Стихотворения. Перевела с немецкого Елена Раджешвари
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 11, 2013
Нора ГОМРИНГЕР (Nora GOMRINGER) Поэт. Родилась в 1980 году в городе Нойнкирхен (Германия). После окончания школы прожила четыре года в США, а по возвращении в Германию поступила в университет, где изучала англистику, германистику и историю искусства. На протяжении двух месяцев (август-сентябрь 2008 года) жила в Новосибирске. Автор многих книг и публикаций. Удостаивалась многочисленных премий в Германии. В рамках проектов Немецкого культурного центра им. Гёте побывала в Канаде, США, Пекине, Риме, Париже, на Кипре и других городах и странах.
M alleine
Wie
es
Dass sie behutsam umgehen will. Mit dem
einem Jahr.
Das sie nicht kriegt. Nicht als Vorauszahlung und
nicht. Im Nachhinein.
Weil es nicht mehr im Lager ist. Im Zeitlager erhältlich.
Weil er jetzt schon. Einige Monate. Bald ein Jahr. Tot ist.
Nicht mehr da.
Vielleicht schon gar keine. hemden
mehr im
Schrank. hängen hat.
Weil sie alles. Rausgeholt
hat. Und verteilt hat an
Nackte.
Seinen letzten Tagen noch. Im Raum hängt.
Und wenn sie das Papiermeer. Besegelt in jeder
Schublade.
Findet sie nur noch mehr. Gründe auch noch Tage
später. Zu weinen.
Das hätte er nicht gerne. Gesehen.
Immerhin war er auch nur ein Mann. Sie
weint ihm
Worte hinterher.
Die sogar
Immerhin war er eine großer. Für
das kleine Gedicht.
Mit Witz.
Das tut ja am meisten weh. Das nicht mehr sprechen
und lachen können. Gemeinsam.
Schließlich gab es auch
gute Zeiten.
In denen die Liebe. Wirklich wie Liebe
ausgesehen hat.
Wie: heute musst du nicht aufstehen. Ich
geh früh mit
dem hund.
Wie: ich liebe dich. du riechst gut.
Kochst gut. Liebst
Mit dir ist es wie nach Jahren. Noch immer gut.
Vertrautheit ist gut.
Warum bleibst du eigentlich bei mir.
Bin doch der Mopsmann. Du die dunkle
Nachtmotte.
Von deiner Sorte gibt es keine mehr.
Lieben ist wie im
Schrank den anderen festhalten. Bis das Lösegeld
unter
der Tür durchgeschoben wird.
Ich will behutsam mit meinem. Nichtjahr umgehen.
Schreibt sie wie einen Schwur. Mit Tintenblutschwall
aus Eisenkiel.
Jetzt bleibt die Küche öfter kalt. Er hat es nie
geglaubt.
Aber Frauen würden nie so regelmäßig. Nur für sich
Kochen. Sie genügt sich selbst.
Manchmal nagt sie an einer Brotkruste.
Ihren Fingern.
Und von denen die Spitzen ab.
Ich kann sie sehen. Als ob ich ihr
ins Küchenfenster
starren würde.
Vom Nebenhaus aus.
Ich sehe sie schreiben an
überflutenden. Schreibtischen.
Bei denen keiner mehr weiß. Wo seiner anfängt. Ihrer
aufhört.
Die Papiere haben alles überdeckt. Abgedeckt.
Jede
Wunde trockengelegt.
Wie oft er sie angeschrieben hat.
Wegen ihrer haare. Ihrer Verse.
Ihrer Dummheit.
hässlichkeit. Einfach so.
Und sie hat nie Tür geschlossen nicht.
Vor ihm.
Nicht hinter ihm.
Wenn er aus seiner Wohnung. Zu ihr kam. Von ihr
ging. In sein
Sie hat sich immer gesagt. Dass er sie liebt. Und ja
eigentlich gar nicht anders kann. Es gibt da dieses alte
Foto. Von ihm als Kind. Seiner
Mutter und seinem
Kinderteddy. Alle knien sie in seinem Schlafzimmer und
beten zum Jesus. Seine Mutter hat ihm immer gesagt.
