Стихотворения
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 12, 2014
Феликс АНДРЕЕВ
Поэт. Родился в 1949 году в г. Сыктывкар, КОМИ АССР.
Живет в г. Геленджик. Член литературного объединения
«ОРФЕЙ» при Краснодарском региональном отделении Союза писателей России, член
Союза писателей XXI века.
СХЕМА ПОСТРОЕНИЯ РАССУДКА:
Как наказание — по ранжиру:
Настоящее за Прошлым,
Будущее за Настоящим…
Все Новое — изувечится Старым,
а на «потом» мы оставим скелеты
Нашего «нынешнего».
ОКНАМИ К МОРЮ…
памяти Н. Турбиной
уходит Что-то… Тихое и прозрачное,
несказанно чистое, неизмеримо высокое…
покидаю утробу дома,
(В дождь! —
скитаться по умытым улицам!)
повинуясь единству горя,
что ведет за собой — не торопится.
Отмеряя ступнями лужи,
в парусиновых туфельках осени
я стеку голубиной тучею
на голодное лицо площади…
Ожидая у разбитого окна, вдоль окраины голубого
шара,
без рассвета и дороги, в путь, что ведет к незакатному солнцу.
Чуть колеблясь, раскачиваясь в темноте, перевертышем —
Лев золоченый = темной лошадкою —
обернулась Радость лютой Завистью…
Непонятое,
невызревшее,
словно завязь, вынутая из цветка,
на полуслове сгоревшая
…смысла не вижу
ветка мандарина…
Город съежился.
За синеющим мысом, во след радужному следу,
пенной волной, хорохорясь,
Что-то уходит… вдруг, набегая — (…отходит-приходит, —)
Следы на мокром песке замывая, печатью тревоги…
Развернувшись лицом к морю…
СВЕТАЕТ…
встань — лицом от себя,
как если бы отвернувшись, поверив, притворившись, —
спящим-идущим-из-сна — к белому солнцу ромашки.
Если сможешь, пристань головней к высыхающей глине лица
и запомни рассвет.
(Соучастьем видения: что макает луну в тину тумана и съедает…
как съедаем бывает коржик в школьном буфете…)
ПОНЕДЕЛЬНИК: ПОЛНОЧЬ
все возвернется
взгромоздится
в неведомом познания мера:
цифры и речи — строги.
Чувства накинув на плечи —
ждать невозможно долго…
Но если
душу мою признавшая,
всхлипнет вдруг ваша душа,
(брезгливо отчеркнув сыростью крысиных нор
подозрительность склочного круга…)
Непререкаемыми станут советы друзей:
оставаться тупым, как смета;
смешливым, как фантик и
пустым, как глобус;
быть сморщенным, словно финик
и слепым, как отцветающие бутоны мака…
красными флажками-дощечками
нас держат в рамках на голодном пайке —
слов становится все меньше и меньше!
Наши задыхаются легкие,
а в глотках закипает свинец.
Поэт уходит первым,
Он — мера!
Первого утра глоток!