Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 2, 2012
Критика
Сергей Алхутов. Инвазия. Сказки пещерных людей. — М.:
«Издатель Воробьёв А. В.», 2011.
Сергей Алхутов — писатель философского толка, довольно «нашумевший» в кругах поклонников интеллектуальной прозы своим первым романом, вышедшем в издательстве «Livebook» в 2006 г. — «Царь и пес». За ним последовал роман «Возвращение Заратустры» (лонг-лист премии «Национальный бестселлер» 2009 года).
Очередная книга Сергея Алхутова затевалась опять как эдакий «роман о мироустройстве». Роман «Инвазия» должен был появиться на свет в одном из филиалов АСТ — как сочетание серьезной книги с коммерческой «заявкой». Но издание книги в холдинге АСТ не состоялось из-за мирового экономического кризиса 2008 года. И Сергей Алхутов нашел оригинальный способ издать книгу по собственной инициативе, но без радикальных собственных затрат — по «подписке». Двести будущих читателей вложили деньги в то, чтобы она вышла из типографии (тираж у готовой книги 600 экз.). В предисловии к роману автор откровенно признается, каким образом выпущена «Инвазия». А также рассуждает, много это или мало — двести человек — и приходит к выходу, что, когда люди «действуют вместе, оказывается, что их очень много (тут идут параллели с тремястами спартанцами и двадцатью восемью панфиловцами. — Е. С.)… Двести подписчиков сделали возможной книгу, которая в моих руках была всего лишь текстами». Она имела солидные шансы остаться «всего лишь текстами», ибо Сергей Алхутов не собирался издавать роман за свой счет, если не наберется достаточно подписчиков. Подкупает, что автор задумался о «нужности» его творений, а не поставил самоцелью выпустить их, и хоть трава не расти!.. Но каким философом был бы Сергей Алхутов, если бы не заглянул за черту ближайшей цели…
Подписка слегка походила на покупку кота в мешке: текста никто не читал. Получается, «соучастие» демонстрировало склонность подписанта к авантюрам, готовность прийти товарищу на выручку, доброе отношение к Сергею — но не качество книги. Но в итоге двести знакомых внесли свой скромный вклад в издание третьей книги Сергея Алхутова. И «застолбили» практику издания книги за счет читателей — не правда ли, новая схема?..
Я тоже сдала на это дело некую сумму. Мотивация у меня была элементарная — дружески-гуманная. Но теперь, как подписчик, я имею право строже судить, оправдала ли книга ожидания.
Не вполне. «Инвазия» на фоне предыдущих книг Алхутова кажется менее состоятельным литературным произведением.
Как положено, книга предваряется издательской аннотацией:
«В книгу вошли роман “Инвазия” и цикл из пяти сказок “Сказки пещерных людей”. Герой “Инвазии”… заражен ментальным вирусом: у него выключен участок мозга, отвечающий за национальную принадлежность. Герой пытается осознать себя в новом качестве и найти своих. Действующие лица книги — спелеологи, невольно участвующие в зловещем эксперименте, поставленном российскими спецслужбами и направленном на изменение активности целых народов. После спуска в пещеру с героями происходят необычные события, но самое страшное ждет их на выходе… “Сказки пещерных людей” тематически объединены с “Инвазией”: их герои — тоже спелеологи… Книга предназначена широкому кругу читателей».
Кого как, но меня последняя фраза веселит: ничего, менее подходящего «широкому кругу читателей», чем проза Алхутова, я не могу представить! Даже Кафка с Генри Миллером — и те более «народны», на мой взгляд…
Сергей Алхутов предпосылает книге и собственное введение, где оговаривается, что, мол, герои его — спелеологи, но это не значит, что книга для них. Ведь и детективы пишутся не для бандитов и сыщиков, а военная проза — не для прапорщиков!.. «Любая история это история людей и история идей; таким образом, это история того, что человек может найти внутри себя», — предупреждает писатель. Сквозная тема прозы Сергея Алхутова — «то, что человек может найти внутри себя».
