Стихотворения
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 2, 2013
Поэзия
Анатолий ПОБАЧЕНКО
Поэт. Родился в с. Казанцево Барабинского района Новосибирской области в семье крестьян. Учился в машиностроительном техникуме в Новосибирске. Окончил в Бийске пединститут. Работал в системе народного образования на Алтае, в Новосибирской области, в Новосибирске. Автор пяти сборников стихотворений («Взгляни грозе в глаза», 1992 г., «Чингисхан, или Заря над степью», 1997 г., «Анютины глазки», 1998 г., «Ностальгия», 2004 г., «Солонец», 2009 г.), лауреат конкурсов поэзии им. Г. Карпунина, «Дома Цветаевой». Редактор поэтического альманаха «Аквилон». Член Союза журналистов России. Живет и работает в Новосибирске.
СИБИРЬЮ СВЯЗАННЫЕ СУДЬБЫ
Николай Клюев
1
Не всем рубаху черную носить,
чесать затылок гребнем редкозубым,
и, выпятив промасленные губы,
под дурачка на улице косить.
До дыр — на крыльцах! — некому сносить
льняную ткань. И выскажусь я грубо:
гудят уже серебряные трубы,
чекист кожанкой новою форсит.
Поэт, в объятьях силы ураганной,
под пристальным вниманием нагана,
навечно сгинет средь снегов и льда.
Под Томском где-то, черном чемодане,
растут стихи — сибирские баданы,
им светит ярко севера звезда.
02.02.1997 г.
2
Узнать его на Невском мудрено.
И где она, та самая собака,
что в ноги бросится, однако,
и заскулит протяжно и темно?
Придешь к нему, сказать бы смешно, —
полати, мох, иконы, свечи… «На-ка,
хлеб аржаной, да не крутись, ломака,
оставишь верно скатерти пятно.
Уважь, присядь…» Расскажет о далеком,
где облака похожи на молоки,
где шубу сроду не снимает зверь.
А в русских печках спрятались поэмы…
Кто и когда — вот таинство дилеммы! —
найдет их средь утерянных потерь?
18.03.1996 г.
Павел Васильев
Иртыш, зима. На всех ветрах секущих
топорщится пожухлый куст репья.
На берегу — озлобленно стоят
два волка. Гривы — в серебре колючем.
О, этот вой, живое все гнетущий!
Не вздрогнет кто? Чья не рванет шлея
через снега в открытые края,
где виден день, спасение несущий?
Зовут кого из тьмы небытия —
глаза? А взоры чьи, вдали виясь,
уходят, словно медленные реки?..
Сибири волк, безумствуй от души!
За это будешь пулею прошит
и не забыт в поэзии вовеки.
30.10.1996 г.
Леонид Мартынов
Забродит кровь, и хмель воспоминаний
вернет его в наивные мечты:
зажечь снега, реветь до хрипоты
о недостатке опыта и знаний.
От дерзких обезумев начинаний
и тяжести межзвездной черноты,
возьмет и тихо всхлипнет у плиты,
устав от звона звукосочетаний.
Ему взбредет — никто не остановит! —
и Лету переплыть, чумной в основе —
по мраку темно тянущийся сток.
Судьбу свою осилив в многоборье,
он будет, помня берег Лукоморья,
фрегат воздушный править на восток.
28.10.1996 г.
Анатолий Марченко
Земляк, тобою поле грезит,
оно готово воли дать глоток,
чтобы железной камеры пруток
согнуть, сломать. Но в сердце — рези…
Век узнают — в надпилах, в срезах.
Степь Барабы пронизывает ток.
Здесь кровохлебки крохотный цветок
усвоил ветра полонезы.
Светло в околках: поредели.
Но мир возможно переделать
в неравном, но отчаянном строю.
Твой дух свободою прекрасен:
где жизнь кипит, где неба прасинь,
там ты стоишь у бездны на краю.
12.06.1997 г.
Николай Рерих
Жить суждено среди ветров и гор былинных,
усталости не знать от жизни полевой
и темперой, растертой краской луговой,
лик неба превращать в волшебные картины.
Сгори в святом кольце, мир пошлый и рутинный!
Преодолевая барьер языковой,
художник к людям шел тропою роковой
и радовался тихо трепету светлыни.
Приняв Вселенной взор родной, голубоокий,
он Гималаи перенес на холст широкий,
путь к миру очищая благостным огнем.
А добрый мальчик, вестник будущего века,
за руку брал и вел большого человека
в Беловодье — легенды складывать о нем.
04.02.1997 г.
Леонид Решетников
Закаливал сибирский резкий климат
не только нас — и танки, камни, злак.
Порою лес дождями так-то вымыт,
что ранам легче, веселее шаг.
Пускай закату мы необходимы,
пусть позади огонь войны и зла,
нам горького досталось много дыма,
и юность пеплом в очерки вошла.
Во сне ли? — бьют орудия надсадно,
как будто сваи завтрашнего дня,
и воробьи взрываются над садом,
и речка взбаламутится до дна…
Наверное, привыкнем к тишине,
но — «не задремлет память!» — не к войне.
19.01.1998 г.
Николай Рубцов
Растут его зеленые цветы
на Вологодчине, в Москве, в Сибири,
где вечер — в охре, полон тайн эфира,
где ткутся на руках еще холсты.
Под сосен шум наводятся мосты,
меняются отжившие кумиры,
а люди жнут, залатывают дыры
и современные поют хиты.
Цветы печально могут говорить
и светлым чувством душу — озарить,
как флотскую, сиротскую, шальную,
что настрадалась, рано отошла,
России в дар навечно отнесла
строку простую, добрую, родную.
09.08.1995 г.
Василий ФЁдоров
С тобой подняться б на седьмое небо,
в лугах бродить до третьих петухов,
насобирать штаниной лопухов
и сытым быть от марьевского хлеба.
Когда весна, то не грустила б верба,
что нету рядом рыжих женихов —
подсолнухов. Они для пастухов
незаменимы, солнечные гербы.
Но вот ненастит в окна, и в душе
острее боль от чудо-витражей,
что вставлены в промасленные лужи.
Со всеми радость долгожданных гроз
делил он, слово доброе пронес
к сердцам людей по салаирской стуже.
21.01.1998 г.
Варлам Шаламов
Когда писатель в лагерной ушанке
на волю вышел, было так светло,
что даже звезды — вымело метлой! —
горели днем, а солнце плыло шаньгой.
Любил рассвет и рифмы спозаранку.
Бывало, что замызганной ветлой
сор в угол заметал, больным — тепло,
тем самым их закончив перебранку.
Открыта нам колымская тетрадь.
В ней, по привычке, шею лекарь-брат
стянул петлею белой — полотенцем.
Возненавидев доводы тюрьмы,
он соловьям своим к приходу тьмы
смолой янтарной смазывал коленца.
21.09.1997 г.
Вадим Шершеневич. Барнаул
Когда устанут шоркать ноги тротуар
и заведет в тупик негаданный дорога,
я оторвусь на день от милого порога,
куплю к тебе билет на жалкий гонорар.
И вот она, та степь, роскошный будуар,
излейся строчками в лист чабреца и дрока!
Под утро шершень чувств споет и мне немного,
открыв по ритму сердца свой репертуар.
Спасибо за приют, любезнейший Алтай!
Остался денди здесь в истоме вечной тени
расходовать тоску, вести свой курултай!
Развеяв над собой слов вымученных чад,
юнцом паду на мхом поросшие ступени —
в слезах свою мечту лелеять и качать.
24.08.1997 г.