Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 12, 2011
Колесо обозрения
Владимир КОРКУНОВ
Поэт, литературовед, критик. Родился в 1984 году в городе Кимры Тверской области. Работает журналистом. Печатался в журналах «Юность», «Знамя» (с предисловием Беллы Ахмадулиной), «Арион», «Дети Ра», «Аврора», «Волга XXI век», в «Литературной газете», в газетах «Литературная Россия», «НГ Ex Libris» и др. Редактор газеты «Литературная гостиная» (Тверская область). Член Союза журналистов России, Союза писателей XXI века.
ВЕНИК ДЛЯ ЖЕНИХА И МЯУКАЮЩИЕ СТИХИ, ИЛИ ЧАСТУШКА ВОЗВРАЩАЕТСЯ К ЧИТАТЕЛЮ
Ноябрьский номер «Детей Ра» № 11 (84) посвящен частушке. Авторов-частушечников шестеро: Елена Арс, Сергей Бирюков, Станислав Комардин, Мария Панфилова, Алла Медникова и Владимир Котиков. Этот жанр в современной России находится в упадке, хотя, казалось бы, сама жизнь диктует расцвет частушки — издавна народное творчество набирало силу в тяжелые времена для страны, приобретая политически-личное звучание.
Эту тему развивает Сергей Бирюков.
Я ходила без штанов —
В Сталина я верила.
Мою маму съел Ежов,
А папашу — Берия.
С одной стороны политический подтекст, проявляющийся в острых и злободневных частушках, наличествует, с другой — тема давно (или все-таки нет?) не актуальна. Хотя сам текст хорош. Потому, наверное, в совокупности причин, частушка председателя Академии Зауми и вышла под заголовком: «Стилизация».
Станислав Комардин предлагает частушку нового типа — филологическую, преодолевающую нечастушечную поэтику, объединяя необъединимое — Лермонтова, Рубцова и, собственно, частушечный склад. Странное чувство возникает, когда читаешь такие строки:
В нашем доме даже кошки
Пишут песни и стихи.
Подожди еще немножко —
Замяукаешь и ты.
Подтекст и подсмысл этой «постмодернистской» частушки кроется не в народной мудрости и традициях, а в версификационном навыке, позволившем поместить в четырех строчках два ключа, перемешав и перепутав их, и — в соответствии с законами частушки — неожиданно собрав во единое.
Посылка от Рубцова («Ах, если б в гости пригласили, / Хотя б на миг, случайно пусть, / В чудесный дом, где кот Василий / Стихи читает наизусть») об ученой семье, настолько образованной, что даже кот не чурается высоких искусств, куда протагонисту путь заказан (в этом смысле четверостишие Рубцова глубже Комардина, да задача иная) переплетается с лермонтовским («Не пылит дорога, / Не дрожат листы / Подожди немного, / Отдохнешь и ты»), только лирического героя ждет не отдых, но — озарение. Получается, что рубцовского героя впустили-таки в дом с ученым котом, но время иное, и коты не те (образованность и инаковость рубцовского кота у Комардина получает комический оттенок, ибо кот здесь не читатель, а писатель). А частушка — хорошая.
Частушек Елены Арс представлено немало, в основном, они достаточно безыскусны. То, что может подойти для демонстрации современного воплощения жанра, не всегда оказывается предметом искусства.
Я покрою голову
Пуховым платочком.
Пойду, выйду, посмотрю,
Что с моим дружочком.
Подобный этап развития частушка преодолела в XVIII веке, правда, и тогда была ироничнее, мудрее, глубже.
Впрочем, наряду с тривиальными поделками, в подборке Елены присутствуют и тонко-ироничные тексты:
Вдоль деревни бродит утка,
А за ней — утята.
Хорошо бы так за мной
Бегали ребята!
Подобные частушки интереснее, поскольку сочетают житейскую наблюдательность вкупе с тонкой иронией, жизненной правдой и какой-то сакральной бабьей тоской.
Частушка — это и подсмысл, грустно-ироничный (хотя тот же Старшинов находил совершенно уникальные виды частушек, не укладывающиеся в традиционное представление о них). Вот и у Елены Арс не самый веселый сюжет может быть подан залихватски, с обескураживающей, несколько абсурдной (разве можно о маленькой, но трагедии — так?!) концовкой:
Ох, мамулечка родная,
Жениха-то встретила,
Жениха-то встретила,
Веником приветила…
В поэтическом блоке («Перекличка поэтов») представлены стихи Наталии Лихтенфельд, Андрея Сизых, Ольги Денисовой, Олега Михальского, Евгения В. Харитонова, Евгения М´Арта, Александра Вепрёва и Георгия Степанченко.
«Чернильницы Феба» — так озаглавлена подборка иркутянина Андрея Сизых. Стихи начитываются как мантра, монотонно, но за этой монотонностью вычерчивается пунктирная картина мира — словно трешь монеткой по лотерейному билету или карточке оплаты.