Заявка, сделанная в аннотации, серьезна и актуальна. Когда, если не сегодня, говорить о национальном самосознании и самоосознании, когда решать вопрос, чем так важна принадлежность к тому-другому народу?.. С другой стороны, когда еще современная литература становилась буквально филиалом школы внешней разведки, «пронизанная» сюжетными ходами с участием спецслужб?.. Понимаю, что бытие определяет сознание, но за литературу становится обидно… Неужели нет у нее другой «движущей силы», помимо спецподразделений и их интриг?..
Но самый прикол — дальше. Книга… мало соответствует обеим аннотациям. Повествование ведется вовсе не от одного первого лица. Чередуются главы, изложенные героем-рассказчиком (тем, над которым поставлен зловещий эксперимент — выглядящий как идиотская шутка: по пьяни на слете автору песен дали прочитать листок с абракадаброй!), — и главы, отстраненно описывающие похождения группы спелеологов. Между двумя сюжетными линиями связь надо искать с лупой. Спелеологи нисходят в пещеру под якутским озером, у которого репутация проклятого. Во главе спелеологов «сотрудники» Иван Иванович и Геннадий. Спуск нужен лишь затем, чтобы «отвлечь» спелеологов от того, что их изучают. За плечами у каждого отдельно взятого спелеолога своя жизненная драма: они когда-то… умерли за других. Сейчас они все мертвые, их меж собой агенты называют духами — но они не зомби, они «мертвые души». Они воспринимают себя, как живых, но друг друга — как мертвых. Члены экспедиции выбираются из-под земли с потерями. Одного из них убивают «кукловоды». В исходе истории, сплотившись, мертвые дают отпор Ивану Ивановичу, убеждая, что они живые и имеют право на собственный выбор поступка.
При чем тут вирус «анациональности»? Фиг поймешь!.. Правда, в это же время песенник, зараженный ментальным вирусом, уезжает неизвестно куда, чувствуя, что он не знает элементарных вещей, принятых в обществе. То он дарит женщине четыре цветка, то не в теме, сколько заплатить за проезд в автобусе (вот уж драма — так драма!..). Выходит из автобуса, встречает рыбака, предлагает ему идти с собой «ловить людей», мужик отвечает ему: «Ты, по ходу, не русский ни хрена» — и у жертвы эксперимента «щелкает обратно». Он умиротворенно засыпает, но, проснувшись, обнаруживает возле себя кукан с четырьмя рыбинами. Впору спросить: и что дальше?..
Впечатление — как от произведений Ионеску либо Беккета.
Похоже, автор аннотации напряг все силы и отжал «сухой остаток». Но аннотация не вполне корректна: с тем же успехом из романа можно вывести магистральную идею, что Земля — живое существо, нуждающееся в ласковом и бережном подходе людей. История «живых мертвых» заставляет апеллировать к христианской идеологии — жив лишь тот, в ком душа жива. В дискретном описании эксперимента звучат отклики знаменитой трагедии: «Тварь ли я дрожащая, или право имею?». А уж «Сказки пещерных людей» — настоящая старая мифология на новый лад, где в «шкуру» спелеологов помещены герои древних эпосов, созидающие мир и устанавливающие в нем свои законы. Они на разные лады склоняют тему «замены другого». Невыразимый герой «Сказок пещерных людей» появляется в сюжете последней из пяти сказок цикла, чтобы победить отца и примириться с ним. Тогда как о собственно трудностях человека, утратившего национальную принадлежность, толком сказано мало. В сюжетную ткань романа все время «врываются» собственные рассуждения писателя; получается, что автор озабочен данной проблемой, но через своих героев показать ее не в состоянии!..
Иными словами, возникает у читателя-подписчика соблазн «потребовать» (за свою доброту! — хотя уже назад не повернуть) более проработанного романа. Сделай нам, Сергей, понятно!..
Елена САФРОНОВА