Dass das wichtig ist. Im Leben. Später für
den Tod.
Jetzt sitzt sie da und. Kriecht in die Zwischenzeilen
seiner Gedichte.
Die er geschrieben hat. Wenn er aus ihrer
Wohnung
nach hause ging.
Da in der Vertrautheit seiner Sprache.
Ist es warm und
normal.
Und nicht so verdammt einsilbig. Sie weiß wie viel.
Lyrisches Ich er ist. Und wie viel angesprochenes Du
sie
ist. Und wie viel Ironie Ernst und
Erinnerung ist. Sie weiß
so viel.
Und er hat sie manchmal dumm genannt.
Sie sagt aus hilflosigkeit.
Manchmal sind Männer ganz arm
dran. Mit ihrer
Sprache. Ihren Genitalien.
Die sie in Frauen schieben müssen. Um
zu spüren.
Dass sie noch da sind. Und etwas
bewegen können. Auch
Ihre Wörter schieben sie. Eigentlich nur hinein.
Der Kopf
muss dann arbeiten. Sich bewegen.
Die Erinnerung ist halt noch frisch.
Im Bad.
Wo er alle Tuben mitten am Bauch
ausgequetscht hat.
Und alle noch halb voll sind. Da ist
er noch drin. Sagt sie sich.
Deshalb liegen die noch eine Weile länger herum.
Alle fragen nach ihm.
Manchmal kommen sogar noch Briefe. An ihn. Bei ihr an.
Warum schreiben sie denn nicht. Jandl.
Ist ihnen nicht gut. hätten sie Interesse an einem
Symposion für. Sprachexperimente.
Dann denkt sie wieder. Sie träumt. Von ihm. hört.
Erkennt ihn. Am Schritt die Treppen
hochkeuchen. Schon
möglich. Als Kind war er so gläubig.
Sie schreibt sich ihren Namen. Mit
Lippenstift.
Den sie nie aufgelegt hat. Auf den
Badezimmerspiegel.
Und auf den im Flur. Damit sie.
Wenn sie den Gemüsehändler
trifft sagen kann. Dass sie die M und ohne Partner
ist. Und eigentlich wie ein hund.
Der noch Jahre später auf
das Stiegensteigen der anderen. Im haus lauscht.
Wenn er ihr doch ein wenig Lärm
hinter. Lassen hätte.
Die Ruhe kotzt siе an.
Der ist sie so richtig ausgeliefert.
Nackt und ohne Schminke.
So wie sie ihm. Immer am liebsten
war.
М одна
Как я тронута.
Что она хочет быть осторожной. С тем годом.
Который она не получит. Ни
авансом.
Ни задним числом. Позже.
Его нет в резерве. На складе времени. Дефицитный товар.
Он сейчас. Уже несколько месяцев. Скоро уж год. Как
мертв.
Не существует.
Может быть, даже нету. И
рубашек в шкафу.
Не повесил.
Потому что она их. Достала оттуда. И раздала
бедным. Отдала в Красный Крест. Потому что его запах. Еще
есть. Его дней последних. Стоит в передней.
И когда она море бумаг. Парусов готовых к отплытию
в ящиках письменного стола разбирает.
Находит еще больше причин. Чтобы плакать
потом днями.
Ему бы, наверное. Не понравилось.
Или польстило. Чтобы плакали.
Как-никак, а был он всего лишь мужчиной. И потому она
плачет. По нему. Словами.
Которые будят и заставляют. Плакать меня.
Как-никак, а был он великим. В стихах.
Со всем своим юмором.
И больнее всего то. Что не будет. Теперь разговоров и
смеха вдвоем. Как-никак, а были они прекрасны.
Мгновениями иногда.
В которых любовь. Походила на
настоящую.
Например: поспи еще. A я рано уйду с собакой.
Или: ты замечательно выглядишь, правда.
Или: я люблю тебя. ты хорошо пахнешь. готовишь.
Любишь меня хорошо.
С тобой как с годами. Только лучше и лучше.
Такая интимность.
Почему ты со мной неразлучен.
С дрессированным мопсом. Как слепой мотылек днем и
ночью. Вымирающий вид. Не осталось таких как ты.
