Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 7, 2014
Нина Краснова, «Тайна». Том 1
М.: «Вест-Консалтинг», 2014
Нина Краснова, «Тайна». Том 2
М.: Вест-Консалтинг, 2014
Нина Краснова может удивлять, радовать, раздражать — для каждого по-своему.
Куда важнее, что не оставляет равнодушным. Есть в ней некая стихийность, неприютность, отчужденность от мира и приближенность к нему
же посредством стихотворных строк. Они то искренни, то
извилисто многословны, то излишне натуралистичны, то покаянно обнажены — много
«и» в начале слов, чтобы сложить мозаику. В конечном счете, они — разнообразны.
Тематическая дифференциация подчеркивает «элементы тайнописи». Открывает первую
книгу раздел «Праздник цветов» — разнородное полотно стихотворений «на все
случаи жизни»: от едва ли не альбомных до лирических и почти что политических;
здесь немало посвящений друзьям, классикам, приходящим и уходящим годам.
Методология понятна: Краснова отыскивает фонетические созвучия, ломает
привычные смыслы, привносит новое в известное.
Особенно удачными являются составные рифмы (работа над рифмой — на аверсе
художественного мира Нины Красновой), например:
Беру пример в поэзии с Вишневского.
А больше брать примера, вишь, и не с кого.
Здесь обыгрывается фамилия ирониста, остальные
слова — антураж, фон, несущий определенный смысл, но бо´льшая ценность, разумеется, в рифме, в
которой задействовано сразу шесть лексем.
Куда существеннее раздел «Поминальные свечи», в котором Краснова выступает в
роли плакальщицы, циклично посвящающая «плачи» поэтам, родным и коллегам. Оговоримся: a priori
перед нами стихотворения разных лет, посвященные соответственно ушедшим
родственникам, а также Юрию Кузнецову, Арсению Тарковскому, Сергею Поликарпову,
Александру Иванову, Владимиру Солоухину, Николаю Старшинову, Виктору Бокову,
Татьяне Бек, Римме Казаковой, Сергею Орехову и Анатолию Шамардину
— в первом томе, а также Виктору Астафьеву, Андрею Вознесенскому, Валерию Золотухину и тому же Анатолию Шамардину
— во втором. Собранные в циклы — а большинство
стихотворений посвящены при жизни — они обретают целостность. Можно проследить
нерв и настрой текстов по эту и ту сторону земного существования, смену
фонетики, ритмики, цвета. Человек предстает целостнее; перед нами не миг —
могильная маска, а некий отрезок жизни, обязательно прерывающийся, отчего
«Поминальные свечи» обладают неким магнетическим и сюжетным свойствами.
Рубиконом обоих томов можно назвать «Крутые частушки» — в меру нахальные,
подчас на грани запретного, а кое-где и за гранью.
Методология, впрочем, та же — звукопись, фонетика, сочетание слов и смыслов,
что отличает частушки Красновой от народных, в которых
перво-наперво присутствуют сюжетная и развлекательная составляющие. Есть они и
в текстах Красновой, однако находятся в синкретизме с ее поэтической механикой.
Вот два характерных примера:
Я целую милого
В губки, в глазки, в щеченьки
И могу поцеловать
Кой-куда ещеченьки.
Или:
У меня лежит в постели,
Ух, милочка,
А у милочки у этой —
Ухмылочка.
Содержание несколько отступает перед методом — рождающиеся созвучия
порождают и окружающий их текст; он же порождает созвучия.
Еще два цикла, присутствующие в обоих томах, составлены из фрагментов надцикла «Сны скромной девушки». Девушка, может быть, и
скромная, но сны у нее — боже упаси! Однако лирическое
здесь главенствует над телесным, очищая тем самым (вспомним Боккаччо) и
физиологические вставки. Доминирующий эротизм циклов Нина Краснова объясняет в
одном из интервью: нерастраченные любовные потенции перетекают в творчество.
Это один из законов жизни: если в одном месте убавить, прирастает в другом, и
не обязательно в эротическом аспекте, а, например, в деятельном. Нина Краснова,
к слову, деятельна неутомимо! Она и поэт, и журналист, и Первый
секретарь Союза писателей XXI века, ведущая большую организационную работу.
«Стихи о любви и дружбе», посвященные Евгению Степанову, также поделены между
томами. От обилия посвящений рябит в глазах, имя и фамилия «фигуранта»
зарифмованы всевозможными способами; тем не менее, от альбомных посвящений эти
тексты отличает словесно-языковая работа, например, такая:
Ты, конечно, существо с другой ПЛАНЕТЫ,
И меня волнуешь в этом ПЛАНЕ ТЫ,
И со мною сочетаешься вПОЛНЕ ТЫ,
И подходишь гороскопно мне вПОЛНЕ
ТЫ.
Я надеюсь, это ПОНЯЛ ТЫ.
Даже при самой тривиальной творческой задаче, Краснова находит пути решения
не через «акынство», но перебирая нюансы смысла.
Актуально в свете геополитических событий звучат «Крымские мотивы» (первый
том). Временной диапазон стихотворений — сорок лет, от 1974 до 2014 гг. Наряду
с дорожными стихотворениями, стихами на случай, посвящениями, например,
Максимилиану Волошину, присутствуют и тексты на злобу дня:
УкраИНА.
ИНА УкраИНА СТАЛА
И НАС СТАЛА
считать своими врагами
И НАС СТАЛА
бодать своими рогами,
И НАСТАЛА
для нас нехорошая с ней пора,
и по больному нас на майдане бьют снайпера.
Ценность здесь не в смысловом аспекте (ситуация на Украине многажды
осмыслена в том числе и много изощреннее), но в подмеченной особенности:
Украина стала ина, то есть — иной.
Раздел экспериментальных стихов — омофонов, омограмм,
анаграмм, экзерсисов и палиндромов — присутствует в обеих книгах, впрочем,
«словесная эквилибристика» демонстрировалась Красновой и в предыдущих разделах,
здесь она в «сжиженном» виде, спрессованном — этакие заготовки, черновики для
будущих поэтов; перед ними автор демонстрирует богатство языка (мне кажется,
это ключевая эстетическая задача автора), лишний раз
доказывая скрытое в самых распространенных словах.
Во втором томе два оригинальных раздела: «Вольная птичка», по сути, аналог
«Праздника цветов», и «Кимрские мотивы», посвященные автору этих заметок. В
последнем — всячески обыгрывается название древнего волжского городка, порой
весьма необычно, но — в традиции (Кимры с кикиморами и мымрами
в художественной литературе сравнивали неоднократно, например, в поэме
набросков В. И. Салимона «Москва — Пермь — Москва»,
http://magazines.russ.ru/october/1998/2/salim.html):
В Кимрах, в речке Кимерке
Купались две кикиморки,
И голый — в тине весь в одной –
Ласкал обеих водяной.
Оба тома оторочены сведениями о Нине Красновой и статьями, ей посвященными.
Двухтомник — разнообразный, и наш обзор (естественно, на что-то большее эта
статья не претендует) только показал дифферентные, но
проникнутые одним «столбовым» аспектом (поиска и нахождения) грани поэзии Нины
Красновой.
Оценят ее творчество (или не оценят) — потомки. Но, в конечном счете, Нина
Краснова — явление. И не считаться с этим — бессмысленно.
Владимир Коркунов