Опубликовано в журнале Зеркало, номер 54, 2019
НАСИЛИЕ И ВОСЬМОЕ МАРТА
сейчас многие пишут о насилии
даже если ничего о нем не знают
насилие оно как снег
то колючее
то тает на слабой тёплой руке
мне всегда не везёт восьмого марта
в этот день у мужчин
заканчиваются деньги на цветы
от горя они покупают
дорогой алкоголь
напиваются
начинают говорить о смерти бессмыслице
скандалят обижаются
а еще
всегда что-нибудь случается
например
несколько лет назад восьмого марта
убили цветочника в ларьке
возле моего дома
в эту же дату у подруги умер муж
ещё одна знакомая убрала дом так
как требовал ее сожитель
долгие годы требовал
и повесилась
каждый раз как фокусник
я перещёлкиваю пальцами
говорю – больше не повторится
повторяется только история
с цветами и алкоголем
а случается что-нибудь другое
в прошлое восьмое марта
у меня была высокая температура
вирус какой-то
мой муж выбросился
на полном ходу
из моего автомобиля
я же говорила – у него не было денег на цветы
он огорчился и т.д.
словом все его раздражало
в полночь выдохнула (живы)
поставила градусник подмышку
в окна ветер стучал
кидал горстями острые булыжники снега
раздался звонок в дверь
хотела открыть
потом не открыть
потом – помогите
помогите – открыла
вначале я не увидела ее лица
фокус поймал лишь руку –
рука держала за волосы
часть человеческого скальпа
такого странно-отдельного от головы скальпа
потом стало понятно – из-за крови
лица ее не было
мой муж работает прорабом в квартире напротив
ремонт делает –
вибрирующим голосом сказала женщина без лица
вот приехала праздник отметить
а он – тесак
было так странно слышать голос человека
со снятым скальпом
будто включилась камера
и ты уже внутри фильма ужасов
остановить кровотечение не получалось
тут из дверного проема
вывалился пьяный муж-прораб
с ножом
схватил ее за остатки волос
свалил со стула на пол и потащил волоком
я приблизилась к ножу вплотную –
такому обыкновенному большому кухонному ножу
сказала – бей
давай – бей
за меня тебе точно дадут немало
это было конечно глупо
это было наверно из-за температуры
из-за вируса какого-то
уж лучше погибнуть на баррикадах
или лечь под танк
но он испугался
врачам скорой она призналась
что больна сифилисом
но не лечится –
муж не хочет лечиться
я долго мыла руки
слушала как в окно костяшками пальцев стучит снег
снег снег
слушала как от холода
от безнадежности
от одиночества
словно в пещере
ухает мое сердце
вызывайте полицию – умоляла она
ненавижу пусть сгниет за решеткой
вы уверены? – спрашивала я
вы хотите расстаться с ним?
точно знаю – для многих семей насилие
как воздух
как питательная среда для микробов
насилие для них – первопричина чувств
прораб нарочито орал на фене
квадратному сержанту полиции
хотелось дать ему по морде
но он боялся меня
один лишь раз
прижал его плечом к лифту – сильно
мне тоже очень-очень хотелось
чтобы ему дали по морде
я даже сама хотела дать ему по морде
но стыдно было признаться в негуманности
офицер полиции говорил –
как жаль что меня все это коснулось
ведь я такая хрупкая такая чувствительная
это сразу видно
что они? это их работа
а я видимо никогда такого не видела
и поздравлял с восьмым марта
я согласно кивала
порой приятно производить впечатление
приличного человека
он так про меня говорил
что я почти влюбилась в него
вместе с тем давила на голову
неприятно-страшная мысль –
вот-вот проснётся мой муж
с разбитым всмятку лицом
выйдет и все испортит
и все увидят какая я на самом деле
мне хотелось сказать им –
посмотрите на мои ноги
они отбивают чечетку
давайте ра-до-вать-ся
сегодня восьмое марта
у меня улучшилось настроение
но они могли решить я сошла с ума
потому я мрачно подписывала акты
до трёх часов ночи
засыпая думала почему не вышла замуж
за офицера полиции
в шесть утра я собрала в кулаки всю свою глупость
перещёлкнула пальцами и сказала
больше этого никогда не случится
и пошла на работу
в машине посмотрела на себя
в зеркало заднего вида
подумала
что может знать о насилии человек
что гонит себя на работу в шесть утра
каждый день в шесть утра
его лоб – лоб носорога
утром женщина ушла из больницы в полицию –
забрала заявление обратно
снег продолжал колотить колотушкой в окна
на градуснике подмышкой было 38.5
кстати
потом
как говорил классик
весна все-таки наступила
ВОРОНЕЖ
А. Романовскому
1
в поддон города стекается утварь
проваливается в подол смердящих ангинозных зевов забитых мусором погребов
кажется
будто город
никак не снимет чулок краснокирпичных казарм водяных колонок
корабельных стен садовых шлангов прокисших щей
старых ворон мертвых ежей ворожей
обломки детской коляски
обломки инвалидной коляски
падают с антресолей
из позапрошлого века
под ноги
колёса и ноги – смешиваются
блестящие бетонированные рифленые подошвы поющие фонтаны
рачьи клешни подъёмных кранов