Любовь
это значит хранить. Другого в шкафу. Пока не просунут
выкуп под дверь.
Я буду так осторожно терпеть. Свой не год.
Железным пером. Она пишет как клятву. Прихлынувшей
кровью чернил.
В кухне теперь беспорядок. Он представить себе не
мог.
Но ведь женщины для себя. Одних не станут все время
готовить. Ей достаточно быть голодной.
Глодать хлебную корку. Или ногти. Откусывая
кусочек за кусочком.
Мне она хорошо видна. Подглядываю за ней
из кухонного окна.
Соседнего дома напротив.
Она пишет на залитых. Чем-то
столах.
О которых никто не знает. Где
кончается стол его.
Где ее начинается.
Все покрыто бумагой. Перекрыто бумагой. Раны так
осушаются.
Он ей часто писал. Обращаясь к ее волосам. И к стихам.
К ее глупости. Некрасивости. Просто так.
А ведь она свою дверь. Не запирала от него никогда.
Ни за ним.
Уходя из квартиры своей, приходил. Уходил от нее.
В свое логово.
Уверяла себя. Это и есть любовь. По-другому.
Он любить не умеет. Есть старое фото. Где он ребенком. Его
мать и плюшевый мишка. Все на коленях. И молятся
Иисусу. Мать всегда говорила. Как это важно в
сущности.
В жизни. Потом в смерти. Пригодится.
Теперь вот она сидит и. Влезает в его стихи.
Между строк.
Которые он сочинял. Оставляя
ее в квартире
одной.
Там в интимности языка. Тепло
и нормально.
И черт подери неодносложно. Ей известно насколько
возможно.
Что лирический я это он. Сколько там тех имен, к
которым он
обращался. Она всеми ими была. И ирония в том.
Что осталось в
серьезности воспоминаний. Много.
Что он даже считал ее странной.
Так она думает. Говорит от беспомощности.
Мужчин иногда пожалеть надо. С их языком.
И гениталиями.
Которые нужно засовывать
в женщин. Чтобы почувствовать.
Что они существуют. Могут. Приводить в движение. Пихать слова.
Вовнутрь всегда. И голова. Должна производить. Быть в движении.
Слишком живо еще воспоминанье. В их ванной.
Где он тюбики из середины выдавливал.
Oставлял их наполовину пустыми. В них-то он
и присутствует. Так она мыслит.
Потому оставляет валяться повсюду в ванной.
О нем интересуются. О нем спрашивают.
Даже письма приходят к ней на его имя.
Почему Вы не пишите. Яндль. Отправитель.
Надеюсь. Что самочувствие Ваше. Участие в нашем
симпозиуме
по вопросам. Эксперимент с языком. Желательно очень.
И снова она думает. Она мечтает. О нем.
Слушает.
Узнает, если он узнаваем. По шагам на лестнице. Тяжело
задыхаясь. Тогда возможно. Вполне возможно. Ребенком он
был такой набожный.
Она запишет свое имя. Губной помадой.
Всегда под рукой. На зеркале в ванной.
И в прихожей. Чтобы сказать. При встрече с торговцем
мороженым. Что зовут ее М и она свободна. Почти как собака.
Годы спустя прислушивается к поднимающимся
по лестнице шагам.
Если тому угодно. Оставить немного эха в пролете.
Ее тошнит от тишины.
А он теряется в ее власти.
Голый и без прикрас.
Какой, кстати. И она ему всегда нравилась.
Gedicht in Dialogform, weil Liebe prosaisch ist
Ich hab Dich sehr lieb, hat
er immer gesagt. Immer gesagt hat er, er hätte
Marie, du regst dich auf. Und hörst gar nicht
hin, wenn ich dir was her sag. Marie, du hörst gar nicht
hin.
