Стихотворения
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 9, 2011
Литературно-художественный журнал ‘Зинзивер’, № 9 (29), 2011
Поэзия
Сергей СУТУЛОВ-КАТЕРИНИЧ
Поэт. Главный редактор журнала «45 параллель». Автор многих публикаций. Живет в Ставрополе.
СЛЕПОК СЛОВА
Конец Кватроченто
Баллада о родном языке, невском сквозняке
и старом чердаке с новой вывеской «Капучино»
На том языке, на котором грустила, —
напрасны попытки поведать о грусти? —
напишет записку: «Прощай, шизокрылый!» —
и сизого голубя в створку отпустит.
На том сквозняке, на котором мечталось,
Архангел пытается выловить слово:
симфония… скифы… Солярис… стеклярус…
На сонных часах — половина второго.
На том чердаке, на котором когда-то
грустилось, мечталось, пилось и любилось, —
гитара, свеча, четвертушка плаката:
…Дворцовая площадь… концерт Наутилус…
Язык, на котором Марию молила:
«…январское имя оплачь над страницей,
и в мае вернется прощенный постылый —
целитель столицы, провидец провинций…»
Сквозняк, на котором ночами зачем-то
летала над призрачной рябью канала,
подхватит зачетку: «Конец Кватроченто…» —
и вырвет страничку, где подпись стояла.
Чердак, на котором однажды приснилось:
затеяли черти батальные съемки —
Дворцовую площадь вспорол Наутилус…
Над Красной парит броненосец Потёмкин…
…………………………………………………
Казалось, вчера с непутевым рассталась,
а в зеркале — внучка, скажите на милость!
Полжизни вперед… замаячила старость…
Полжизни назад… ничего не случилось?..
…………………………………………………
Язык, на котором Любовь приключилась…
сквозняк, за который Архангел в ответе…
Чердак, у которого чин Капучино… —
на этом, Гомером придуманном свете…
2007, 17-21 июня
Семь речей — семь печалей о Родине…
Раздражает фраза-роль «Кушать подано…» —
Я и Гамлета играл, и Лопахина, —
Продала «Вишневый сад», мама Родина?
Патриаршие пруды перепахивай!
Мама Роди, бармалей переделкинский,
Недобитый воробей петропавловский,
На тебя за горький век нагляделся и
Оглашаю приговор: «Лживость жалости».
Отвергаю вариант: «Жалость нежности» —
Журавли, Кижи, жасмин, Оружейная —
Зарифмуют без меня: «…гжели снежные»,
Обратят восторг побед в поражения.
Петербургский соловей обескровленный,
Пятигорский дуралей недоделанный,
Децибельное вранье бедной Родины
Изобильными глушу изабеллами.
Имитируя любовь чудо-мамочки,
Прессовала пацанов круче мачехи.
Инородны, мама Ро, «Печки-лавочки»?
«Черный бумер» в Чертов ров заворачивай!
Демонстрируя любовь бодрой Родины,
Трамбовала красных дев площадь Красная.
Красноярский Моисей пел пародии:
«Возвертайся из москвей, бабка гласная…»
Мама Родина, изгой онемеченный,
Незамеченный герой постаксеновский,
Части речи привожу в чебуречные,
Часть наречий развожу под сосенками.
…Семь речей — семь печалей о Родине
Перечтут правнучатые бестии, —
На Луне, во саду, в огороде ли…
Приговор зачеркну троеперстием.
2009, 11—21 июля
Выдох на слове Love
Из моего сна до твоего — влет! —
Речка, гора, страна, если встречать восход.
Из твоего сна до моего — вспять! —
Облако, вдох, волна, выдох на букве ять.
Аура мрачного сна: дьявол, Полярная ночь,
Северная война, Западная, Восточ…
Боже, по чьей вине делят чужую роль
Горькая нота не, сладкая нота соль?!
Из моего сна до твоего — в ряд! —
Море, янтарь, сосна, если крестить закат.
Из твоего сна до моего — вплавь! —
Озеро, вдох, весна, выдох на слове Love.
Азбука белого сна: жив тополиный пух…
Черной тоске хана, если махнуть на юг.
Господи, сохрани треснувшую свирель,
Синюю ноту ни, красную ноту ре.
От моего сна до твоего — сон,
Солнце, ковыль, Луна, смех, сигарета, стон.
Сонная, сбереги дробную русскую речь —
Ижицей не солги, рифмой не искалечь!
Снова лечу, плыву — Вечность от сих до сих…
Встретимся наяву, если запомнишь стих.
2006, 30-31 декабря
Слепок слова
Когда я поверну направо
в своих хождениях по мукам,
подвалы черного Цхинвала
начнут агукать и аукать.
Не поворачивай налево,
герой картины Васнецова:
налево —
лев,
ослица,
дева,
дырявый кров
и гроб свинцовый.
Когда я поверну направо,
проафанасив за три моря,
блатная баба —
Балаклава —
облает боль
баллад крамольных.
Не поворачивай налево,
моя оплеванная слава,
налево — лесть,
хула из хлева,
сомнений месть,
любви отрава…
Когда я поверну направо
в ночных полетах
над Казбеком,
Махатма выдохнет:
«Лукавый!
Останься грешным
человеком…»
Не поворачивай налево,
предавший друг,
прозревший витязь, —
продаст чужая королева,
профукав нефть
родных правительств.
А над блокадами —
бакланы,
блондинки,
«боинги»,
болонки…
Белград…
бомбежка…
брат…
Балканы…
И детский стон со дна воронки…
А над Россиями — росинки…
Транзитом серый треугольник…
Закат. Кижи. Икона. Сирин.
Святой отец. Колян-убогий…
Под сердцем солнце заалело:
Одесса…
Облако…
Оттава… —
Когда я, повернув налево,
исправил пьяный
крен направо…
Живу от БАМа до Обамы —
вожди,
бомжи,
стрижи,
пражанки.
Поземка съела след упрямый —
от Фудзиямы до Фонтанки…
Ожог последнего предела —
оскал апостола шестого…
Седеет слепок слова —
слева.
А справа —
крест и кровь Христова.
2008, 21 октября — 11 ноября
Азбука Морзе
Наталье
Задумчива вечность. Беспечна случайность.
Скучает причал, прирученный прибоем.
Отчаянны чайки. Нечаянно счастье,
Которое мы повстречали с тобою.
Классический парус. Банальные фильмы
Наивные парни упрямо снимают.
Но ромбом ныряют за скалы дельфины,
Которые только тебя понимают.
Обманчиво солнце, сжимаясь в песчинку,
Оно заночует в зеленом заливе…
А день, умирая, изыщет причину
Еще раз воскреснуть зимой — в негативе.
Мы вечность молчим. Ты вздыхаешь печально:
В пучине исчезло твое Лукоморье…
Вода бесконечна. Вода изначальна.
И звезды дрожат, словно Азбука Морзе.
Космический якорь лукавые черти
Над грешной землей серебром начищают.
А боги рассветы старательно чертят
И людям монеты восходов вручают
Забывчива вечность. Беспечна случайность.
Но ты не забудь и не выдай секрета
Такого случайного вечного счастья,
Такого короткого долгого лета.
1999, август