Стихотворения
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 9, 2013
Андрей БАРАНОВ Поэт. Родился в 1962 году в г. Винница (Украина). Живет в Москве. Работает в ООО Издательский центр «ВЕНТАНА-ГРАФ»
Человек приходит домой
Человек приходит домой из сада.
Лет ему четыре. Зовут Илья.
И его приходу ужасно рада
в маленькой квартире его семья.
Человек приходит домой из школы.
У него в тетрадке огромный кол.
Только все равно он весь день веселый,
потому что друга себе нашел.
Человек приходит домой с работы.
У него заботы, дела семьи,
но его все время терзает что-то.
Только, что конкретно — пойди пойми!
Человек приходит домой с прогулки.
У него одышка и старый пес.
И шаги в пустынной квартире гулки.
За окошком вечер, зима, мороз.
Уловка № 1
Уловка в том, что ты веришь в уникальность своей
судьбы,
а потом понимаешь, что все стандартно и неуникально.
В принципе, ты мог бы родиться ребенком любым
и от любых родителей, как это ни печально.
И в любую школу пойти, и найти там любых друзей,
и с девчонкой любой ощутить небывалое что-то,
и с любой из трех миллиардов женщин нарожать
сколько
угодно детей,
и, чтоб вырастить их, впрячься в любую работу.
И, наевшись любых подвернувшихся под руку блюд,
сидеть и смотреть по ящику любые (какая разница!)
передачи.
И случайной женщине рядом доказывать, что ты не верблюд,
и наивно надеяться, что все еще будет иначе.
Не кормите меня…
Не кормите меня в день рождения сладкими
тортами,
не поите вином, ведь известно мне наверняка,
что мы все из живых постепенно становимся мертвыми,
и уходит душа из застывшего известняка.
Отмирают пластом и ложатся на дно аммониты,
остывает вулкан, превращается в камень коралл.
Эту страшную вещь — энтропию — поди обмани ты!
Я б тому молодцу много слов бы хороших сказал.
Нет, порядок вещей никому никогда не нарушить.
Так откуда, скажи, из какой ослепительной мглы
все идут и идут караванами новые души
и проходят сквозь мир, как верблюды сквозь ушко иглы?
Трубач и его муза
А потом он привык, что она на плече у него.
Что когда просыпался — она никуда не сбегала,
ведь для счастья, по сути, нам надо до странного мало —
лишь немного любви и терпенья — а так ничего!
И она поселилась в его беспокойной судьбе,
посадила цветы и развесила в доме картины,
и лечила его от простуды, хандры и ангины,
он же вечно играл на своей бестолковой трубе.
Самолеты, афиши, людьми переполненный зал
проходили пред ним бесконечным прекрасным парадом.
Он не думал о ней, потому что она была рядом.
Он не помнил о ней. Нет, точнее, не вспоминал.
Но однажды под вечер она вдруг ушла от него.
И чего-то большого и важного в жизни не стало,
ведь для счастья, по сути, нам надо до странного мало,
но, когда оно — вот, мы обычно не видим его.
Он забросил трубу. Оборвался на взлете полет.
И одни говорят, он живет теперь где-то в Майами,
а другие — что служит священником в маленьком храме.
Впрочем мало ли что от безделья болтает народ!
Пока не пропоет петух
Почти не открывая век,
над лесом и рекой
летит какой-то человек
(неведомо какой).
Над ним созвездия парят,
закат давно потух.
И гонит с пастбища ягнят
подвыпивший пастух.
Он смотрит вверх и видит, тих,
как в горней вышине
летит какой-то странный псих,
играя на зурне.
Он внемлет ангелов полет
и осязает ад,
его душа томится под,
а сердце рвется над.
Проходят долгие года
и миллионы лет,
а он летит себе туда,
где смерти больше нет.
Стоит подвыпивший пастух,
дрожит его рука,
не в силах сдвинуться, петух
не пропоет пока.