Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 2, 2013
Очень короткая проза
Евгений СТЕПАНОВ
Литератор, кандидат филологических наук. Родился в 1964 году в Москве. Окончил факультет иностранных языков Тамбовского педагогического института, Университет христианского образования в Женеве и аспирантуру факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. Президент Союза писателей XXI века. Автор книг стихов, прозы, многих публикаций в периодике. Живет в Москве.
ИЗ СЕРИИ «РЕДАКЦИОННО-ИЗДАТЕЛЬСКИЕ БУДНИ»
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ
Моя прекрасная сотрудница Анечка, которая работает в нашем издательстве много лет, сверстала намедни книгу стихов инженера Сергея Петровича Ушкина и отправила ему по электронной почте на утверждение. Сергей Петрович читал, читал и обнаружил, что его фамилия в выходных данных написана неправильно: не Ушкин, а Пушкин.
Сергей Петрович пришел в ярость. Он позвонил мне и стал кричать:
— Это диверсия, заговор!!!!!!!!!!!!!!!! Кто-то специально влез в ваши издательские компьютеры и заменил фамилию, чтобы меня опорочить.
— Да нет, Сергей Петрович, это просто опечатка, — пытался утешить я заказчика.
— Нет-нет, не возражайте, Евгений Викторович, это диверсия, — не утешался Сергей Петрович, — Я даже знаю, кто это мог сделать. Это Альтшуллер. Точно, это он, старый шулер. Он тоже на сайте стихи. ру размещает свои стишата. И мне завидует, потому что я талантливый. Он-то — поэт бездарный, никчемнейший, но зато опытный компьютерщик, запросто мог подстроить диверсию. Он давно хотел меня выставить на посмешище.
…Сегодня трогательный Сергей Петрович пришел ко мне на работу. Еще раз бдительно вычитывал свою книгу. Минут сорок я его, бедолагу, утешал, поил чаем и угощал шоколадными конфетами и ванильным зефиром. Слава богу, книгу он утвердил. Завтра я отправлю ее в типографию. История абсолютно обычная. И, как всегда, невыдуманная.
22.11.2012 г.
Аэропорт
ОГУРЦОВ И ПОМИДОРОВ
Писатель Огурцов зашел в гости к издателю Помидорову. И у них состоялся такой диалог:
— Вы можете меня сделать известным писателем?
— Конечно, могу.
— А что для этого нужно?
— Деньги.
— Ну, это понятно. А что еще? Какие стратегии есть? Какой имидж Вы мне посоветуете?
— По-моему, все просто. У с п е ш н ы й русский писатель борется с властью. Боролся Солженицын, борется Лимонов. Теперь в ряды оппозиционеров радостно влились и Дмитрий Быков, и Людмила Улицкая…
— Но я тоже борюсь с властью, но у меня нет никакой известности.
— Это легко исправить.
— О, это интересно! Что же я должен сделать?
— Сесть. Да, сесть в тюрьму. Хотя бы на два года. Да, если Вам дадут «двушечку», это будет очень хорошо.
— Нет, я так не согласен. Я хочу быть известным, а в тюрьму не хочу. «Двушечка» — это слишком.
— Ну что ж, тогда — деньги. Только деньги. Миллиона два долларов. Как минимум.
— А у меня еще талант есть…
— А талант много у кого есть.
— Это все, что Вы можете мне сказать?
— Да, это все.
23.10.2012 г.
Павелецкая
ТАК НЕ БЫВАЕТ
Не самый преуспевающий московский издатель Помидоров выпустил по заказу одного бедного и, увы, графоманистого киевского поэта сборник его стихов «Поцелуй». По контракту Помидоров был обязан доставить 50 экз. «Поцелуя» в Киев.
Деваться некуда — договор дороже денег. Помидоров погрузил в видавшую виды тележку две коробки красиво отпечатанной графомании, спустился в метро и поехал на свой страх-риск на Киевский вокзал. Допер, спотыкаясь, на тележке свой «бесценный» груз и робко подошел к поезду «Москва-Киев».
— А Вы когда в Киеве будете? — спросил Помидоров молоденькую и сексапильную проводницу.
— Завтра, в 6. 24.
