Рассказы
Опубликовано в журнале ВОЛГА-ХХI век, номер 11, 2007
ЕВГЕНИЙ АЛЕХИН родился в 1985 году в Кемерово. В 2002 году поступил в КемГУ на филфак, но через полгода был отчислен за неуспеваемость. Работал помощником сварщика, грузчиком, продавцом бытовой техники. Везде недолго. В 2004 году поступил в КемГУКИ на режиссуру любительского театра. В 2004 же году стал финалистом литературной премии “Дебют”. Был отмечен специальным призом “Голос поколения” от минкульта. В 2005 переехал в Москву. Работал охранником интернет-кафе, подрабатывал статистом в кино и на телевидении. С 2006 года учится во ВГИКе на сценарном факультете. Публиковался в журналах “Октябрь” (2005), “После 12” (Кемерово, 2005, 2006); автор сборника “День святого электромонтера” (Москва, 2005).
БОТИНКИ
Мне не терпелось выйти из этого магазина, а Сигите-то, моей подруге, ведь нужно все посмотреть. Это у нее имя литовское, папа литовец, не важно. С ней все в порядке. Только, пока все не пересмотрит, палками не выгнать из этого магазина. А магазин огромный. Черт-те сколько техники разной. С ума сойти, как подумаешь, сколько надо денег, чтобы купить компьютер, телевизор, пылесос, электробритву, чайник, соковыжималку… ну их.
–Смотри, – говорит, – что это?
–Это машинка для срезания катышков.
–Нужно купить такую. С твоей олимпийки срезать.
–Со сценария, – говорю.
А потом подошли к полкам с ноутбуками. Она давай мне показывать, какие есть в природе ноутбуки.
–Ну, пойдем, – говорю ей. Мне нужно было срочно выйти на улицу и добраться до ближайшей лавочки.
–Смотри, как тебе этот? Нам нужно будет купить такой, – это она, значит, уже ноутбук присмотрела.
–Со сценария, – отвечаю. Может, когда-нибудь у нас и появятся деньги, не знаю. А пока я от радости покупке новых ботинок скакать стрекозлом готов. И все тяну ее из магазина, тяну ее. Она говорит, вот бы нам это. Вот бы нам то. Со сценария, отвечаю я. Со сценария. Со мной тут вправду связался один мужик из сценарного агентства. Он прочел в толстом журнале мой рассказ, который самому мне не нравится, и говорит: “Отличная идея. Сценарий про электромонтера, который становится святым!” Я теперь хожу и думаю: электромонтера бьет током. Электромонтер становится святым. Электромонтер ходит по улицам, выпускает из глаз молнии и вершит кару божью. Бред. Отличный будет фильм! Может, я и напишу такой сценарий, но это как душу продать свою. Посмотрим, сколько за нее предложат. А потом получу денег, засяду за бессмертные романы и буду по частям выкупать душу обратно.
Наконец-то мы пошли к выходу. На улице мы обошли дом, в котором находится магазин, и вошли во дворик.
–Где? Где бы нам сесть с тобой?
–Пошли на лавочку, – говорит Сигита.
–Нет, там кто-то сидит. Пойдем на качели. Я стесняюсь.
Мы хотели было пойти на качели, но там грязь такая была, что мы пошли к лавочке. Но там сидел только слепой дед, и свободного места нам хватало. Я сразу уселся с размаху, достал из пакета коробку, а из коробки – ботинки. Ботинки, вот они, очень уж красивые. Я аккуратно поставил их рядом с собой и снял кеды, которые были у меня на ногах. Слепой старик спросил нас:
–Не подскажете, сколько времени?
–Пять часов, – ответила Сигита.
–Вы что, устали?
–Простите? – сказал я.
–Отдохнуть решили? – спросил дед.
Я тем временем обул новые ботинки. Какие же они красивые и удобные!
–Нет, – говорит деду Сигита, – мы решили ботинки переобуть.
–Зачем переобуть?
–Новые купили, – пояснила она.
–Пофорсить хотите? Купили, и не можете дотерпеть?
–Они очень красивые, – сказала Сигита.
