Опубликовано в журнале ВОЛГА-ХХI век, номер 3, 2008
фактура летящего снега
дорогой сорт бумаги
для самых важных событий:
проводы на вокзале
первый поцелуй
на ступеньках тамбура
беседа о Боге
с человеком, который
хотел меня убить
сколько ещё ноябрей
не разобрать
по толщине пачки.
Москва
КОЛЫБЕЛЬНАЯ 2
Больше тебе ничего и не надо:
ты в янтаре –
засыпай, комарик.
Это преддверие личного ада:
будешь висеть-кемарить.
Только преддверие, а за дверью
что – не узнаешь.
Не удосужит.
Ты и не спросишь.
Тебя не заверит.
Ты не почувствуешь ужас.
Будешь читать в ДНК-ашной цепочке
крови, добытой в последнем полёте,
где расположен центральный источник
жизни и смерти,
надежды и плоти.
Здесь, где тебе не тепло и не сыро,
здесь, где кругом только камень и иней,
не говори, что невыносимо.
Вынесешь –
вынесет,
высмолит,
вынет.
Москва
***
первое чувство: розочкой распорол
пятку в запруде.
кровь.
повели лечиться.
посадили на пляже на пропесоченный поролон.
баночку с йодом нашла у себя учительница.
дочка её: красный купальник,
глаза,
цвета пятна, расползающегося по пятке.
не смотри на пупок не смотри на пупок нельзя
некуда скрыться и ничего не спрятать
детство похоже на щедрый крестьянский лубок:
воздух свободы куражится над диафрагмой.
только не надо гнать то,
что всё это любовь,
бедный мой,
бедный мой русский язык,
бедный враг мой
Москва
***
нищенский перелёт
клиньями журавли
выбитый не живёт
как в кегельбане шар
в бане кровавой вой
длинно летит душа
птицей сторожевой
вёслами пенят высь
шеи рисуют борт
прочь берега Невы
как можно дальше от
общий созыв на юг
и через зиму вспять
крыльями небо бьют
прямо в полёте спят
Москва
***
Воск не оплавился –
выгорел фитилёк.
Так и остался
трубочкой для коктейля
глупый телёнок,
бессовестный жадный телок,
телом живущий
и страждущий
только о теле.
Ангел ночной,
припадая губами к виску,
вытянет соки.
Подземный источник вскрывая,
ты занимался,
естественно, только искус-
ством, а не скотством,
не практикой шага за край и
дальше, туда, где
гуляют под небом стада
тучных коров, подставляющих горло и вымя.
Ты выгорал постепенно,
сгорал от стыда
и не хватило однажды
запала
во имя.
Москва
***
жди свой товар, неразменный живой алтын,
пусть даже выйдет в окрестностях Атлантиды
так проораться до бетховенской глухоты,
что только губ шевеление в зеркале треснувшем видеть.
аверс и реверс. насечка истёрта совсем.
если решать самому, то получится явно по блату
встать на ребро или в сумерках летних висеть
над абсолютной тайгой козырным циферблатом.
вырвешься, выпадешь, выкатишься по лоткам,
по долговым обязательствам, бланкам, банкнотам…
выставят лот, и товар твой пойдёт с молотка,
и зазвенишь ты единственной нотой.
С-Пб. – Екб.