Опубликовано в журнале Зеркало, номер 29, 2007
“…этот пидор бомбочку сочинил Моисей Винокур |
“Роман расчислен по календарю”. Завязка – 24 декабря 1949 года, суббота. Ночь перед рождеством (западным). Погоду и репертуар кинотеатров адепты литературы факта могут сверить по газетам.
Не будем заниматься “ловлей блох” вроде талмуда в святом углу камеры №72.
Дуализм. Разделение на положительных и отрицательных. Классовый подход – представители передовых классов (социальных групп) – положительные, представители реакционных – отрицательные.
Это – общее. А теперь – подробности.
Чиновник МИДа Иннокентий (имя значимое) Володин узнал о том, что советский агент Георгий Коваль (союз рабочих и крестьян?) должен на днях получить в нью-йоркском магазине радиодеталей чертежи атомной бомбы. Как узнал? – “внезапно”. Откуда узнал информацию столь деликатного свойства? Автор сию деталь не разъяснил. Идеальному читателю она неинтересна. Как неинтересен круг служебных обязанностей Иннокентия.
В каком отделе он трудится? Неясно. Начальник у него генерал…
МИД на рубеже 1940–1950-х – одна из главнейших структур. 60–70% площади главной газеты “Правда” отводилось международным делам. Самый печатаемый автор – А.Вышинский, затем И.Эренбург, Д.Заславский и И.Сталин.
По каким критериям происходил набор чиновников в МИД? Очевидно, по моральным. О профессиональных и интеллектуальных качествах – ниже.
В общем, кто-то поспешил отметить будущий успех, не побоявшись сглаза. Вот и сглазили.
Какую пользу можно извлечь из обладания такой информацией? Человек с менее выраженными моральными устоями, несомненно, начал бы шантажировать Абакумова, Берию и Сталина. Впрочем, человеку недоверчивому могла прийти в голову необходимая мысль: а что, если это операция в рамках кампании по выявлению, а никакого Георгия Коваля, равно как и магазина радиодеталей не существует в природе?
А даже если Г.К. и существует, м.б., является афро-американкой преклонных годов?
Иннокентий не шантажист, но гуманист. Спасает не профессора от лишних пяти лет (Флегоновский текст), а солнечный мир от ядерного взрыва. Выбивает из сталинских лап ядерную дубинку. Сообщает в миролюбивое посольство США сведения особой важности по городскому телефону-автомату, выполняет интернациональный долг, предотвращает третью мировую войну. “А мы не себе желали спасения – всему человечеству” (А.Терц).
Ну вот, Иннокентий о деятельности Георгия Коваля знает все частности и совсем не знает о том, что почти четыре месяца назад испытание советской атомной бомбы завершилось успехом. Впрочем, что-то он слышал, но дядька Авенир его разубедил.
Если бы Советский Союз готовил войну, оставили бы сюрпризом…
Борьба за мир в СССР всячески прокламируется, через несколько месяцев все население подпишет Стокгольмское воззвание. Уклоняется только Б. Пастернак.
– – –
Как он пришел именно к этому решению? Перебирал ли он различные возможности? Моральный аспект поступка могут обсудить в поисках консенсуса А.Проханов и В.Новодворская. А также вопрос о положительном герое в советской литературе.
“А достоинства положительного героя трудно перечислить: идейность, смелость, ум, сила воли, патриотизм, уважение к женщине, готовность к самопожертвованию, и т.д. и т.п.” (А.Терц). Всеми вышеперечисленными достоинствами, кроме ума, обладает Иннокентий Володин.
Двумя годами ранее запросто мог бы передать информацию в Ленинградский обком или в Еврейский антифашистский комитет. А так ситуация усложнилась. Космополита Молотова сменил сталинист Вышинский, который руководит министерством из Нью-Йорка… Нуждается в помощи Иннокентия.
Иннокентий спешит. Через несколько дней Володин должен выехать в свободную страну, там можно передать материал в спокойной обстановке, с меньшей вероятностью провала, но – медлить нельзя… Не задумывается, поверят ему или нет.
Более того, Иннокентий ЗНАЕТ, что разговор будет записан МГБ, что начнется следствие, что его будут искать. Гусарская рулетка с полным барабаном. Он только сомневается, смогут ли его опознать по голосу… Правильно соображает.