— А книги можете с собой взять? В Киеве их заберут.
— Яки таки книги?
— Стихи, очень хорошие стихи. Книга называется «Поцелуй». Две коробочки.
— «Поцелуй»? — скривилась проводница, — Это не актуально. А детективов нэма?
— Нет, только стихи. Очень лиричные! Поэт — первоклассный!
— Ну, ладно, заходьте в мое купе, будь ласка!
Помидоров зашел в купе проводницы. И, пытаясь снизить цену на ее услуги, продолжил свою незамысловатую жалостливую речь:
— Я вообще-то в основном стихи издаю. Дело это не коммерческое, невыгодное. За пятьсот рублей довезете?
— Я по’няла, по’няла, — сказала проводница. — За пятьсот не довезу, а за тысячу рублей довезу. А вообще, Вы бы лучше детективы издавали. Цей бизнес более выгодный.
— Да-да, согласен, — сказал Помидоров, И полез в карман за кошельком. И понял, что сейчас он издаст не детектив, а в о п л ь, как было уже описано в русской классической литературе. И Помидоров действительно издал вопль:
— СПИ..ИЛИ!!!!!!!!!!!!!!! Кошелек спи..или! — закричал он.
— Да ни, може, и не спи..или, — сказала проводница, — пошукайте в карманах.
Помидоров судорожно поискал в карманах и обнаружил в одном из них не кошелек, а огромную, как собственная нерадивость, дырищу.
— Ну вот, — сказал он обреченно, — не повезло. — Значит, не судьба. Книги отправлю в другой раз, извините, пожалуйста, за беспокойство. Я — болван!
И тут произошло чудо.
В купе вошел другой проводник (мужчина) и спросил:
— Гражданин, это Вы кошелек потеряли?
Помидоров растерялся. Он не понял, что произошло.
— Нет, так не бывает, — сказал он, — Вы что же, мне возвращаете мой кошелек?
— Да, — ответил невероятный проводник. — Больше не теряйте.
Помидоров был счастлив, он побежал в близлежащий ларек и купил здоровенную бутылку водки «Путинка» этому замечательному проводнику. Еще раз поблагодарил его и стал звонить в Киев, автору книги «Поцелуй», чтобы тот завтра забрал свой стихотворный сборник.
23.10.2012 г.
Павелецкая
ЗАГРАНИЧНАЯ ЗНАКОМАЯ
Издал книгу одной своей доброй заграничной знакомой. Отправил ей. Через неделю приходит письмо с претензией: «А где предисловие к книге?»
Отвечаю: «Все, что получил, то и сверстал. Более того, я же тебе верстку принес на утверждение. И ты утвердила. Замечания, которые ты сделала, учел».
Заказчица возражает: «Я посмотрела только фотографии, а текст верстки не смотрела».
Ну и я тут при чем?! Это же твоя книга, а не моя. То, что ты утвердила, то я и напечатал.
Прав ли я? Прав. Но осадок неприятный есть. Клиент недоволен. Человек недоволен. Хороший человек. А значит, и я недоволен. Значит, все плохо.
Выходить из ситуации надо. Как? Не искать виноватых. Понять, что вышел косяк. И печатать книгу заново. Может быть, меньшим тиражом. Я готов отказаться от прибыли, сделать все по себестоимости. Если бы была моя вина, я бы все перепечатал полностью за свой счет. Сейчас моей вины нет. Но я готов пойти навстречу. Пусть все будут довольны.
«БАНДИТСКИЙ ПЕТЕРБУРГ»
— Алло, это книжный интернет-магазин?
— Да.
— А чо вы, в натуре, заказ не доставляете?
— Какой заказ?
— Я у вас заказал книгу «Бандитский Петербург». А вы все паритесь…
— А, может быть, следует повежливее говорить?
— Ну ты чо, в натуре, я же давно жду.
Далее — непечатно.
Ну что делать?
Можно только положить трубку.
ИНОГДА Я ПОНИМАЮ ТОВАРИЩА СТАЛИНА
Веб-дизайнер Серж оказался редким подлецом. Он ушел в отпуск.
Редактор Володя Коркунов и вовсе меня разочаровал. Тоже ушел в отпуск.
