Опубликовано в журнале Зеркало, номер 49, 2017
АЛКОГОЛИ
1
от
печки душно, и сама тоска –
счастливая,
как тёмные глаза.
жар-птицею
глядят ТРИ СТАРИКА;
ночь-речка
– в точках, как ничья слеза.
в неё
влюбился долгий-долгий дождь,
он
плачет, потому что он ожИл;
кто
знал эту обломовскую дрожь,
и крах,
тот сОздал этот огнь для жил,
фальшивящий,
как жалкий бенефис
восьмидесятилетнего
певца.
глаза
тоски светлы и смотрят вниз,
и я уж
не могу поднять лица
2
вся как
наждак и воробьиный гвалт,
как
некое «патроны подвезли!»,
приходит
ЗАКАЗНАЯ, и подвал
любой
как бы взлетает от земли
тем
более – прекрасный пыльный сквот.
но кто
с ней ранним вечером гулял,
тот как
святой сиял, как идиот,
как в
дерево влюблённая земля.
на
дереве пустое спит гнездо,
и все
вороньи слётки на земле
кричат,
кричат, пока звезда с звездой
не
скажут им о силе и крыле
3
как
ясные, разумные слова
в
поэзии сплетаются в фигню,
смиреннейшая
СТАРАЯ МОСКВА
даёт в
тебе простор тому огню,
с
какого начался пожар Москвы,
и ветер
рад был пламенем писать,
как на пиру
библейском, но увы –
нам не
от кого тут себя спасать:
единственный
наполеон – враньё
себе о
том, что можно стать иным,
но это
пламя дышит и поёт
на
ветхих крышах утренней вины
4
итак,
вчера ты юн, а завтра стар,
но этот
промежуток – как змея,
и ты с
гранёной стопкою NORD STAR
сидишь
и думаешь: «я… я… я… я… я… я…» –
длинней,
чем Ходасевич! и желтей
твоё
лицо, и волосы серей,
и даже
меньше денег и путей,
и,
дай-то бог, помрёшь ещё быстрей,
но в
льдистых этих гранях – летний свет
и тот всепроясняющий покой,
когда,
как бы суммируя ответ,
мычишь
и в полусне ведёшь рукой
5
как
дева хрупкая внутри себя как сталь,
а голос
нежный – серной кислоты
фонтанчики
пускает, так и та
ДОРОГА
ЗИМНЯЯ, какую выбрал ты.
так на
заводы шли в сорок втором
подростки:
встать на шаткий табурет,
точить
снаряды, и пустым двором
идти
домой и плакать во дворе.
но
всё-таки победа, что бы ей
мы ни
считали, брезжит в каждом дне,
и
зимняя дорога всё теплей,
как
свет, уже ночной, в чужом окне
МАРТ
сердце
внутреннего льва
до
свидания долой
солнце
внутреннего рва
небо с
точкой и иглой
рыцари
звенели вниз
по
капели солнце жглось
синь
серебряные дни
гОры голосом насквозь
парты вЫрезать стрелу
годы
талые поля
пели
дерево во мглу
полдороги
и земля
змейка змейка череда
отражений
от стены
колокольного
труда
и
капели-глубины
это
нимбами теснясь
материнство
и заря
на
искрящем срезе дня
горным
инеем горят
* * *
как
мокрая пыль – не сырая земля,
так эта
тоска твоя, интеллигент,–
не горе
народное. а на полях
пометки
– не неурожай
ты
воешь, свернувшись в ночного ежа,
но ведь
не от голода – так, от любви
невызревшей
и головной,
от
мертвенной ясности: да, ты говно
– и все
пишут: уезжай
представим
отчизну как спирт со змеёй
в стеклянной
коробке, но школьный звонок –
как
взрыв, и волнами весна в окно
распахнутое
плывёт
представим
пустые поля под дождём:
оставим
пустые поля под дождём;
представим
незлых старух,
их
валенки летом, лязг во дворе:
пёс
дёрнул цепь, сумрачный кот прошёл,
синяк у
снохи ещё не сошёл,
а сын
три дня как в земле
и
дальнего поезда стук сырой:
представим
решимость, что ты герой:
граница,
свобода, победа – вой
в
коленки лбом, головой
* * *
и я
прощения просил
что
попусту люблю
на
выброс жизнь на выброс жизнь
а в
небе хорошо
паслись
созвездия стрижей
и
где-то поезд шёл
усталость
занавесок на
вагонных
окнах; их
обвисшей,
складчатой тоской
и чай
заболевал
паслись
созвездия стрижей
над
мелкою рекой
и
головою тряс козёл
и
чёрный бык кивал
в
просветах лёгоньких берёз
лазурь
стояла как
воздушный
ельник; поезд шёл
и в чае
сахар сник
река
стряхнула солнце, а
созвездия
стрижей
немного
сдвинулись назад –
как бы
сгорел дневник
жевал
детёныш саранчи
зелёный
лист, и пух
легчайший
на листе тепло
светился
как печаль
и время
острым войском шло
и ход
его молчал
* * *
–
товарищ чай
– я
крот, товарищ ночь
в
орлиных крыльях
вянущий
поток
воздушный
вдруг
усиливается
–
товарищ лес
– я
прав, товарищ царь
смыкая
на пути твоём ряды
еловых
мелких игл,
ветки
дней
смыкая,
чтоб ты слышал пульс корней
–
товарищ пир
– я
тризна, милый храм
нам
галок надо больше:
тесноту
духовную
и звуковую – ту
что
радио умеет по утрам
– о-у,
о-у: товарищ песня пьёт,
зубами
кран
холодный
прикусив
товарищ
небо ясен и спесив
товарищ
дым
метаморфозы
вьёт