–Гениальные. Такие, что до дома не утерпишь, – говорю я.
Дед, улыбаясь, покачал головой:
–Никогда такого не слышал. Сколько сижу на этой лавочке, никогда ничего подобного… А почему в магазине не переобули?
–Не подумали, – сказал я.
Я положил старые кеды в коробку. Встал, потоптался на месте. Как удивительно, ну и чувства во мне – как у заправской домохозяйки. После шопинга.
–Ладно, – говорю, – приятно было. Мы пойдем.
–До свидания, – сказала Сигита.
Дед попрощался, а потом спохватился, что забыл сколько времени.
–Скажите мне еще раз. А то вы меня сбили с толку ботинками.
–Пять часов, – сказала Сигита, – начало шестого.
И мы пошли. Нам было недалеко идти, через три дома всего-то. Мы пока живем у Сигитиной мамы. Надеюсь, что скоро съедем. Со сценария. Электромонтер призывает силу неба, грешники испепелены, а он утомлен. Ради чего он? Зачем он в этом мире? Что ему делать со своим даром дальше? А, ладно, мы с Сигитой подошли к дому, но я говорю:
–Нет, я еще погуляю минут пятнадцать.
–Да пойдем уже, – говорит, – я есть хочу.
Иди, говорю ей. Мне же хочется еще в ботинках побыть, в новых.
–Ботинки снимать не хочешь? Бедный мальчик!
–Так, – отвечаю, – всем молчать. Какие ботинки?!
Я ее поцеловал, и она пошла к подъезду, только еще повернулась у дверей и сказала:
–Ты псих. Такого шмоточника в жизни не видала.
–Никому не рассказывай, – крикнул я ей вдогонку. И пошел. Я вышел на проспект Мира, прогулялся. Людей-то было достаточно, но только никто кроме меня не смотрел на мои красивые ботинки. Никому я со своей новой обувью нужен не был. Я прошелся немного до перехода, перешел на другую сторону, там прошелся. Потом опять перешел и собирался идти домой. Но шел я по той же дороге и опять увидел слепого старика на лавочке. Он все так же сидел. Настоящий философ. Я решил посидеть с ним. Может, спрошу чего-нибудь, интересно, как у них, у слепых.
–Можно с вами посидеть?
–А. Это вы? – спрашивает старик.
–Да, это я. Тот тип с ботинками. Подругу отправил домой. А сам прогуляться решил еще.
–Да-да. С ботинками. Садитесь, конечно.
Я сел и закурил. Еще чуть взглянул на ботинки. Единственный человек, которого хоть как-то ими можно заинтересовать, увидеть их не может. Вот так все и происходит постоянно, понятно, через что. Но тут старик – эх, и умный же попался, в самом деле, философ – спрашивает:
–Удобные?
Я даже вздрогнул, он как будто внутрь моей головы залез.
–Кто?
–Ботинки. Что за ботинки-то?
Ну, я и описал их. Не без удовольствия, между прочим. А ночью я три раза ходил курить на кухню и шесть раз по дороге останавливался в коридоре…
ПЕРЕД КОНЦОМ СВЕТА
Нам по четырнадцать лет. Мы с Пашей пришли на речку в наше специальное место. В хорошее место. Как раз, чуть выше постройки, откуда выходили в воду трубы с каким-то калом. Так что вся гадость текла вниз по течению, а мы купались в почти чистой воде. Паша уселся на большой камень:
–Холодновато, чтобы купаться, – говорит.
–Нужно искупаться. Я еще ни разу не купался перед концом света.
–Ты что, правда веришь в эту хреновину?
–Не знаю. Хочу, чтобы это была правда. Если мы на самом деле попадем на конец света, это же будет интересно.
Я разделся и начал заходить в воду. Солнца не было, тучи, лето уже кончалось. Но было что-то такое волшебное в воздухе. Я повторял про себя: конец света, конец света, конец света. Внутри у меня радостно щекотало. Я медленно-медленно заходил в воду. Паша же посидел на камне, потом разделся и сразу зашел по шею. Он толстый, а я худой был, поэтому, наверное, и мерз.