солоны твои губы и радости в них ни на миг
не почувствовал я — только грустью напился до края
а глаза — словно мудрость немая всезнающих книг
просвещали меня и глядели в глаза не моргая
Это что-то внутреннее, между молитвой и наговором, только обращение идет скорее не к Богу, а к себе самому, к страданиям и открытиям, точнее — разговор с единым собеседником. А потому наиболее точная фраза, самохарактеризующая творчество Сизых — «затворившись в стихах словно рак-недотрога в ракушке».
В номере опубликована рецензия Натальи Мамлиной на сборник Андрея Сизых «Аскорбиновые сумерки» (М., «Вест-Консалтинг», 2011). Вот что рецензент пишет о стихах Андрея: «Сотни раз мне приходилось слышать словосочетание «потребительский рай», и вот первый раз я слышу — «потребительский Гулаг». Не каждый способен на лексическом уровне так точно указать, что общество потребления ведет к гибели. Чтобы это уловить и выразить именно таким образом, надо очистить свое сердце, сделать его таковым, чтобы истина могла беспрепятственно заходить в него». И после: «Стихи Андрея Сизых честные и горькие. Но вместе с тем, пронизанные несказанным светом — может быть, совсем слабым, но вполне достаточным для того, чтобы различить тех, кто ранен и попытаться помочь им, дать прибежище всем, кто нуждается».
Впервые я познакомился с творчеством Андрея Сизых в матерно-одиозном альманахе «Иркутское время» 2009 года, и теперь, без весьма неоднозначного окружения авторов-сквернословов, его стихи смотрятся выигрышнее.
Евгений В. Харитоновъ продолжает искания в структуре слова, разбивая его, трепанируя, препарируя, выжимая словесный сок. Эти комбинации букв, поиск смысла в звучании, рождающем смысл (если таковой, конечно, имеется), безусловно, любопытны, поскольку в той или иной степени постигает Слово каждый, кто называет себя поэтом.
Харитоновъ делает это так:
хил я
лих я
лих я да хил я
О Георгии Степанченко, поэтическом многостаночнике, я писал в октябрьском номере «Детей Ра»: «Не хочу сказать, что Степанченко выдающийся поэт, но его лирика — явление на фоне провинциальной поэзии, достойная пристального внимания. И книга «Абсолютно свободные стихи» (рассматриваемая в статье. — В. К.) мне представляется некоторым преодолением — ханжества, нетерпения, оков, накладываемых на Слово рифмой. Правилен этот путь или нет — покажет время, но мне мила степанченковская позиция — оттого, что он стремится быть не таким, как все. Конечно, далеко не со всеми творческими сентенциями поэта я соглашаюсь; часть стихов, представленных в книге, кажутся неудавшимися и пустыми. В этом плане мне близка позиция Анны Кузнецовой, заметившей по поводу предыдущей книги ржевитянина: «Она могла бы быть намного тоньше — в ней много необязательного…» Но очень уж подкупает поиск, и даже не его результаты (скажем прямо — противоречивые), а желание поиска, желание найти оборотную сторону слова, вывернуть его подобно павичевской перчатке и предъявить: «Нате!» К сожалению, многие «покупаются» на эту обманку и принимают ее за чистую монету». Приятно, что в «Детях Ра» новые стихотворения Степанченко опубликованы. И если в «Арионе» ржевитянин был представлен силлабо-тоническими строками («…Но он все лил и лил пенящуюся влагу / В тяжелый кубок мой и в легкий кубок свой — / И долго пили мы за дерзость и отвагу, / И за твоих друзей, таинственный герой! // Ты мне рассказывал о странствиях и бурях, / О царствах и царях, о славных городах, / О солнечных быках — о круторогих турах, / О том, что значат сны, — и что такое страх»), то в «Детях Ра» опубликованы такие стихи:
нелюдь убийцы
бандиты боевики
борцы за свободу
уважаемые люди
очень уважаемые люди
столпы общества
те кого они зарезали вчера
сегодня уже никого
не интересуют
никого кроме Бога
Мне кажется, это весьма талантливо.
Частушка, ставшая темой журнала, нашла отражение и в исследовании Евгения Степанова «Частушка как политический и лирический жанр фольклора», в котором дается небольшой экскурс в историю становления, типологию, структуру. «Несомненно, одни из самых распространенных видов частушки — политические и лирические. Они наиболее востребованные».
Представлены примеры современной частушки — фольклорно-поэтической реакции обывателей на окружающую действительность, и в этой парадигме (от лирических до политических) наиболее яркими являются частушки, в которых главной героиней высвечивается Юлия Тимошенко.
Наряду с ехидно-ироничным взглядом:
Янукович посадил
Юлечку-красавицу.
И довольный сало ест,
Ест и улыбается. —
сосуществуют и высказывания совершенно иной политической ориентации:
Засудили нашу Юлю,
А пускай не дразнится.
Ну а хули, ну а хули,
Нам какая разница?
Ценно и упоминание о Николае Старшинове, изрядно подзабытом ныне, но настоящем подвижнике этого удивительного народного поэтического искусства — частушки.