Was sagst Du nur zu meinem Dich-Verlassen. heute und
Dich-Verlassen morgen und am Morgen Fortgehen und gar nicht mehr ausschlafen
und keinen Tee oder Kaffee mehr machen oder trinken und keinen Saft mehr
pressen und schütten und verschütten und keine haare mehr im
Waschbecken lassen. Was sagst Du nun zu meinem bye, bye Birdie, bye bye
sweetheart, meinem Kuss zwischen die Brauen, meinem leichtem Schnauben gegen
deine hand. Was sagst Du nun, wenn ich packe, den hut, wenn ich packe den hut,
den Stock, wenn ich packe den hut, den Stock, den Koffer, wenn ich gepackt habe
und einfach Auf bald auf den Spiegel male mit Lack, weil ich nie geschminkt bin
und keinen Lippenstift besitze. Was sagst Du dann. Was.
In den Wald geh ich dann, meine Liebste, in den Wald. Und schieße dort Wild und lasse den hund es heim zerren hinter meinen
Schritten, hinter meinem Schlitten, in den Wald werde ich gehen und Wild
schießen und vom hund zerren lassen. Ganz einfach.
Und an der Bank, gegen die ich die lehnte, um dich von
hinten zu nehmen, werd ich vorbeigehen und sie vom hochstand aus beobachten und
mir einen Reim auf alles machen. Keine Sorge, du kleines Mädchen. Das davonläuft, keine Sorge.
Стихотворение в форме диалога,
потому что любовь прозаична
Я тебя очень люблю, он всегда говорил. Он всегда говорил, что меня он очень
любил. Где ж тут любовь, ну где же любовь. В шестеренках, в зубах с застрявшим
шпинатом, в диванных подушках с завалявшейся мелочью. Тут и там, там и сям. Где
ж любовь. Где она, где же, спрашивается, если позволительно спросить.
Мари, что ты так разволновалась. И не слушаешь сюда, куда я говорю. Мари, ты к
моим словам не прислушиваешься.
Что ты скажешь на то, что я тебя оставляю. Сегодня и завтра тебя оставляю, по
утрам ухожу, не высыпаясь, не приготовив ни чашки чая и кофе даже не выпив, тем
более стакана сока не выжав, не разлив, не пролив, не оставив своих волос в
умывальнике в ванной. Что ты скажешь на этот гуд-бай, моя крошка, моe золотце, поцелуй в переносицу, что ты скажешь на чмок в
ладошку. Что ты скажешь на то, что я соберу свою шляпу, палку свою в чемодан,
который уже собрал, и напишу «до скорого» красным
лаком на зеркале, потому что не знаю косметики, не владею губной помадой. Что
ты скажешь тогда. Что скажешь.
В лес, дорогая, уйду я тогда в лес. Поохочусь на диких зверей, спущу собаку,
чтоб она их тащила за мной, по санному следу волокла домой, в лес уйду на охоту на диких зверей и собака их пусть волочит.
Очень просто. Пройдусь мимо лавки, к которой тебя прислоню, чтоб поохотиться,
взять тебя сзади, с высоты наблюдая, как рифмы сами собой становятся стихами. И
как ты убегаешь, малышка, не бойся, как ты убегаешь.
Zur Nacht
: das Reisen und die Nacht dazu
Geschichten aufblasen, fliegen lassen. An kleinen
Schnüren gleiten
Zeilen in Weiten. In Weiten, in denen sie auf Dauer
und nach Länge
himmelsboten, Raumschiffen, Mondkähnen begegnen. Als
Besatzung
einer Geschichte finden wir einen Späher, einen Schreiber, einen
Sitzenbleiber.
Einen, der liest und einen, der verwirft und einen, der alles und nichts kann
und einen, der mich und dich eine Ecke weiterbringt, ein Mondkalb mit einem
schnellen Lasso einwirft und einen, der das Tier ein Universum lang
hinterherzieht. Die Sätze am Bord werden laut, laut, laut gerufen und
geraten in wilde Wasser. Man schickt kleine
Satzhelfer, Satzzeichen
hinterher. Ein Fragezeichen ruft: hier? Ein Ausrufezeichen schreit: Ja!
Die Kommas kommen und kürzen und geben Atem den langen, langen,
langen, langen, langen Aufzählungen. Und Punkte verteilen sich
auf i´s
und o´s und u´s und a´s und legen sich brav wie
mittelalterliche hunde
zu Füssen schöner, schlanker Stäbe. Wir segeln im Wind der Worte
durch
die Universen, die sich nahtlos verweben. Wir schweben im Schnell, schnell
und sacht der Geschichten, bei Nacht erzählt für die schlafende
Kinderschar.
