Опубликовано в журнале Зеркало, номер 42, 2013
Начинает петь
1.
я буду петь песни
о метафизике
и микрофлоре влагалища
о том как в ночь
на 19 февраля
лизе приснилась смерть
а мы с леной накурились
на улице большая зеленина
не стали ебаться
легли спать
2.
девочки девочки
на колготках стрелочки
двадцатилетние дурочки
живут на съемной квартире
не выходят из дома
играют в настольные игры
сериалы вконтакте
ночью любят друг друга
а целоваться не с кем
девочки
ищут отцов
находят чужих отцов
ложатся под них боятся
потом ходят годами
к психоаналитику
не могут кончить
матери-одиночки
3.
перепечатать столько сколько возможно
за сутки
в программе WordPad
слово анфиски
мне семь лет
я иду по Вознесенскому проспекту
с мамой и тетей Людой
воздух после болезни
(то ли грипп то ли орви то ли еще что
с температурой чаем с лимоном малиновым вареньем
футболка промокла от пота ночью бред)
но я поправился
иду по улице
держу ладони близких в своих ладонях
а голоса в моей голове
все еще говорят
анфискианфискианфискианфиски
не помню когда они замолчали
СССР
анна алексеевна
анна михайловна
зинаида григорьевна
библиотека приключений
детей нет а книги все же купили
читающая страна
засахарившееся варенье
истории про блокаду
потерянные карточки
где-то они теперь вяжут
куда смотрят их петли
на запад ли на восток ли
кому вытирают сопли
запах старушечий сладкий
только в детстве не страшный
когда ничего не знаешь
засыпаешь на желтом паркете
от солнца горячий
с красным солдатиком в белой руке
Б-да
вышел
гробик за водой
я кричу ему постой
обещаю буду умер
не смотри что живой
эта речка ненева
в горло падают слова
как в колодец
как
в колодец
засыпает голова
камни над водой не спят
дети под водой стоят
на перроне
как на троне
отъезжает ленинград
А-Я
А. Д.
а больше нет
бумажного тигра
невидимый след
с красным вином
в белом плаще
со стихами
речью вообще
город у моря
дамба песок
ветер уносит
наискосок
как будто перечеркивает пейзаж
крики чаек
зачеркнуто
запятая
Л-вь
про
то что сердце остывает
как манка сверху
дальше горячо
внутри меня четыре сантиметра
когда-то в сантиметрах только члены
длина диаметр и боль
и боль
а у тебя
такое страшное лицо
и оспины и череп
как смерть аркан таро
хочу с тобой ребенка
сам сказал
растет живот
в меня нельзя я подрочу
тебе
понюхала ладонь
показалось пахнет не тобой
и шепотом
на
ухо
а кем
а кем
а кем
dell’arte
мой арлекин
хочет обманывать женщин
отсасывать у мужчин
носит костюмы для ролевых игр
не моется пахнет как дезертир
ждет когда его схватят
на чужой жене
в чужой кровати
пьеро
спускается в ночное метро
боится поднять глаза
на компанию пьяных болельщиков
поглубже в газету
как в женщину
только б не выделяться
не встретиться взглядом
у девочки 45 размер ноги
тяжелые берцы
всем выходить на конечной
коломбине
бедняжке
так одиноко
раздвинула ноги
у советских кукол
как у ангелов
не было половых органов
пока я однажды
ножницами не расковырял
пластмассовую дыру
у нее между ног
и если бы мог
наверное бы кончил
а тогда просто оторвал голову
чтобы не оскорбляла
образа и подобия
Трасса
1.
выкатился из бутылки
сам себе пустяк
а рот из романа гюго
тут недалеко до бутырки
а там рукой подать уже до самого
дальнобои блатняк
за занавеской
телевизор первый канал
сделай погромче
теперь слушайте я хочу чтобы вы все тут сдохли
2.
днем спать вповалку как солдаты роты добрых услуг
пока опять опять хачи за минетом
люська делает а я не могу
противно
только пятерых вчера арбуз балтика девять
эта сука всю сауну кровью своей залила
говорят хотела с собой покончить
думаю просто выебывалась
от нечего делать
вообще у меня бабушка ведьма и у моего отчима у него до сих пор не стоит
умоляет приходит прости что хочешь говорит сделаю а ты сука уже сделал говорю
пошел на хуй стоит не уходит
3.
надька то сбежала
со всей кассой недельной нет ее нигде суки
а я ей руки пообломаю
найду убью пидораску
купила ей духи колготки новые
паспорт оставила дура
а у вас там в питере есть мужчины
продам этот бизнес на хуй
выйду замуж
двух своих-то похоронила
а кто об этих позаботится шалавах
полковник сказал накроют нас скоро
а я думаю кого им тогда ебать друг друга что ли
Кабанчик
«В девяностых», –
говорит Паша, пока стрижет свою бывшую
и щурится как Брэд Питт.
Утро встречает нас
в салоне красоты «Карамель»,
в арку направо от Католической церкви.
Катя переводчик с испанского,
осенью хочет уехать в Мексику,
пока зарабатывает в Москве,
недовольна стрижкой,
просит покороче,
еще короче,
короче,
на прощание цитирует журнал Psychologies:
«Отношения с вашим парикмахером не могут быть нейтральными».
Паше в июле стукнет тридцатник,
ночь не спал трава экстази девочка Лиза,
ей двадцать два,
днем работает с детьми-аутистами,
по ночам латекс страпон ролевые игры,
«Они такие свободные,
эти двадцатилетние,
дети-индиго», –
удивляется Паша,
обещает, что следующей будет восемнадцать,
и все время цитирует «Бойцовский клуб».
Когда мы трахали мою соседку,
Паша жил у меня,
слезал с героина,
год лежал на кровати смотрел в потолок.
Первый для всех секс втроем,
контейнер фисташкового мороженого,
вкус неприятный но я быстро кончил.
Женя жила на четвертом
с коричневым той-терьером
и маленькой мамой-учительницей,
она работала в типографии,
а в конце девяностых вышла замуж за начальника
и отсудила у мамы квартиру.
Паша выучился на парикмахера,
теперь работает в дорогих салонах,
имеет постоянную клиентуру,
на жизнь хватает,
жалуется на друга,
который попросил его открыть фирму,
а сам прокручивал через нее чужие деньги
и проигрывал их на бирже:
«Это называлось кабанчик:
на лоха оформляли контору,
пока бабки крутились, он радовался жизни,
а потом его убивали, чтоб замести следы.
В девяностых», –
говорит Паша
и медленно улыбается.