Мой боевой заместитель Андрей, который работает со мной 10 лет, довел меня своим вероломством до истерики. Он заболел. И сидит дома на больничном.
Верстальщица Маринка тоже грозит отпуском.
Работать невозможно.
…Иногда я понимаю товарища Сталина.
Я ЗАПРЕЩАЮ БОЛЕТЬ В МОЕЙ ФИРМЕ
Издатель художественной литературы Трынкин пришел на работу. Он был, как всегда, зол и раздражен; книги покупали все хуже и хуже, более того, его любимый магазин Лавка Литературного института закрылся. А в этом магазине были самые лучшие продажи. Редактор Конфетов принес Трынкину на утверждение новую книгу. Трынкин, не читая, быстро подписал ее в печать. Потом пришел бухгалтер Нехорошев, который до этого неделю вероломно провел на больничном, и принес счета за аренду офиса, за воду, проездные, мобильные телефоны, канцелярские товары… Кроме того, Нехорошев сказал, что срочно нужно проплатить налоги.
— А почему за офис так много? — спросил взбудораженный Трынкин.
Нехорошев взял бумаги в руки.
— Ой, это я ошибся, — сказал Нехорошев, — на самом деле, это сумма не только за аренду офиса, но также и за работу уборщицы. Я раньше ее в зарплатной ведомости подавал.
И тут Трынкин стал кричать:
— Ну так и подавай документы, как обычно! Ты что мне, вообще, приносишь?! У меня нет таких денег! Лучше бы ты мне заказчиков и покупателей книг привел! Почему ты, тудыть твою растудыть, неделю болел? Кто тебе разрешал болеть?! Я запрещаю болеть в моей фирме! Так всем и скажи.
Потом Трынкин выпроводил Нехорошева, схватился за голову и стал думать, где же ему достать деньги.
А невозмутимый Нехорошев, который работал с безумным Трынкиным почти десять лет, стал готовить зарплатную ведомость, потому что 20 числа сотрудникам надо выплачивать оклад жалования.
Так все паскудно.
13.11.2012 г.
Аэропорт
КОЗЕЛ И БАРАН
Молодой и перспективный поэт Иван Иванович Козел прочитал «Литературную газету», где были напечатаны условия престижного — и весьма денежного! — конкурса имени Антона Дельвига.
Иван Иванович тут же прибежал к своему знакомому издателю — Трынкину.
— Вот, Евгений Викторович, — протараторил Иван Иванович, — вырезка из «Литературной газеты»… Здесь, это, насчет конкурса. По-моему, только я, это, достоин, да, этой премии. Нужно срочно издавать книгу. Я щедро заплачу. Только это, торопитесь, нужно успеть.
— Нет проблем, — сказал алчный издатель Трынкин, — успеем. — Я вам дам свою лучшую верстальщицу Марину, она сверстает за три дня. Вы все у нее утвердите, а я отправлю в печать.
— Но у меня это, сейчас нет денег, — сказал Козел.
— Да ладно, дело поправимое, — ответил алчный, но легкомысленный Трынкин. — Отдадите — когда книга выйдет.
На том и порешили.
Марина сверстала книгу, Козел в письменном виде — по электронной почте — ее утвердил. Позвонил Трынкину и важно скомандовал: «В печать».
Все бы хорошо. Но ровно за день до выхода сборника из печати Козел еще раз позвонил Трынкину и спросил:
— Евгений Викторович, а в книге точно будут это, указаны правильные сроки выхода книги?
— То есть? — удивился Трынкин.
— Но ведь это, на конкурс принимаются только книги, выпущенные в определенный период. Ну помните, я вам это, показывал вырезку из «Литературной газеты», там это, все правила конкурса расписаны…
Трынкин хотел закричать: «Да засуньте вы в жопу эту вырезку! На хрен она мне нужна!»
Но он был опытный, пожилой издатель, он видел в своей печальной жизни сотни воинственных, похожих на танк Т-34, графоманов, он сдержался. Он тихо, но очень внятно сказал:
— А почему вы сейчас про это вспомнили?! Вы же утвердили книгу. Завтра она выходит из печати. Изменить, к сожалению, уже ничего нельзя.