Auf Betten in aller Welt, durch allen Kosmos, auf blaue Decken zur
Nacht
gebreitet, die Spiegel der Tiefe und Ferne fallen Sätze und Schätze
und
Schlummer und Summer der Sätze und Schätze der Wanderworte und
bläuen
sanft und sanfter noch die Schläfer.
К ночи
: путешествия и ночь впридачу
Воображать истории и выпускать на волю. С тонких шнурков срываются
строки
в просторы. В дали, где им представят, смотря по длине стараний, небесных
посланников и оснастят космическими кораблями, где их навеки одарят лунными
челноками. В команду возьмем лазутчика, писателя, второгодника. Чтобы один
писал, другой опровергал. Тот первый, он может все, но ничего не может, второй,
он нас с тобой умножит и уничтожит, легко забросит лассо на лунного тельца и
за собой протащит в небесные пространства. А крики на борту становятся все
громче и падают в глухие воды многоточий. На помощь им бросают спасительную
массу не то чтобы сюзов, но знаков разногласий. Знак вопросительный орет: Сюда?
А восклицательный ему: Да! Запятые едва поспевают
облегчить дыханье длинному, слишком уж длинному перечню восклицаний. Точки приваливаются по бокам к «е»
и «о», «у» и «а», как собаки, привязанные к средневековым столбам. Мы
несемся
под парусом в вихре слов по вселенным, сотканным без швов. Мы парим в быстроте
медленно и быстро в медленности, утопаем в потоке ночных видений, рассказанных
спящим детям. На кроватях в летящих вселенных, разбросанные
по всем космосам, на расстеленном к ночи голубом покрывале проносятся
предложения, зеркала глубин и далей, несутся сны, клады фраз, слов жужжание,
сокровища речи из слов-скитальцев
на всех языках и просвечивают голубым нежные жилки на висках.
Liebesrost
Über
Nacht
hast du oxidiert
Neben mir
hast auf
Bist rostig geworden
Du sagst
Golden
Ich lecke an deinem hals
Du schmeckst wie der
Wetterhahn
Любовная ржавчина
За ночь
Ты окислился
Рядом со мной
На меня среагировал
Покрылся ржавчиной
Говоришь
Стал золотом
Дай-ка лизну твое горло
А у него вкус
Флюгера
Delikatesse
Die
Kinder sind kleine Krebse
Laufen seitwärts die Wände
Entlang damit die haut nicht scheuert
Am Tisch sitzen heißt Schuppen lassen
Wo andere essen
Wenn einer sieht, wie ihr gekocht
Aus dem Bad kamt
Wie hummer habt ihr gequiekt
Das Weiß in Rot gefärbt
Fest ans Bett gezurrt
Narbt ihr langsam in Starre
Was isst man zu euren Scheren, Krebslein
Kinder werden sie sagen
Деликатес
Дети они маленькие раки
Бегают бочком по стенам
Чтоб кожа не сдиралась
Шелушатся за столом
Где все чинно едят
Смотришь, выбегают
Как обвареные из ванной
Визжащие омары
И окрасили белый в красный
Крепко к кровати привязаны
Рубцуетесь в оцепенении
Что едят к вашим клешням, раки
Детей наверное
Tragödie
Mama
hat
immer gewarnt
Mit dir zieh ich mir
ein hölzernes Pferd
in die Mauern
Papa ringt jetzt
mit den Schlangen
am
Трагедия
Меня моя мама
Всегда предупреждала
С тобой затащу я
Троянского коня
В свои стены
Теперь вот папа
Сражается на пляже
Со змеями
Modern
Einen
Baum pflanzen
Darauf ein haus bauen
Da rein ein Kind setzen
Das Kind zweisprachig anschreien
Модерное
Посадить дерево
Построить на нем дом
Завести в нем ребенка
На двух языках ругать его потом
Перевела с немецкого Елена РАДЖЕШВАРИ