Опубликовано в журнале Зеркало, номер 15, 2000
Мир полон неоконченных стихотворений. Мир полон стихотворений, где одна
строка или одна строфа родились шедеврами, остальное не вышло. Мир полон,
наконец, стихами, где только одна часть выжила, остальное же устарело, завяло.
Таким образом получается, что удачно сказанные слова обречены на забвение.
Но живые поэты могут спасти эти слова от забытья. Строчку можно вставить в
новое стихотворение, строфу можно продолжить, неудачное заменить. Литература
может, имеет право, почти что обязана регенерировать себя, как саламандра,
которая заново отращивает свои утерянные части тела. В русской поэзии и прозе
были такие опыты, но они постепенно ускользнули от общего внимания.
И последнее. Поэт, если у тебя лежит начатое стихотворение, если оно не
написалось сразу, отдай его другу-сочинителю, пусть он завершит твою мысль —
ведь для следующих поколений, все равно, все мы будем немного на одно лицо.
М.Г.
* * *
Вечер был сверкали звезды
На дворе мороз трещал
Шел по улице малютка
Посинел и весь дрожал
Ручки тонкие застыли
В его рваных рукавах
Пальцы ног заледенели
Снег набился в сапогах
А вокруг лежали люди
В спальнях сыто и тепло
Или чай с вареньем пили
Или с медом молоко
И когда наутро встали
И собрался весь народ
Все увидели сиротку
Что валялся у ворот
А по выси поднебесной
Далеко от злой земли
Тихо ангелы для Бога
Душу малую несли.
21 декабря 1999 года. Тель-Авив.
(Первая строфа взята из стихотворения «Сиротка»,
написанного поэтом Карлом Петерсоном в 1843 г. )
№ 678
* * *
Кузнечик мой верный товарищ
Мой старый испытанный друг
Зачем ты сидишь одиноко
Глаза устремивши на юг?
Куда тебе в дальние страны
Зачем тебе это тепло?
У нас и леса и поляны
А там все песком замело
Кузнечик кузнечик кузнечик
Останься на веточке тут
Ты наш дорогой человечек
И мы тебе дарим уют
А там за чужими морями
Среди незнакомых людей
Себя обнаружишь ты в яме
Где бродит арабский злодей
И в миг роковой неудачи
Когда твоя кровь потечет
Ты вспомнишь и отдых на даче
И наши любовь и почет.
31 октября 1998 года. Тель-Авив.
(Первые две строфы написаны Николаем Олейниковым в 1927 году)
№ 663
* * *
Осыпаются белые звезды магнолий
На глухой городской тротуар
Из раздавленной кошки уходит без боли
Остывающий жизненный пар
Многотелая женщина бедрами водит
Пот струится в ложбинах могучей спины
И куда-то меж двух полушарий уходит
В необъятно большие как море штаны
А в подвале доходного желтого дома
Снится девочке бедной таинственный сон
Она в церкви За окнами ропоты грома
Рядом с нею — жених Он сутул и влюблен
И огромный священник спросил её тихо
— Ты согласна? Согласна! — кивнула она
И в угрюмое небо взлетела шутиха
Разбросав пестрым веером отблески сна.
13 октября 1999 года. Тель-Авив.
18 октября 1999 года. Тель-Авив.
(Последние две строфы написаны Павлом Пепперштейном)
№ 677
* * *
Я посадил в саду анчар
Чтоб веткой он в стекло стучал
Чтобы его смертельный сок
Наискосок по листьям тек
И чтобы мертвые рабы
Под ним валялись как грибы
И чтоб наполнились гробы
Вселенским соусом айвы
Чтоб тонким соусом цикуты
Века стояли как минуты
Прощания с друзьями Чтоб
Нам руку положил на лоб
Последний враг — тиран печали
Чтобы оливами качали
Девицы с гладкими плечами
Над нашими телами Ток
Электрический полезно тек
По членам нашим бесполезным
И всем казался бы полезным
22 октября 2000 года. Тель-Авив.
21 февраля 2001 года. Тель-Авив.
(Вторая строфа написана Алексеем Хвостенко)
№ 686