— Ой, — закричал Козел, — это катастрофа. Я никогда это, не получу этой премии. Вы меня это — подвели. Вы меня это — обманули. Я вам это — не заплачу ни копейки.
— Я вас понял, — сказал Трынкин.
И повесил трубку. Он понял, что он — баран, жалкая, ничтожная личность.
14.11.2012 г.
Аэропорт
4232 СОНЕТА
Звонок в редакцию.
— Здравствуйте, я написал четыре тысячи двести тридцать два сонета. Хочу у вас в журнале напечатать.
— А Вы какие сонеты пишете — французские, английские, итальянские?
— Вы что, издеваетесь? Я русские сонеты пишу.
ЭТО НОРМАЛЬНО
Дал заработать одному своему безработному (иногороднему) товарищу. Прошу его: пришли мне номер своего счета и обязательно укажи номер отделения Сбербанка, чтобы я тебе перечислил гонорар. Иначе деньги у меня не принимают.
Товарищ возмущается:
— Да зачем тебе нужно это отделение?! Мне все и так деньги перечисляют. Как-то это все странно! Ты, наверное, просто не хочешь платить.
Пишу еще раз:
— Пришли номер отделения Сбербанка.
Наконец, присылает.
Я перевожу деньги.
Он не говорит «спасибо».
Ну, это нормально, как говорил Владимир Машков в одном фильме.
МОСКОВСКИЙ ИЗДАТЕЛЬ ШИШКИН И ТАМБОВСКИЙ ПИСАТЕЛЬ ПЫШКИН
(Пьеса)
Фейсбук. Переписка.
Издатель Шишкин.
— Писатель Пышкин, мне так понравилось Ваше стихотворение. Вы — гений.
Писатель Пышкин.
— А мне это стихотворение кажется слабым. Вы меня смутили. Но спасибо за теплые слова.
Издатель Шишкин.
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! У Вас совсем нет чувства юмора. Тогда я говорю прямым текстом. Это стихотворение — говно!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Писатель Пышкин.
— Вы сумасшедший?
Издатель Шишкин.
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! У Вас и впрямь нет чувства юмора. Спокойной ночи! Приятных сновидений!
Писатель Пышкин.
— Ты чо гонишь, баклан? Обалдел, в натуре? Завтра я к тебе приеду в офис. Нас, тамбовских, еще никто не оскорблял. За базар придется ответить.
Издатель Шишкин.
— Простите меня за бестактность.
Писатель Пышкин.
— Нет, этого мало.
Издатель Шишкин.
— Мне так понравилось Ваше стихотворение. Вы — гений.
Писатель Пышкин.
— Ну, то-то.
2.11.2012 г.
Аэропорт
ЗА ДЕНЬГИ
— Алло, это Евгений?
— Да.
— Это Вы издаете журналы «Дети Ра» и «Зинзивер»?
— Да.
— А сколько будет стоить публикация моих рассказов в этих журналах?
— Нисколько. Если они нам понравятся, мы напечатаем бесплатно. Если не понравятся, не напечатаем вовсе.
— То есть как это не понравятся? Мы хорошо заплатим.
— Нет-нет, это невозможно.
— Вы шутите? Мы за-пла-тим деньги! Большие деньги!
— Ну и что?! Все равно не напечатаем. Даже за большие деньги. Если рассказы не подойдут — не напечатаем.
— Ну, ладно, мы в другие журналы обратимся.
…История доподлинная. Здесь ни слова выдумки.
…Уверен, этот литератор решит все свои проблемы. И рассказы его опубликуют.
Хорошо, я независимый в финансовом плане человек, могу — при желании! — печатать что хочу. А другие? Некоммерческий издатель сейчас поставлен государством на колени. Он вынужден печатать — за деньги! — всех подряд, чтобы хоть как-то выжить. И бездарность становится известной, а нищие таланты прозябают. Вот что такое — современный литературный процесс.
16.10.2012 г.
Павелецкая
ПУНКТУАЛЬНОСТЬ
Назначил встречу одному соискателю на рабочее место в моей фирме на 21.00.
Он приходит в 20.10.
