Опубликовано в журнале ВОЛГА-ХХI век, номер 11, 2007
Рай похож на гигантский пломбир:
Сколько света кругом, сколько снега!
Ангел кутает плечи в меха.
Я еще не пришел в этот мир,
Но в янтарной горошине века
Спит дитя – негатив человека –
Без души, без судьбы, без греха.
Только Замыслу благодаря,
Тот апрель тайно лег на распятье.
Рай остался внутри шалаша,
И расплавилась горсть янтаря…
Я родился, на волю спеша,
Раньше срока условного – в пятьде-
Сят девятом, в конце декабря.
Над Россией плывут облака,
Небо выгнуто заячьим оком.
Здесь, в забытом Генсеком и Богом
Городке с прописной буквы К
Рай похож на глоток молока,
Вечность бьется, как рыба, под боком
Левым: жизнь младше смерти пока.
* * *
Видишь: гусеница прячется в листок,
Ткет, обманщица, игрушечный восток –
Молоко, яйцо и сахарный песок.
Сладко-сладко, словно в детстве типа ма,
Мандарины, пастила, халва, хурма…
На зубах скрипит советская зима.
Оглянуться типа с пятки на мысок,
Вот и снег, смотри, пошел наискосок,
Белка спит, разбит фарфоровый свисток.
Ну а гусенице это нипочем,
Только крылышки трепещут – горячо.
Сплюнь три раза через левое плечо.
* * *
Под утро так зябко, так зыбко, как будто похмельный синдром,
И я прижимаюсь к тебе то бедром, то помятым крылом.
Нас, кажется, бросили наши хранители – Анна с Петром.
Ласкаясь и путаясь в рыжей охапке кудрявых волос,
Я слышу, как ветер, спускаясь с деревьев, колышет овес.
Нас, кажется, сносит прохладным течением сна под откос.
Смотри, все длиннее строка, горячее меж пальцев песок,
Так боязно утром тебя целовать в беззащитный висок.
Нас, кажется, сносит соленым течением лет на восток.
Все круче волна, оглянись: мы покинули заспанный порт,
Нас сносит волною, глаза застилают то слезы, то пот.
Ну что же, прощайте, до встречи, ребята – и Анна, и Петр.