Кроме того, он боится выказать особую примету – знание английского и французского языков. Не то что тупые сталинские дипломаты. Но дело мира важнее собственной свободы… “Не может быть такой техники!” – Не проработал книги о русском приоритете, низкопоклонство подвело…
Абрам Терц в классическом труде “Что такое социалистический реализм” осуждает героиню и автора романа “Русский лес”. Чего ожидать от литературного оборотня Синявского-Терца?
Иннокентий не распропагандировал “слухачей”… Напротив, лейтенант в состоянии душевного волнения нарушает свои служебные обязанности – вместо того, чтобы слушать и записывать беседу, он ее прерывает. Нагульновская прямота. За такой патриотизм выговора маловато будет.
Что до помощи Иннокентия… Понимает ли он, что информирует не только американские, но и советские органы? Что, прослушав разговор, гебисты тут же отменят операцию, а Георгия Коваля либо вернут домой, либо “законсервируют”, а поскольку координаты разведчика им известны лучше, чем американцам, то они сработают быстрее? Не понимает…
Иннокентию (больше подошло бы – Дементию) не приходит в голову мысль немного более высокого порядка. А что, если американская разведка и без его помощи узнала о деятельности вышеупомянутого агента (в сталинском СССР, и в частности – в абакумовском МГБ, по Солженицыну, царит беспросветный бардак) и “ведет” его, пытаясь выявить сеть? В таком случае его помощь нельзя счесть очень существенной. Тот еще рождественский подарочек.
Слава богу, что авиационным атташе оказался, видимо, туго соображающий джобник англосакс, а не выходец из нижнего Ист-Сайда с генетическим галицийским остроумием. Тот бы поблагодарил от имени посла (или президента), но выразил при этом сожаление, что Иннокентий уже четырнадцатый с этой информацией. Задал бы работу бездельникам из МГБ.
Результат разговора – МГБ поставлено в известность о провале мероприятия.
Американский авиационный атташе тут же называет должность, только что не фамилию; джобник плохо понимает по-русски, с трудом читает журналы “Техника – молодежи” и “Моделист-конструктор”, задает дурацкие вопросы, “футболит” в посольство Канады.
Лейтенант Кулешов, вместо того, чтобы, исполняя служебную обязанность, совпадающую с патриотическим долгом, слушать столь содержательный разговор, вначале разглядывал болячки на ногах, а затем не только разъединил связь, но и дезинформировал начальство о местонахождении телефона. Подумывал стереть, но не решился, испугался, что расстреляют. Расстреляют?.. В стране уже более двух лет нет смертной казни. Только через 17 дней восстановят.
Патриотизм пересилил служебную дисциплину? Вообще-то его обязанностью была прослушка антисоветских разговоров, а не их прерывание. Разгильдяй, психопат, лгун на ответственном посту – тяжело с кадрами у Абакумова.
Да и марфинской шарашке надо прежде всего изобретать не “вокодер”, но “анти-дурак” для нейтрализации лейтенанта Кулешова.
Недалекий Иннокентий правильно предвидит ход следствия.
Откуда пошла утечка, никого не интересует. Никаких внутренних расследований. Работники МГБ понимают “дело техники” буквально. Сколько человек может знать о передаче чертежей? Видимо, очень немного… Сам агент, его руководители в МГБ (?)… Вот их и надо бы проверить. Каким образом секреты фирмы становятся известны посторонним лицам? А действительно, каким образом?! Очень интересно. При нечаянном интересе автор нас и оставляет…
А вот и нет! Осведомленных только в МИДе не менее семи человек, к операции отношения не имеющих… Кто и для чего ввел их в курс дела, какую помощь они могут оказать? Чем больше людей знает, тем выше вероятность утечки, оно и утекло…
Опять-таки, зачем было рапортовать о несделанной работе? Торопились получить ордена.
Узнал человек, и ладно! Но, может быть, внутреннее расследование все-таки ведется, только автор счел его для нас неинтересным? Да нет, на страницах романа непрестанно тусуются чекисты среднего и высшего уровня, все ищут бедного Иннокентия, изобретают хитроумные приборы… Высокопоставленные сотрудники МГБ разглашают государственную тайну направо и налево. А взяться за наведение элементарного порядка в собственном хозяйстве, хотя бы кому-то поставить на вид за халатное отношение к совершенно секретной, особой важности информации как-то не догадались.