Все — я его на работу никогда не возьму.
Я БЫ ХОТЕЛ
Звонит автор.
— Это Вы издаете журналы «Дети Ра», «Зинзивер», «Футурум АРТ», «Знание-сила. Фантастика»?
— Да, это я издаю.
— А у меня сейчас книга рассказов выходит.
— Поздравляю!
— Я бы хотел перед выходом книги пропустить все рассказы через Ваши журналы.
— Нет, мы на это не пойдем.
— Почему? Разве я не могу издать книгу.
— Да, можете, конечно. Но я ее пиарить не хочу.
— А почему Вы мне грубите?
— Разве?
— Да, Вы мне грубите.
— Извините, пожалуйста.
ПОЭТЕССА
— Ты знаешь, Женя, я хочу славы. Давай замутим какой-нибудь нормальный фестиваль, в Париже, например. У меня подруга Людка, у нее друг Пьер Карден. У Пьера несколько вилл всегда пустых, он нас ждет. Давай замутим нормальный фестиваль, Женя, я хочу славы. А то я пришла на «Лапу Азора», это такая ху.ня!
— Почему?
— Да потому! Там ни одного зрителя не было, одни поэты, а мне слава, Женя, нужна. Я сейчас выступаю в Барвихе, меня народ любит, мои книжки все хотят купить, но их нет, я не хочу издавать за свой счет, пусть их нормальные издатели издают. И фестиваль давай замутим нормальный, у меня отец начальник и дядя начальник, я тоже хочу быть начальником, я легкообучаемая, все могу. Ты в меня веришь, Женя?
— Да.
— Ну, спасибо, Женя, давай замутим какой-нибудь нормальный фестиваль…
ЛЕНА
— Алло, это Женя?
— Да.
— Привет. Это Лена Петрова.
— Привет, Лена Петрова.
— У меня есть разговор.
— Говори. Слушаю.
— А ты занят?
— Я всегда занят. Но говори сейчас, я слушаю.
— Нет, я так не могу. У меня ощущение, что мы в метро. Я вижу, что ты занят. Когда ты будешь свободен?
— Боюсь, что никогда. Говори сейчас, что ты хочешь обсудить?
— Нет, я так не могу…
— Да говори, пожалуйста, слушаю тебя.
— Нет, я так не могу… Ты просто зазнался, забурел…. Не ожидала от тебя. Пока.
— До свидания, Лена.
3.12.2012 г.
Замоскворечье
ЖУРНАЛ «СТОЛИЦА»
Диане Камской
«Это было в те времена,
когда Полина Дашкова
была Еленой Еланской
и печатала стихи в рукописном
выходившем в трех экземплярах
журнале “Джеб”…»
Владимир Губайловский
Это было совсем недавно, когда ныне легендарный бард, мой друг Александр О, Шеннон работал художником-карикатуристом в журнале «Столица» и звали его Саша Заяц.
Мы выпивали.
Это было совсем недавно, когда ныне знаменитый писатель и пламенный революционер Дмитрий Львович Быков работал редактором отдела литературы в журнале «Столица».
Мы выпивали.
Это было совсем недавно, когда прекрасный поэт, мой друг и учитель Миша Поздняев еще не говорил каждый день с Богом, а работал обозревателем в журнале «Столица» и только писал о Боге.
Мы, разумеется, выпивали и с Мишей.
Это было совсем недавно, когда я был простым репортером журнала «Столица»…
Это было двадцать лет назад.
29.11.2012 г.
Замоскворечье
ЧАСЫ
Верочка из Пен-центра, оформляющая мне по писательской линии визу в Германию, назначила встречу на 13.00, а потом позвонила и сказала, что задержится на час. Делать нечего, надо ждать, и я пошел погулять. Зашел в близлежащий магазин «Пассаж», где не был много лет. Что меня поразило? В гигантском магазине практически не оказалось покупателей. Только дороженные бутики-витрины да бесконечные охранники и продавцы. Я зашел в бутик, торгующий часами. Тут же ко мне подбежала стройная, как модель, девочка-продавщица и, окинув откровенно оценивающим взглядом, вежливо спросила:
— Чем интересуетесь?