бивни бульдозеров
искривляют пространство
сводят к нулю
так пусто
будто
у старого и нового не совпадают пазлы
не совпадают грани граненых стаканов
как будто
вокруг –
только срезанные цветы
чернозема
2
мандельштамовская яма затягивает в собачий вой ночи
сыростью смещённого подкатывающего кадыком времени
платоновская железка накрывает полотном сбитых рук
вязким запахом шпал
перегонами
перегноем прошлогодних листьев
церковная оградка – в процессе биохимических реакций
ты – в ней
прошлое прорастает
сквозь сливные ямы сливами
сливы в тех садах самые вкусные
сердца кирпичей разбросаны по дороге –
стучат
не могут остановиться
3
женщина входит в ту же воду
ту же околоплодную воду
женщина возвращается домой
собой и своим ребёнком
самка лосося входит в ту же воду
в те же молекулы воды
идёт по течению вверх реки
старый город не входит в новый
черепками и черепными коробками
не входит водой водохранилища
в русло реки
здесь
ребёнком
на этих улочках
ты мучилась суицидом
скрывала это
теперь смешно не скрываешь
желание жить
ПИЩЕВАЯ ЦЕПОЧКА
в цепком цепне
замкнутой пищевой цепочки
война нарушает законы улиц
рубит наотмашь – летят ошмётки
удушливым тополиным пухом
дымом средневековья
обломками самых слабых звеньев
в холоде камеры морозильной
в цинковом ящике – не открыть
мертвые ноги – считать не силься
сильные звенья их не считают
сильные только бабло считают
сильные ставят в билет военный
штамп – мол казак ты вольный
погоны – в ящик
в руки – калаш
и иди василий
ключ от границы
припрячь за щеку
ты – доброволец
и
ополченец
(целью всегда
цементируют средства
что для цепочки
как рай – по центру)
жирный опарыш – венец цепочки
жрет не нажрется
в немытом курске
жрет не нажрется
в свободном львiве
жрет и жиреет
жрет и жиреет
и
хвалит мясо
ГРОЗА
этот дом упал вглубь моря
он проглотил молнию
так глотают фокусники
ножи и не совершают харакири
так достают блестящую блесну и не распарывают рыбе брюхо
дом скатился
по пищеводу труб центрального отопления
по трупам трупов прошлого
в чистую воду
выдохнул озоном
в этом доме – ты и я
в этом море ты и я –
необитаемый остров
обитай во мне обретай горячую форму грозы
это так правильно
это так по-человечьи
чайка облетает
наши поднятые вверх ноги
как хорошо что мы сдались друг другу
кому ещё в какой позе нужно сдаться
чтобы иметь право говорить не заикаясь не запинаясь
чтобы послать небеса и запереть засов
чтобы не стать заложником –
задолжником пространства
черно-белой фотографией
пустыни
поцелуй меня
МЫШИНЫЙ ДОМ
по ночам
в заброшенном доме престарелых
мыши отгрызают
кусочки толстых старческих ногтей
жадно впиваются зубами
в солоноватые чешуйки эпидермиса
занимаются любовью в редких седых волосах
старческих лобков
возятся в прогорклом тряпье
балуются красно-белыми спичками
гордятся: полумертвое тело – их дом
мыши давно купили
чистые новые норки в роддоме
эмигрировать – не хотят
говорят – в роддоме невкусно кормят
на слабом теле теплее сено
ласковей мышеловки
куры несут яйца о двух желтках
по утрам
старики показывают укусы
чужим слепым глазам –
ищут жалости
жалость – почти любовь
ранки им смазывают
обидной зеленкой деменции
ФАНТОМНЫЕ БОЛИ БУДДИСТСКИХ БАРАБАНОВ
ночью
на крыше непальского отеля
только огромно-раскосые глаза будды
под золотым колпаком ступы
лишь изредка зрение отвлекают звезды
как дыхание-дуновение человека рядом
скоро эти глаза залепит мокрым московским снегом
человек застрянет в лифте
будет умолять о спасении
слишком громко умолять будет
я пойду вокруг лифта по часовой стрелке
как ходят вокруг буддистской ступы
скажу человеку:
помнишь он завещал –
ешь тело его пей кровь его…
не думай о глазах будды
те глаза – лишь елочные игрушки
а сам почувствую фантомные боли
от верчения барабанов на рассвете
от верчения желаний на рассвете –
в каждом кончике пальца
почувствую –
барабанные боли по моим пальцам
почувствую –
чай масала разливается молочными реками
играет в теле
огнём играет
соски ласкает
подошвы лижет
твердеет снегом
хрустит морозом
холодно тут –
ешь тело пей кровь…
человека рядом
КОПЕНГАГЕН
в копенгагене
собаки
правильно виляют хвостами
так виляют —
будто они ещё щенки
будто
все стремится к нулю
будто бог на пятый день творения
из рыбы стал карлом марксом
но потом
на шестой день творения
бог понял — ему нужны зрители
наверно
он ошибся
зрители ломают кресла
даже в копенгагене
СВЕРКАЮЩИЙ НОС ЖЕЛАНИЙ
самое грязное место метро –
нос собаки на площади революции
входящие и выходящие из вагонов руки
трутся загадывают желания
желания оседают бесформенными кусками
заранее разгаданных фресок
похожих на микробов под микроскопом
теряют цвет
шлифуются
сверкают ясностью схожести
сегодня я выбросил
блестящие ключи
связкой
в могильник мусоропровода –
все двери
на носу собаки
тут же
покрылись ржавчиной