этот остов так знаком,
он был мой свет, он был мой дом,
была мука в горсти.
Как мне задвижку отворить
и снова… Нет, не жить, но быть,
проговорив: «Прости!».
И провернутся жернова,
и я должна найти слова…
А будет мýка иль мукá,
Того не ведаю пока.
6. НОЧЬ
Кричит ребенок где-то далеко,
старуха засыпает нелегко,
от боли просыпается больной,
я разделяю с ними мрак ночной.
Старуха, и ребенок, и больной —
ведь это я не расстаюсь с тобой.
Не спать мне ночь и плачем изойти
в метаньях меж «прощаю» и «прости»,
покуда доброй боли пелена
не одарит меня подобьем сна.
Но я проснусь от собственного крика,
и будет утро серым и безликим,
и будут день и вечер… И.горчит
тупое счастье — быть с тобой в ночи.
9.
Быть одной — и большего не надо,
ничего другого не прошу.
Уходя в сырую зелень сада,
оборачиваться не спешу.
Переходит торная дорога
в узкую тропинку… И.поверь:
быть одной — я меньшего у Бога
не возьму теперь.
10.
Я не хочу тебя забывать,
но они предают меня.
Не так поскрипывает кровать,
и свет на исходе дня
не так ложится на пыльный паркет,
и чайник не так кипит.
Все делают вид, что тебя нет,
и жизнь бежит, как бежит.
Потом забывает тело. Оно
прикидывается живым.
И подлая память с ним заодно,
кивая на мир, и Р им,
меня уговаривает, что всегда
везде, испокон веков,
время проходит, уйдет череда
сумбурных, муторных снов.
Но я не хочу тебя забывать,
и переплавятся, как в котле
разумных доводов грозная рать,
и все, что на этой скудной земле
еще оставлено мне: покой,
и тихий вечерний свет —
в последнюю радость — быть с тобой,
забыв, что тебя нет.
11.
Между нашими мирами нет ни щелочки в стене,
но стоит только постучать, ты тотчас ответишь мне.
И дробится перестук то ли рук, то ли сердец,
на незаданный вопрос ты ответишь, наконец.
Из моей тюрьмы в твою птицы белые летят.
Из твоей тюрьмы в мою — черный ворон, тусклый взгляд.
Это значит — умер ты, это значит — я жива,
только «мертвый» и «живой» — это все слова, слова.
Бьюсь о стенку головой, кулаки сбиваю в кровь —
отзовись, не затихай, не пропадай, моя любовь.
Но глухой ответный стук все слабей день ото дня.
И я кричу: не уходи, просто — подожди меня.
12.
Жизнь прожита. Подвожу итоги.
Осень трубит в золотую трубу.
О, как смеялись веселые боги,
сочиняя нашу с тобой судьбу.
2011–2014