— Хочу часы себе выбрать, — не моргнув глазом, выпалил я.
— Пожалуйста, мы — самый лучший бутик в Москве, работаем напрямую от западных поставщиков, обратите внимание — Seiko, — она подошла к витрине, — рекомендую модель в золотом корпусе. Очень ходовой товар. Автомат.
— Из Швейцарии?
— Конечно. У нас товары только от поставщиков. Поэтому и цены приемлемые.
— А сколько эти часики в золотом корпусе стоят?
— Семьсот тысяч…
— Ну что ж, недорого, — невозмутимо, как Штирлиц, сказал я, думая, как бы мне поделикатнее и побыстрее удалиться из этого невероятного магазина. — А вы до которого часа работаете?
— До восьми.
— Хорошо, спасибо, — сказал я, — подумаю. И еще зайду.
…Я шел к Верочке в Пен-центр и думал: а кто же покупает такие часы? Зачем они вообще? Как существуют магазины, где не видно покупателей?
Нет у меня, разумеется, ответов на эти вопросы. Очень многого в современной России я не понимаю.
18.11.2012 г.
Аэропорт
ОБЫЧНЫЙ СЛУЧАЙ
Приходит клиентка. Писательница.
Задает вопрос:
— А сколько будет стоить корректура моей книги? В ней 520 страниц.
— 10 тысяч рублей.
— А если мы сами сделаем?
— Пожалуйста, нет возражений.
Через неделю присылает по электронной почте откорректированную книгу:
— Можете верстать. Мой корректор все поправил…
Еще через день присылает новое письмо.
— Я тут нашла в моей книге массу опечаток, грамматических ошибочек. Вы уж их там поправьте, когда будете верстать. Это мелочь, но исправить нужно… Мой корректор не все поправил.
ДЕРЕВЕНСКАЯ ДЕВОЧКА В МОСКВЕ
Василиса. Молоденькая, красивая, талантливая поэтесса. Переехала в Москву из тамбовской деревни совсем недавно. Сразу устроилась на работу в крупную фирму. Занимается логистикой. Хорошо зарабатывает, купила машину. Снимает квартиру. За все платит сама.
Заказала в моей типографии книгу стихов. Я с радостью отпечатал. В выходной день (в будни не может, работает) Василиса приехала забирать тираж.
Взяла сборник в тоненькие ручки — очень обрадовалась, лицо сияет:
— Это моя первая книжечка. Спасибо Вам огромное! Такая хорошая книжечка получилась. Такая хорошая…
А потом:
— Вы меня извините, у вас тут уборная есть?
…Я чуть не прослезился. Замечательная, трогательная девчонка! Ну кто еще так скажет — «уборная»?! Деревенская девочка в Москве.
ДОМОСЕД
Я стараюсь никуда не ездить. Сижу либо на работе, либо дома. Много разных дел. Если куда и выбираюсь, то разве что в Берлин — к детям. Все остальное — рабочие, деловые поездки.
А раньше просто обожал путешествовать.
Все очень банально. «Обыкновенная история».
ЗВОНОК
— Алло, это Евгений Степанович? Саш, это ты? Алло, Саша? Игорек?
— Это Евгений Викторович Степанов.
— А, Женя, привет. Это Вадим… Я только что приехал из Германии.
СЕРЕЖА
— Женя, я всегда тобой восхищался, ты выдающийся подвижник, лучший в мире издатель и редактор. Ты напечатал практически всех поэтов России.
— Спасибо, Сережа, но это не так.
— Так, так. Я тебя ценю, как никого. Кстати, я недавно завершил работу над рукописью. Посмотри там всего-то 468 страниц. Это мои мемуары. Может быть, напечатаешь в «Детях Ра»?
— Но в «Детях Ра» всего 130 страниц. Я, при всем желании, не смогу напечатать твою рукопись.
— Как не сможешь? Ты м н е отказываешь?! А я о тебе был такого хорошего мнения. Говорили мне, что ты подлец, да я не верил. Теперь верю.
— Ну извини, что не оправдал твоих надежд.
— Не извиняю!
17.02.2013 г.
