Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 12, 2013
Дарья Ильгова, «Снимки»
М.: «Вест-Консалтинг», 2013
Дарья Ильгова, «Молчание»
М.: «Вест-Консалтинг», 2013
Передо мной две книги Дарья Ильговой: «Снимки» и
«Молчание». Обе вышли в 2013 году традиционным для наших дней тиражом в
несколько сотен экземпляров. Но поэзия не раритет — стихи.ру, некогда провозгласившие экологические цели
(долой книги, сохраним лес! — впрочем, и они не отказались заработать на
самолюбии графоманов, основав несколько печатных серий), собрали под свои
«крылья» сотни тысяч с позволения сказать пишущих. Книга раритет, если книга —
как произведение.
И в этом аспекте ильговский «дуэт» производит
приятное впечатление. Во времена оны, когда писали: «книгу приятно взять в
руки», подразумевали, что-де внутри — пустышка. Сейчас это — не более чем
анахронизм. Книга поэзии — не товар, но: подарок. И, в отличие от многих
отрецензированных книг, издания Дарьи Ильговой
останутся на моей полке.
«Снимки» выполнены в антураже разлада. Что же это за снимки такие, если
цветовая гамма серо-черная, сиречь мрачная, фотографии, сопровождающие каждый
текст, тоже не прибавляют в оптимизме? Атмосфера нагнетается.
А в стихах — нотка публичности. Во всяком случае, это не те слова, что прячешь
под подушку, охраняя блуждающую и мифическую душу.
Я боюсь болезней. Бесплодия или рака.
Что слова мои когда-нибудь будут признаны браком.
Что была голова горяча, а со временем охладела.
Я боюсь нищеты, одиночества, равнодушия,
Что не руки мои, а мысли меня задушат,
И агонии этой не будет вовек предела.
В ритме, в плетении строк/строф только ли мне слышатся отголоски Верочки (той-что-не-принято-называть-вслух), текстов «НС» и «Сургановой»? Площадная поэзия, душа на распашку, если что болит — нате, на первый план, аверсом по реверсу! Это не тот случай, о котором Елена Исаева говорила, мол, выпростайте себя из-под капустных листьев, где вы-то? А вот где!
И борюсь, и молюсь тщетно.
Вместо хлеба мне — горсть щебня.
Я слабак. Я люблю ущербных —
И так издревле повелось.
Каждый близкий и светлый. Брат мой,
Позови меня в путь обратный.
Я устала латать заплаты.
Мне полгода здесь не спалось.
Инфантилизм в простословии. Но коли дошли до цитат, грех не обратить внимания на автора предисловия, Геннадия Красникова. Он пишет про обещание взросления, преодоление эгоцентризма, «выход из замкнутого круга милого Я» (а площадность — именно о Я!) — что подтверждает и наши слова. Но и — про обаяние текстов через иронию, владение формой (добавлю, что и рифмой, нарочитой, на которую обращаешь внимание).
Катя быстро хочет найти ключи на дне сумки, но
не слушается рука. Катя конфетой приглушает
запах спирта и табака, думает: «Господи,
боже мой! Fucking shit! Ну,
за что мне это? И
так голова трещит…» Катя дает в дверь два
коротких звонка.
Это уже скорее из А4, как называют метод в сетературе (мне, добавлю, приведенный фрагмент в
поэтическом плане не видится состоятельным), и разбивка (скопированная из
книги) скорее вызвана ограничением длины строк; впрочем, сегментирование на
строфы позволяет усомниться в этом — некое подобие архитектоники наличествует.
Еще из Красникова: «Пока что поэзию Дарьи Ильговой
можно назвать самоцитатной, автоцитатной,
закавыченной в рамки одного стихотворения, одной книги…»
Полагаю, «рамки одной книги» больше относится к «Молчанию» (светлой — в
первую очередь, по гамме), которая мне кажется несколько слабее «Снимков», хотя
бы по тривиальности тем — она больше напоминает дневник.
Завершая разговор о «Снимках», приведу еще одну цитату:
…Мои близкие люди — маленькие вожди
Моей «правильной» жизни. Я редко бываю рядом
И прошу каждого: «Прости, но сейчас так надо.
Жди меня. Жди меня. Жди».
Автору свойственны эпифорные
повторы (например, конструкция «как это можно забыть»), укороченные строки,
мини-предложения (ограниченные подлежащим и сказуемым), часто неполные,
предикаты («жди», «Ася спит», «звонко поет», «и рассмеемся» и др.). В
этом проявляется авторская интонация.
Вторая книга, о которой мы уже начали разговор, утверждает
меня во мнении, что при определенном базисе элементов идиостиля,
Дарья Ильгова пока не говорит своими словами, но:
общими, потому и тексты, повествующие о частном, выглядят порой как
транслирующие о широко известном (как не вспомнить статью Вероники Долиной,
адресованную молодым стихотворцам!).
Вторая книга за год грешна именно тем, чем часто грешит многокнижие
— самые удачные тексты помещены в «Снимках». Но у «Молчания» есть «конкурентное
преимущество» — симбиоз текста и рисунка. Полагаю, Анастасия Морева, художник книги, может в полной мере называться
соавтором — некоторые иллюстрации высокопрофессиональны и — великолепны. Книга
становится не сборником стихов, а произведением.
Помимо означенных дневниковых банальностей («Так кончается время сомнений и
рвется нить…», «Вот он, момент невозврата, момент,
когда/ наедине с собой»), присутствуют и любопытные тексты; некоторые
строки/образы просятся в цитатник («Я проехала этот год до конечной зайцем»,
«Мест для парковки в моем сердце/ Больше, чем там машин» — «там» очевидная втычка, «Я обрастаю людьми, для которых «мы с вами/ Поиграем сейчас во властителя и пажа»./ И я рада, что мне
есть, куда убежать./ Хотя бы мысленно», «Этот луг и река, эти полусухие травы,/
Этот светлый, немой, нечеловечий мир./ Кто решил вдруг за нас с тобою, что мы
не в праве/ Появиться на свет и умереть детьми?» — в
этих строках мне видится настоящая, чистая, стереоскопичная поэзия, а примеры
не трудно множить!).
Как мы стареем, мама, как мир мельчает.
Как я была наивна, не замечала,
Даже дорога к дому, что изначально
Длилась полжизни, теперь занимает миг.
Метаморфозы языка видны. В «Молчании» (которое чаще следствие одинокости) язык более «традиционный», «серебряновековой», тогда как «Снимки» не чужды стадионности, англицизмов, современности, то есть — своего времени. И, выбирая между первым и вторым, останавливаюсь на стороне второго. Полагаю, автору будут удаваться верлибры. В рассматриваемых книгах есть их зачатки. Но — все вызревает в положенный срок.
Владимир КОРКУНОВ