Стихотворения
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 12, 2014
Владимир ШЕМШУЧЕНКО
Поэт. Родился в г. Караганда. Окончил
инженерно-физический факультет Киевского политехнического института,
металлургический факультет Норильского индустриального института и Литературный
институт имени А. М. Горького в Москве. Работал в Заполярье и Казахстане. С
1985 года пишет стихи и песни на свои стихи. С
ПЕТЕРБУРГ
Я скользящей походкой сам-друг возвращаюсь домой
—
Муза канула в ночь и свела (вот зараза!) Пегаса.
Рядом кашляет город — он пахнет тоской и тюрьмой —
И еще недержаньем горячей воды в теплотрассах.
Это надо же — вляпаться в эту чухонскую рань,
В этот выжатый воздух с душком топляка и сивухи,
И в уме сочинять не стихи, а тотальную дрянь,
И заснеженным львам, осердясь, раздавать оплеухи.
Просыпается город — ему на меня наплевать,
Мною он пренебрег и бесстрастно зачислил в потери…
Дома ждут меня стол, абажур и складная кровать,
И некормленный кот, и ворчливые старые двери.
Я домой возвращаюсь, и теплое слово — домой —
Языком непослушным по нёбу сухому катаю…
Я чертовски богат надоедливым задним умом,
Потому даже псы мне, рыча, отказали от стаи.
Я домой возвращаюсь. Я ранен. Я болен тобой,
Мой продутый ветрами, чахоточный, каменный город.
Знаю, ты не зачтешь этот наглый словесный разбой
И снежинку прощенья уронишь за поднятый ворот.
ГОРОД-ГАМЛЕТ
1.
У зимы петербургской прескверный характер весьма
—
У нее задарма на понюшку не выпросишь снега.
Безъязыкие — жмутся на Невском друг к другу дома,
А под ними подземка гремит допоздна, как телега.
Разгулявшийся ветер Атлантам начистил бока,
И, ка ловкий цирюльник, намылил гранит парапета.
В плиссированной юбке на берег выходит река
И с достоинством царским идет в Эрмитаж без билета.
И опять все не то… Как мальчишку меня провела —
Вместо ярких полотен подсунула кинокартинки…
А над площадью Ангел уже расправляет крыла,
И Балтийское море мои примеряет ботинки.
2.
Отступили дожди. Навалились снега.
Город, словно подранок, притих на болоте.
Ах, как хочется нынче пуститься в бега
На машине, на поезде, на самолете!
Шалый ветер-бродяга обшарил квартал,
Треплет полы пальто и хватает за руки…
Я стихи о любви киоскерше отдал —
Пусть зевает в метро, изнывая от скуки.
Ветер пьяную девку целует взасос.
Утонула в заливе луна, как монета.
Город-Гамлет, ты задал простейший вопрос,
На который никто не придумал ответа…
По отвесной стене
1.
Выглянул месяц, как тать, из тумана,
Ножиком чиркнул — упала звезда
Прямо в окоп… В сапоги капитана
Буднично так затекает вода…
Через минуту поодаль рвануло…
Замельтешили вокруг «светлячки»…
Встать не могу — автоматное дуло
Прямо из вечности смотрит в зрачки.
2.
Белый день. Белый снег.
И бела простыня.
Бел, как мел, человек.
Он бледнее меня.
Он лежит на спине,
Удивленно глядит —
По отвесной стене
Страшновато ходить.
«Помолчите, больной. Не дышите, больной» —
Говорит ему смерть, наклонясь надо мной.
3.
Меня спросили: Кем ты был?
Я не ответил. Я забыл.
Меня спросили: Кем ты стал?
Я не ответил. Я устал.
Меня спросили: Чем ты жил,
Какому богу ты служил,
Какого сына воспитал,
О чем несбыточном мечтал?
Жена в глаза взглянула мне —
Как страшно ты стонал во сне.
МАРИНЕ
Перебранка полешек, бормотанье огня
И волос твоих рыжих волнующий запах…
Я тебя назову: свет осеннего дня
Или, лучше, — предзимье на заячьих лапах.
А еще… Из камина возьму уголек,
И на белом листе (только бы не проснуться!)
В простоте напишу всего несколько строк,
До которых потом не смогу дотянуться.
Полутон, полусвет — между явью и сном…
Только ты помолчи, а иначе разбудишь…
Это снег! Это первый, большой за окном!
Я его полюблю так, как ты его любишь!
* * *
Петь не умеешь — вой.
Выть не умеешь — молчи.
Не прорастай травой.
Падай звездой в ночи.
Не уходи в запой.
Не проклинай страну.
Пренебрегай толпой.
Не возноси жену.
Помни, что твой кумир —
СЛОВО, а не словцо,
И удивленный мир
Плюнет тебе в лицо.
* * *
Ты жил в тепле с красивою женой.
Я выживал наперекор судьбе.
Ты много лет смеялся надо мной.
А я был рад, что весело тебе.
Ты разучился отдавать долги.
Я научился терпеливо ждать.
Ты бросил дом, когда пришли враги.
А я тебе отдал свою кровать.
Ты ненавистью метишь путь земной.
Я все тебе простил, и мне легко.
Ты зря топор заносишь надо мной —
Я тень твоя, а солнце высоко…