Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 10, 2012
Макс Жакоб «Адские видения»
М.: Комментарии 2012.
Перевод с французского Александра Давыдова и Елены Туницкой
Миру известны имена многих философов, писателей-мистиков, духовников, которые описывали потусторонний мир, рай или адские мучения: Даниил Андреев, Нил Мироточивый, Эмануэль Сведенборг, Серафим Роуз, Раймонд Моуди. Но трудно назвать поэтов, которые так или иначе детально заглядывали в эти недоступные человеческому сознанию глубины. Среди них, в первую очередь, можно назвать Данте Алигьери с его «Божественной комедией». Что же касается русских классиков, то это М. Ю. Лермонтов и А. А. Блок, творчество которых с метафизической точки зрения детально разбирает Даниил Андреев в «Розе мира». Прикасаясь к неизведанному, возникает опасность, что оно захватит тебя, если нет достаточной защиты. Известно, что после написания поэмы «12» Блок много дней подряд слышал нарастающий гул, а потом вдруг стихло. Он перестал ощущать ту музыку, которая постоянно сопровождала его творчество. Вдохновение покинуло поэта, и, как поэт, он умер. До смерти физической оставалось совсем немного. Из дневниковых записей тех дней:
«…не в том дело, что красногвардейцы не достойны Иисуса, который идет с ними сейчас, а в том, что именно Он идет с ними, а надо, чтобы шел Другой». Блок запутался и не сразу понял, что шел как раз Другой. Уже существовало пророчество Константина Леонтьева, что Россия должна родить из своих недр Антихриста и погибнуть. Своим чутким поэтическим подсознанием Блок уловил суть революции во главе с Антихристом. Осознав это впоследствии, требовал, чтоб поэму сожгли. Следил за тем, чтоб не осталось ни одного экземпляра, и часто повторял: «Прости меня, Боже!».
Мистические видения (а, конкретно, ад), в отличие от поэтов и писателей, которые касаются этой темы, начинаются для Макса Жакоба (1876–1944) уже на земле.
Жакоб вошел в историю мировой культуры как крупный французский поэт, писатель и художник XX века.
Он родился в семье немецких евреев‑эмигрантов, переехавших из Саарбрюккена в Бретань. В 1898 году, живя в Париже, сблизился с Пикассо, позднее подружился с Аполлинером, познакомился с Модильяни, Браком, Руссо, Дереном, в кругу которых зарождался кубизм и сюрреализм.
По характеру своему Макс Жакоб отличался живостью, артистичностью, был душой компании, о чем свидетельствует Фернанда — в те годы она была возлюбленной Пикассо:
«Жакоб и Аполлинер бывают у нас ежедневно, и главный заводила всех наших развлечений — это неистощимый на выдумки Макс. Пикассо и Гийом могут хоть до утра потешаться над тем, что он выделывает со своим лицом, над каскадом его острот, экспромтов, песенок. Мастерская ходит ходуном от раскатов нашего смеха. Мы дурачимся как дети, подстрекая друг друга, словно соревнуясь, кто выкинет самый нелепый фортель. Но за Максом угнаться трудно…»
Тем контрастнее по сравнению с его характером возникают «Адские видения», свидетельствующие о том, насколько вместительна личность художника, что за фасадом веселости прячется ранимая и печальная душа.
После принятия в 1915 году католицизма Макс Жакоб считал себя визионером. Соединившие в себе гротеск и мистику стихотворения в прозе «Адских видений» — отражение нестабильного состояния европейского общества начала XX века, связанное с предчувствиями еще больших личных и общественных бед, которые этот век уготовил Европе. Не только государственная машина, но и каждый человек, в душе которого сосредоточен целый мир, в ответе за будущее. Ведь микромир — проекция на все, что произойдет в обществе:
«…Помню, как сквозь монокль я разглядывал прихожан в упор: каждый в толпе жулик и вор, помню, помню, как тщетно искал человечьи лица, помню и запах. Толпа смердит серой и разваренной чечевицей. Вот-те на! Дух тьмы сопровождает визионера в дом его будущего Господа…».
«Ад находится на земле», «ад это люди», — совершенно однозначно утверждает Макс Жакоб, видя вокруг себя «демонов с человеческим лицом», «павлинов гордыни», «адские пейзажи».
Но среди всех этих «мистических поэм» вдруг появляется одна «мысль», которая названа «осенней». Видимо, потому, что она приходит почти в самую последнюю очередь, но еще не тогда, когда наступает зима, когда бывает уже поздно что либо исправить — мысль о спасении:
«О рыба ослепленная солнцем
Под солнценосной слюдой струящихся вод
Все рыбы ослеплены
свечками каштанов
отсветами каштанов.
Какое еще солнце меня ослепляет?
Какие еще отсветы меня ослепляют?
Зачем жить под светилами
Иными чем Тот Единственный кому я обязан жизнью?»
Пройдя последнюю ступень земного ада, Макс Жакоб погиб в 1944 году в концлагере Дранси.
Наталия ЛИХТЕНФЕЛЬД