Аэропорт
ЦАРЬ
Неделю назад от моей близкой подруги Нины Давыдовой (супруги поэта и видного общественного деятеля Дмитрия Цесельчука) пришло приглашение на очередное заседание Союза литераторов России. Как ответственный человек, я пришел 16 октября в Лучников переулок, заглянул в знакомый приземистый особнячок, где обычно проходят все наши мероприятия. И стал слушать.
С докладом в тот вечер выступал бывший первый заместитель министра иностранных дел России, политолог и крупный ученый Фёдор Вадимович Шелов-Коведяев. Он долго и красноречиво говорил о международной политике, о наших непростых отношениях с Англией и Китаем, представлял свою новую книгу, которая вышла в издательстве «Алетейя». Минут через сорок начались прения, а потом — по давней и доброй традиции! — литераторы достали из своих вместительных сумок разнообразные напитки и еду и стали общаться в неформальной обстановке. Так здорово получилось, что я оказался рядом с замечательной художницей и драматургом Катей Рубиной. Надо сказать, что Катя всесторонне одаренный человек, она и рисует замечательно, и пишет хорошо, ее пьесы идут в разных странах мира, а картины выставлены в престижнейших галереях. А еще Катя замечательно готовит.
— Женек, — сказала добродушная Катя, — посмотри, какие вкусные кабачки я принесла, это я сама в пароварке приготовила. Отведай!
Я с удовольствием отведал. Очень мне Катины кабачки понравились.
Потом поэт и видный общественный деятель — сопредседатель Союза литераторов России! — Дима Цесельчук угостил меня домашним красным вином. Я тоже не отказался.
В общем, вскоре всем нам было хорошо.
И тут Катя Рубина неожиданно спросила у меня:
— Женек, вот ты возглавляешь Союз писателей ХХI века. Правильно?
— Правильно, — согласился я.
— А как там твоя должность называется?
— Я президент Союза писателей ХХI века, — гордо ответил я.
— Президент — это должность сомнительная, — сказала Катя. — Это должность выборная. Сегодня ты президент. А завтра — бац! — тебе пинком под зад — и ты уже не президент.
— Что же мне, Катюшка, делать? — грустно спросил я и опустошил еще один пластмассовый стаканчик диминого домашнего вина.
— Вопрос можно решить просто, — решительно резюмировала художница и драматург Катя Рубина. — Ты не президент Союза писателей ХХI века, а царь. Царь, понимаешь? Царь Союза писателей ХХI века. Это пожизненная должность. Да и звучит лучше. По-русски!
Я задумался.
С одной стороны, царем быть приятно. К тому же у нас в стране и так монархия, смешная, конечно, но все-таки монархия. Путин передает власть Медведеву, Медведев — Путину. Может быть, это и плохо, но российскому народу это нравится. Живем мы все хуже, а все равно на выборах голосуем за партию власти и за привычных руководителей.
С другой стороны, с царями в России зачастую обходятся не очень вежливо — примеров, к сожалению, слишком много.
Но я уже выпил, разомлел… и предложение Кати Рубиной счел вполне приемлемым.
— Ну что ж, царь так царь, — сказал я. — Если народ просит, я не против…
Тут ко мне обратился Фёдор Вадимович Шелов-Коведяев. Он попросил поделиться впечатлениями от его новой книги. Я честно сказал, что книгу не читал, но она, разумеется, мне понравилась.
— Почему? — удивился принципиальный, как все бывшие первые заместители министра иностранных дел России, Фёдор Вадимович.
— Я знаю, какие Вы делаете шашлыки. И это о многом говорит. Если человек делает такие вкусные шашлыки, он не может написать плохую книгу.
Неожиданно для меня Фёдор Вадимович с этим постулатом быстро согласился. И даже добавил:
— А, это ты про те шашлыки, которые я делал у Димы Цесельчука на даче? Ну, тогда у меня времени было мало… Да и мясо выбирал не я. Если бы мясо выбирал я, то шашлыки были бы действительно удачные.
Я не возражал.
…Вечером я пришел домой, принял душ, попил чайку с зефиром и написал о встрече в Союзе литераторов небольшой рассказик. И разместил его в фейсбуке.
17.10.2012 г.
Павелецкая