– – –
“Принципиальный же план политических убийств был утвержден самим Сталиным еще перед уходом в отпуск”. Очередная неточность – документы подобного рода получали одобрение пленума ЦК и утверждались на сессии Верховного совета. Сталин и Абакумов – кремлевские мечтатели – представляют себе разорванную в клочья банду Тито… Все мы в последнюю войну желали, чтобы Насралла не промазал мимо тель-авивской налоговой инспекции, но…
Кстати, в период с 1945 по 1953 год как пакость какая (травля Зощенко и Ахматовой) – так от ЦК, как что доброе (снижение цен), так от Совета министров!
Абакумов Сталину лапшу на уши вешает, мозги компостирует… О крупнейшем провале не ставит в известность вождя. Пусть не взыщет, если поставит кто-нибудь другой. Хочет, чтобы доложили Вышинский или Берия. Уж они доложат!..
Подчиненные копируют начальника, замминистра МГБ “приготовился запутать ясный вопрос в трех соснах”. Истинное положение вещей министру раскрывают только зэки.
Гебисты ждут, пока зэки на шарашке изобретут электрического следователя. Какими-либо другими приемами пользоваться не обучены. О специалистах-акустиках и не слыхивали. А если работы над прибором затянутся? А если он будет давать большую погрешность? Так и будем оставаться в блаженном неведении. А если враг народа Рубин вместо того, чтобы разоблачать, возведет напраслину на честного советского человека? Сталинское государство отличалось крайней степенью доверчивости. Людей, осужденных за государственные преступления, допускали к государственным секретам.
Круг подозреваемых – семь человек. Зачем семи подчиненным Вышинского узнавать о деятельности подчиненных Берии? Неясно… МИД ведет внешнюю разведку. Допустим. Над одним трудягой семь мидовских бездельников. Арестовать их Абакумов боится.
Вместо реальных подозреваемых хватают первых попавшихся. Будут сидеть.
Абакумов хочет арестовать, но Рюмин его разубеждает: “Это министерство – не Пищепром”.
Чем руководит Абакумов? МГБ СССР при Сталине или районным ОБХСС при Брежневе? Боится тронуть прикрываемых Вышинским шпионов.
Забыл, что года не прошло с ареста бывшего замнаркома НКИДа Соломона Лозовского… И Рюмин забыл, хотя сам допрашивал его подельников.
Кстати, а что это за документ, из которого Володин узнал о намеченной спецоперации? Подозреваю, из разряда “Плана политических убийств на 1950 год”, в котором как ликвидаторам, так и объектам предписывается встреча в определенное время в назначенном месте. Дабы избежать как раскачки, так и штурмовщины. Видимо, Иннокентию попался на глаза план работы Георгия Коваля с разбивкой по пятидневкам. В частности, на предновогоднюю неделю запланировано “получить в магазине радиодеталей по адресу… чертежи американской атомной бомбы”.
– – –
Симочка попала на шарашку “по своей кристальной анкете”. В наши годы “по кристальной анкете” брали разве что в Израиль.
Да и на шарашке за режим секретности борется только заключенный Рубин. Возмущается, что пленные немцы-ремонтники слоняются по сверхсекретным комнатам и читают надписи на аппаратуре. Но его рапорт инженер-полковнику Яконову оставлен без последствий. А “сотрудничать” с майором Мышиным ниже его достоинства.
Все работники органов используют служебное положение в личных целях. Вот, например, “…капитан МВД, посланный передислоцировать фирму “Лоренц”, хорошо понимавший в мебели, но не в радио и в немецком языке, выискивал под Берлином гарнитуры для московских квартир начальства и своей”. В свободное от поиска гарнитуров время капитан, тем не менее, нагрузил три железнодорожных состава оборудованием для марфинской шарашки. Несложно подсчитать, что при весе состава в 1000 тонн и штате шарашки в 300 человек на грешную зэковскую душу приходится по 10 тонн трофейной мебели и оборудования.
“Но когда чего-то на Руси хватало без труда еврея и без труда немца?”
