Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 3, 2010
Андрей Коровин. Пролитое солнце: Стихи. — М.: Арт Хаус медиа, 2010.
Когда хочется начать с дихотомии — стоит ли сопротивляться?
Если одни авторы находятся в сугубо литературном контексте (от творений античных писателей до нынешних литгуру), то другие живут так, словно мировая литература существует где-то в параллельном мире. Да, она есть, и при желании в текстах таких авторов можно выискать отдаленные отголоски, аллюзии и даже цитаты. Но при этом совершенно очевидно, что эти стихи связаны с ней лишь опосредованно. По правде говоря, я рада, что Андрей Коровин принадлежит именно к ним.
Поэт выпустил три книги стихов, «Пролитое солнце» — четвертая по счету и наибольшая по объему. В новой книге собраны стихи 2004 — 2008 годов, публиковавшиеся в российских и зарубежных журналах. Творческий диапазон автора разнообразен: от строгой силлабо-тоники до протяженных верлибров с ветвящимся повествованием и открытыми концовками. Прежде я была знакома в основном со свободными стихами Андрея Коровина — для них характерна живая разговорная речь, иногда превращающаяся в скороговорку.
Но, читая «Пролитое солнце», внезапно поняла: автор обостренно чувствует музыку стиха, и ряд текстов строится просто-напросто на звукописи. Например:
питомцы воздуха мы помним эту речь
галдеж пчелиный и осиную картечь
и шум пропеллерный стрекозьих лопастей
ломает строфику термитных крепостей
Андрея Коровина можно было бы (как Мориса Карема) назвать Поэтом радости. Потому что в его стихах счастливо находишь живительную радость бытия, которой так не хватает в переполненном — и опустошенном — мегаполисе. Чаще всего Москва выступает как точка отталкивания, место, откуда можно сорваться в лес, в Крым, к морю. И вот там, за пределами заученно-привычного, с героем может произойти все что угодно. Так, в тексте «Мир: на волоске» образы напоминают пластические метафоры Пабло Пикассо:
голова обтекает небо травой рекой
неподъемной нежностью маминою рукой
и куда ни посмотришь — везде моя голова
этот взгляд бездонный вечный как синева
и в моей голове живет твоя голова
метакоды ее и мета-ее-слова
дети птицы жрецы и боги твоей главы
в голове моей глаголят свои словы
Если говорить о поэтике Коровина в двух словах — это гармония и свобода. Свобода — в раскованной интонации, временами напоминающей джазовые импровизации (неслучайно в стихах встречается свинг), в разговорной речи, в легкости бытия…
Если отвлечься, хоть на время, от суеты, не скользить привычно взглядом и мыслями по поверхности, а заглянуть в собственные глубины — тогда шелуха слетает, знакомые земные вещи преображаются — именно такими они предстают во многих стихах Коровина.
Мы в зимних сумерках, как бабочки впотьмах —
тельца залетные на ангельских правах —
все машем крыльями, все требуем любви.
Хоть Бог вдохнул уже заветное: «живи!»
Покуда вечная не воцарится тьма,
пусть светит всякая и охра, и сурьма,
и каждый звук пусть источает Божий свет.
Покуда сумерки. Покуда — смерти нет.
Возможно, именно там, на глубине, герой стихов обретает любящий взгляд — и видит красоту этого мира, и радость бытия его переполняет. Потому что ведь границы условны, и настоящая близость не знает преград.
полетим переулками сонными
где никто нас с тобой не найдет
в этом мире живут лишь влюбленные
да качающий их небосвод
дай мне руку
скользит отражение
наших душ на монмартре луны
и в небесное это движение
мы с тобою погружены
Женское в поэзии Андрея Коровина — это отдельная тема, которая слишком велика для данного отзыва. Замечу лишь, что поэт находит удивительно теплую, нежную интонацию, может запросто выразить различные оттенки чувств и ощущений.
Мне очень близко то, что делает в поэзии Андрей Коровин. И мне кажется, что к его улетающим стихам в полной мере относятся размышления Андрея Таврова: «Реальность не содержится в словах. Она содержится, прячется, скрывается и обнаруживает себя в отношениях между ними. Причем эта реальность — невероятно, потрясающе, изначально — радостная, волшебная, родная. Эта реальность… и есть — мы сами, проснувшиеся для себя самих и для вещей мира. Мы, покинувшие скорлупу личных (лживых) историй, интеллекта (склада чужих цитат), эгоистических… программ. Мы как мы были всегда и будем всегда, вне рождения и смерти».
Ольга ЛОГОШ