Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 7, 2011
Критика
Сергей Болмат. «Самое большое животное» — СПб.: Лимбус Пресс, 2011
Сергей Болмат известен читателям как хороший стилист. Новая книга рассказов подтверждает его репутацию — то же смешение (а, точнее сказать, склеивание) лоскутков, окрашенных в цвета русской классики, прежде всего Чехова и Набокова. Подражание последнему, кажется, иногда на грани дозволенного («…казалось, будто произносимые ими слова не исчезают бесследно в летнем воздухе, а остаются висеть у них над головами, наподобие той чепухи, которую можно прочитать иногда в перевернутых и наглухо запаянных ретортах над головами некоторых карикатурных персонажей»). Не изменилась и содержательная сторона рассказов — те же маленькие люди, в основном «русские за границей», которые постоянно попадают в нелепые ситуации. Действительно нелепые: мусорный бак пожирает человека, а женщина гибнет из-за английского артикля. Как писал в свое время Захар Прилепин о книге Болмата «14 рассказов», «если и присутствуют в рассказах русские, то почти всегда это эмигранты, или русские за границей (причем, начисто лишенные всей нашей национальной ипохондрии и ностальгии)». И еще: «По Болмату, в мире все зыбко, все ненадежно, все распадается бесконечно, но нет в этом распаде ни трагедии, ни жути». Что касается нового сборника, то ипохондрии в нем действительно нет (да и не так уж она важна, если подумать). А вот жуть и трагедия есть. И тем более страшные, что появляются совершенно неожиданно, как призраки, в тумане семейных ссор и подростковых переживаний. В рассказе «Судак», к примеру, о смысле жизни рассуждает девушка с нарицательным советским именем («Миша никак не мог вспомнить как ее зовут: то ли Зоя, то ли Зина»). А центральный и лучший, наверное, рассказ — «Попутчики», где ощущение близости и призрачности смерти становится сюжетной линией. Есть в книге и ностальгия. Правда, ее не сразу и заметишь — как того самого слона Игната, за которым ухаживают в российском зоопарке Эрвин и Ксения («Самое большое животное). Одним словом, Болмат остается мастером детали, но при этом все больше становится духовидцем. Не хватает ему только одного — нового языка.
Александр БУТЬКО