Рубин – германист, интеллектуал, расхаживает с монголо-финским словарем (видимо, предполагалось участие монгольских войск против Финляндии), на шарашке эти языки крайне необходимы; которым из двух он владеет, мы не узнаем.
Славяне (по крайней мере, те, что на свободе) – тупые, жуликоватые, трусливые, очковтиратели. От лейтенанта до министра. Евреи – деловые, добросовестные, профессиональные, смелые.
Что в МИДе, что в МГБ – один с сошкой, семеро с ложкой.
Генерал Бульбанюк перечисляет фамилии подозреваемых вместо того, чтобы назвать по номерам или буквам. Есть еще Громыко и еще один, но они как жена цезаря. Никто его не просил: “Огласите весь список, пожалуйста”. Дает полный текст разговора… Естественно, никакой подписки о допуске к гостайне у зэка Рубина не требуют.
Бульбанюк помогает Солженицыну решить задачу полного раскрытия образа. Одно дело – определить голос человека, пытающегося зачем-то поговорить с иностранным послом (может быть, просить о помощи в розыске родственника); другое – найти конкретного вредителя делу мирового социализма. Рубин – не бездумный исполнитель, но борец за рабочее дело.
Генерал Бульбанюк – “от Рюмина”. Генерал-лейтенант Рюмин фигурирует в романе Владимира Сорокина “Голубое сало”. Март 1954 года. В других источниках по этому периоду упоминается подполковник Рюмин. “Неформальный лидер” министерства госбезопасности. Подполковник Рюмин входит в кабинет министра без доклада и без стука. В присутствии министра ставит задачи его заместителю. С замминистра здоровается за руку. С генерал-майором (не говоря о полковнике Яконове) здороваться не считает нужным.
“Мы отдел спецтехники не даром же хлебом кормим? Неужели они не могут по магнитной ленте голоса узнать? Разогнать их тогда”. “Мы” – это подполковник и генерал-полковник. Это говорится не в кругу друзей за коньяком, а в кабинете министра. С такими амбициями долго не проживешь…
Пожалуй что генералом Бульбанюком командует все-таки подполковник… Через полтора года станет полковником и заместителем министра. В апреле 1953 года газета “Правда” создала ему репутацию “антисемита МГБ №1”, нечто вроде советского Эйхмана-Штрейхера. Рюмин действительно допрашивал обвиняемых членов ЕАК и “врачей-вредителей”, но за полгода до смерти Сталина был переведен из МГБ в мингосконтроля – старшим контролером. Похоже, генерал Бульбанюк, находящийся в подчинении у подполковника, вымещает обиду саботажем.
Рубин тут же предложил соавторство Нержину: “Как здорово будет, если мы этот воз подхватим вдвоем!” Отказом расстроен: “Что ж мне теперь, одному работать?”
Профессионалы в СССР – евреи. Рубин абсолютно лишен демонических черт, марксист-начетчик. Ненавидит контру скрытую. Даже классовая ненависть у него умозрительная. Не бедняка к богачу, но адепта к ренегату…
А если бы Рубин показал на Громыко? Страшно подумать, кто бы определял советскую внешнюю политику в течение 28 лет!
На шарашке сидят сплошь невинные жертвы сталинизма. Например, Ростислав (Руська) Доронин. Хвастается Кларе, что два труднейших года (с конца 1945-го по конец 1947-го) жил по поддельным документам. Нелегал. Клара верит Ростиславу. Поверим и мы. Но не до конца. Роман, как сказано выше, расчислен по календарю. В 1949-м Руське – 23. А 18 ему – в 1944-м. В это время он поступает в Московский университет. А должен поступать в Красную армию. Но в армии Доронин не был. О его тяжелом расстройстве здоровья автор не говорит. Также и о брони незаменимого специалиста. Как это рассматривалось в военное время? Руську арестовали, но дома обыск проводить не стали – пусть мама поволнуется.
Тем не менее именно Руське Доронину доверяют тащить ящик макарон для первого секретаря райкома.
Замечательны американцы из посольства, которые снимают дачу в подмосковной деревне. Счастье выпало Матрене Васильевне, особливо если американцы в долларах уплатили. Прочие колхозницы вкалывают за “палочки”. К сожалению, 400 долларов пришлось откатить председателю сельсовета Никанору Ивановичу Босому. Особенно восхитил американцев сануз на Матренином дворе.