–Жень, так если конец света, так все – черным-черно. И ничего.
–Ну, насчет черноты сомневаюсь. Чернота ведь – это цвет.
–Значит, не чернота, не знаю. Как в космосе, пусто.
–В задницу космос. А я вообще не верю, что ничего не будет после конца света. Мне кажется, мы будем жить совсем иначе. И мне интересно. Просто я вот не могу себе представить, чтобы ничего не было. Как это? Объясни мне.
–Не умничай, – Паша начал брызгаться, и мне пришлось погрузиться. – Ну, что? Как? Особенно купаться перед концом мира?
–Да.
И тут я увидел мужика в трусах и рубашке на берегу. Он валялся метрах в пятнадцати от нашей одежды, странно, что до этого мы его не заметили.
–Паш, глянь, там мужик, либо бухой, либо мертвый.
–Где?
–Да вон.
–А. Пошли, посмотрим.
–Сейчас, искупаемся, а то я уже настроился. Потом опять мучиться – заходить в воду. Настраиваться.
Потом мы вылезли из воды, вытерлись, оделись. Отсюда мужика видно не было. Нас разделяли кусты. Мы их обошли. Мужик лежал на спине. Рубашка была в крупную клеточку, застегнутая, с огромным кровавым пятном на животе и груди. И рядом лежал пакет с изображением красных яблок.
–Не воняет, – говорю, чтобы что-то сказать.
Паша скорчился от этой мысли:
–Ему еще рановато вонять.
–Посмотри, как некрасиво смотрятся рыжие усы на синем лице.
–Если соберешься сдохнуть, – ответил Паша, – не отращивай себе рыжие усы.
–Так я уже не успею, сегодня ведь конец света. Они так сразу не вырастут.
–Значит, сегодня прогоняем всех людей с рыжими усами. Встречаем без них. А то они будут некрасивые после смерти.
Мы пошли к вышке, развивая эту тему и смеясь. Там, наверху, стоял тип, может быть, дежурный по отливу какашек в воду. Я крикнул ему:
–Там трупак валяется, посмотрите!
–Я знаю! Сейчас приедет милиция! У него кошелек в пакете, вы не трогали?!
Паша удивленно, оскорбившись даже, крикнул:
–Да ну на хрен! Он же в дерьмовой крови!
–Ладно, идите!
Мы и так шли.
–Взять деньги у него? У этого тела?
–Да, у такого синего с рыжими усами уродца. Какая безвкусица, – усмехнулся я.
–Ага, – тут Паша немного развеселился. – Вот если бы он был без усов. Или хотя бы у него были бы черные усы. Тогда бы взял кошелек.
По дороге мы встретили троих пацанчиков, класса из пятого нашей школы. Один спросил:
–Вы видели мертвяка?
–Да, – сказал я.
–А где он? Скажите, где он?
–Вон там, рядом с вышкой. Но он жуткий.
–Страшный?
Тут Паша неожиданно зло сказал:
–Не надо пялиться! Это вам не в музее. Тоже мне.
Пацанчик не ответил.
Они побежали в сторону трупа, мы пошли домой. Паша стал задумчивым:
–Вот, для кого-то и настал конец света. Что, интересно, случилось с мужиком?
–Умер.
–Спасибо, а я-то не догадался. Я имею в виду: как?
–Наверно, его кто-то того, а потом в воду. Его течением вынесло, – говорю.
–А почему у него пакет с кошельком?
–Этому парню заплатить. Как его? Который через Стикс перевозит.
–Чего-чего?
–Да так… Может, у него там фотография жены или любимой собаки, в кошельке. Он до самой смерти не выпускал пакет из рук. Вылез на берег и умер рядом с ним. Или же на берегу увидел пакет. О, пакет с кошельком, и умер довольным и не совсем нищим.
Паша усмехнулся, скорее своим мыслям, чем благодаря моему остроумию. Мы шли домой, как часто ходили. И стало ясно, что конца света не будет. Я пытался вызвать в себе волнение снова, но оно не приходило.