Опубликовано в журнале ВОЛГА-ХХI век, номер 3, 2008
Книга стихотворений “Польза вредных привычек” (2007).
***
мне кажется, они почти земные,
мне кажется, они почти живые
идут, царапая лицо стальными
звучаньями имен наоборот,
бесполые, прозрачные, слепые
они мне говорят: они святые
я верю им как детям, золотые
у них глаза и бестелесный рот
они зовут меня уже который год.
***
но мотыльки на дне твоих зрачков
обожжены бессонницей и плачем,
“все хорошо” свернулось кулачком
молочно-белой неудачи.
и тишина на тоненьких ногах
крадется к пластилиновому раю,
и теплыми руками обнимая,
тебя подносит к раю Телемах,
мерцая в обнаженных зеркалах…
***
дверной глазок заклеен полумраком,
ты просишь заглянуть за эту стену…
там голоса смердящим снегопадом
ведут в огонь прекрасную Елену,
там смерть стоит пузатым коридором,
проглатывая звуки фортепиано,
там у романа с мраморным узором
седой Онегин выиграл Татьяну,
там наши дети топчутся под дверью
горстями ягод, яблок и разлуки,
а ты кричишь и плачешь: я не верю,
тогда взгляни на собственные руки…
***
пусть мертвые играют в домино,
у дома моего пусть мертвые играют,
они меня не помнят и не знают,
а я их знаю всех до одного…
по двое на качелях, на траве,
на ветках, на твоей виолончели,
они поют как будто в самом деле,
их слышат все, им радуются все…
вот Оленька гуляет под окном,
считая, пересчитывая лужи,
но мама не зовет ее на ужин,
и Оленьке как будто все-равно,
ведь дядя Коля обещал послушать
ее стихотворение про снег,
вот он идет к ней, ласковый, ненужный
в заупокойном дыме сигарет…
и я бы рада их не знать в ответ…
Но маленький Максим читает книжку
Но Анечка в песочнице молчит…
Но ржавые от вечности ключи
перебирает рыженький мальчишка…
***
смыкая губы в тонкую дугу
пока дремали глиняные боги
я прогибала радиоволну
в тугие и бессмысленные строки
слетаясь над антенной тишины
толкаясь и дразнясь на три-четыре
из горла голубиной глубины
со мною говорили, говорили,
две с половиной жизни подарили
и обе тянут к илистому дну…
так вот, что, дорогие, мы – в эфире,
не оставляйте здесь меня одну.
***
вылавливая фонари
из тополиного потопа
кустом вишневым Пенелопа
плыла по дну пустой реки
распухший берег изнутри
шипел и пенился и плакал
Гомер спешил в свою палату
с молитвословом на груди
а я спускала корабли
в ладони медсестер и братьев
и нерассказанное платье
стекало с неба до земли
мне больше некуда идти
блуждаю водянистым светом
на том меня не ждут на этом
молчат мои поводыри