Через четыре года порядок съема жилья иностранцами значительно усложнится. Так, венгерская студентка-коммунистка-подпольщица Эржика решила уйти из общежития на частную квартиру. “Посольство запросило министерство иностранных дел СССР, министерство иностранных дел – министерство высшего образования, министерство высшего образования – ректора университета, тот – свою адмхозчасть, и хозчасть ответила, что частных квартир пока нет”. Вот такой бюрократизм развели за четыре послевоенных года.
Иннокентий – квазиреалистическая фигура.
“…способный и покровительствуемый молодой человек”. О способностях говорилось достаточно; кем покровительствуемый, автор не прояснил.
Герой народной песни о “простом советском дипломате”. Папа – герой и жертва гражданской. Мама – Коломбина десятых годов. От советской власти она приобрела не только Иннокентия, но и персональную машину, снабжение по литере “А” и мн. др.
Интересно, что мало кого зовут по отчеству. Это – “экспортный” вариант сталинского СССР. На какие медные деньги жил и учился? Допустим, на пенсию за героического отца. С кем дружил, с кем водил компанию?
В 1937 году заканчивал престижную школу, поступал в элитный институт и не удивлялся, почему большинство соратников отца по революционной борьбе оказались врагами народа? Как он сумел не присутствовать ни на одном собрании, где единогласно требовали “взбесившихся псов расстрелять всех до одного”? Этого быть не могло, много было таких собраний.
Допустим, в его сердце стучал пепел жертв 1937 года… И вообще “душой болит не об себе, а об народе”.
“Соединенной зарплаты мужа и жены не хватает на семью. А должно хватать одной мужской” – поехал бы в любой колхоз, где после войны – на двадцать вдов полтора инвалида…
Прозрение Иннокентия – благодаря маминому архиву, писателям Серебряного века и дядьке Авениру. Иннокентий знает языки, не вылезает из заграниц, но его эрудиция не идет дальше Серебряного века. Об американской, английской, французской словесности (тем паче философии) 1930–1940-х понятия не имеет. “…с десятками имен европейских писателей, никогда не слыханных Иннокентием”. В Париже он перелистывал “Кавалера Золотой звезды”…
МГБ вербует информаторов среди кого угодно, кроме дипломатов. Иннокентий ни разу не дал информацию ни на кого из коллег и сделал блистательную карьеру. Однако иностранцы на рождественский банкет приглашают не государственного советника Володина, а заключенного Рубина. (И не западло коммунисту и еврею…)
Красавица жена Дотнара загромождает “огромную” квартиру западными шмотками. Иннокентия это раздражает, ему лишь бы насладиться поэзией Серебряного века.
Понятно – для жлобоватого Абакумова часы – это просто кусок золота. Но у утонченного Иннокентия изъяли сто двадцать три рубля и наручные часы… Что за часы – ЗИМ или CHOPARD, для духовного Иннокентия не имеет никакого значения.
Георгий Коваль – это приз. Остальные зашифрованные люди, по-видимому, занимаются такими пустяками, что просто неловко отвлекать внимание занятых западных людей.
– – –
Полагаю, громогласное разоблачение организаторов дела “врачей-вредителей” было не только внутриполитическим актом. Возможно, это был сигнал, был пример – антитруменовским силам в США и прежде всего – американскому еврейству. Освободить супругов Розенберг как жертв политических авантюристов, давших признательные показания в ходе применения следственных приемов, строжайше запрещенных американским законодательством; жертв заговора реакционных сил, желающих внести разлад между народами Соединенных Штатов. К сожалению, президент Эйзенхауэр не осмелился начать борьбу за неуклонное соблюдение законности. Да и в Израиле никто не бросил бомбу в американское посольство.
Солженицын – в русле советской пропаганды – отстаивает ее главный тезис: советские дипломаты, полководцы, разведчики суть идиоты, бездельники, очковтиратели. Является он продуктом этой пропаганды или ее сознательным проводником – не столь важно…
P.S. Отрадно то, что бездуховной мещаночке Дотти придется длительный срок дарить ласки не офицеру Генштаба, а гражданам начальникам.