О кн.: Стивен Эллис. Делай так / Пер. с англ. Г.-Д. Зингер
Опубликовано в журнале Волга, номер 5, 2021
Стивен Эллис. Делай так / Пер. с англ. Г.-Д. Зингер. – Чебоксары: Free Poetry, 2020. – 98 с.
Книга стихотворений американского поэта из Вермонта Стивена Эллиса «Делай так» вышла в переводе израильского поэта Гали-Даны Зингер в издательстве Free poetry. Двуязычный сборник, представленный в мини-серии современной англоязычной поэзии, объединил тексты разных лет, собранные переводчиком. Заглавие книге дал автор. Стихотворения на русском языке, следующие сразу за оригиналом на английском, невозможно воспринимать как оригинал и перевод: это диалог поэта и переводчика, предотвращающий хаос.
В случае с Эллисом говорить о биографии поэта сложно: в его текстах этой биографии гораздо больше, чем могло бы быть просто в перечисленных датах и цифрах. В одном из интервью автор отмечает: «Вопрос не в том, откуда ты пришел, а в том, как можно поддерживать настоящее в настоящем. Или как “предположить” настоящее, не уступающее “будущему”, которое в любом случае может существовать только в настоящем, где оно “предполагается”».
Как пишет критик Аллен Брэмхолл: «Эта поэзия вырастает из науки, истории и политики: условий человеческой жизни. Это не диковинное дополнение к наилучшим способам времяпровождения, но философская возможность и ее реализация». У автора вышло множество книг, часть из которых издана в различных DIY-форматах. Некоторые критики относят поэзию Эллиса к мистической традиции, вспоминая, к примеру, Роберта Дункана. Сам же Стивен говорит, что не принадлежит ни к одной школе поэзии и объясняет, что в работе ориентируется на звук (просто на то, что звучит, и потому «хорошо» в любом смысле). Между тем, в своих интервью он часто отмечает поэзию Чарльза Олсона и Джона «Джека» Кларка.
«Делай так» – первая книга Стивена Эллиса, вышедшая на русском языке. Смелость – главное качество переводчика, с самого начала определяющее маршрут его работы, а еще раньше – выбор текста для перевода. Гали-Дана Зингер переводит не стихотворения, но целые словесные карты Стивена Эллиса, необходимые для проникновения в текстовую географию автора и движения в эллисовском поэтическом ландшафте без указателей.
К слову, о смелости. На онлайн-презентации книги «Делай так» переводчик так охарактеризовала свою работу: «Мне еще никого не было так сложно переводить, как Стивена. И речь не о технической стороне вопроса. Я никогда не сталкивалась с таким расхождением между значением слов в английском и русском языках. В этой книге зашкаливает количество слов автора, для которых нет прямого аналога в русском языке. Казалось бы, можно задать вопросы автору, но его объяснение превращается в новое стихотворение. В итоге я брала решение на себя и чувствовала себя преступницей».
<…> Если бы я знал, что заставляет
стихотворение работать, я бы достиг того,
чего очень немногие способны достичь:
здесь нет
«дороги в магазин на углу»,
не только потому, что нет угла,
а потому что и магазина-то нет.
(«Стать причиной “Чего”?», Стивен Эллис)
И чем дальше углубляешься в этот ландшафт, тем больше понимаешь, что другого такого нет, и переводчику пришлось выучить новый язык – эллисовский – прежде чем решиться на поход. Язык, который переводит сам себя и отрастает заново, словно хвост ящерицы, как только ты пытаешься его ретранслировать. И чтобы «прочитать» этот хвост до того, как он останется в твоих руках (а «ящерица» ускользнет), нужна особая переводческая ловкость.
Если
смысл
истории –
это суть
истины, тогда почему
невозможно
обнаружить
точное имя
слова
способного
наделить даром
упорства, с которым язык
следует по пути
непрестанного
раздирания себя на части?
(«Последовательность», Стивен Эллис)
И это не тот язык, что используют только для текстов и речи: этим языком не только пишут, соглашаются, отказываются, говорят и молчат, – им живут. Им ставят перед переводчиком почти биологическую задачу, на решение которой редко кто решается.
Я понимаю часть
того, что хочу сказать, но
не понимаю в целом:
я остаюсь новичком во всех аспектах
того, как работает «выражение»:
это «игра огня»:
при последовательном производстве
преобразующего воспроизводства,
семя в плоде, производящее
больше плодов, и плод,
производящий больше деревьев, которые
прорастают и производят больше
семян путем воспроизведения.
Когда я произношу слова того,
что хочу сказать, мне дано
только объяснение со словами,
не дающими в придачу
имена, что произведут
мыслеобразы того, о чем хочется
говорить. Что такое объяснение
как не биологическая «причина»
(«Значение», Стивен Эллис)
При этом Гали-Дана Зингер сохраняет верность языку до последнего, в то же время не забывая о верности тексту.
These sentences
have never been correct on arrival
for being true: Flourishes demean
your livelihood been otherwise if
already would have been to start
something. Look at me. It will to be
gone all the way to the corner store
( I just went to get it, Стивен Эллис)
Эти предложения
никогда не были правильными по прибытии,
будучи правдивыми: завитушки сокращают
ваши средства к существованию, будучи наоборот,
несмотря на то, что уже пришлось бы начать
хоть что-нибудь. Взгляни на меня. Это возымеет быть
пройденным всю дорогу до магазина на углу.
(«Я только вышел за этим», Стивен Эллис, перевод Гали-Даны Зингер)
Однако переводчик не пытается адаптировать ландшафт Эллиса под удобство шага, а оставляет нетронутой его специфическую неправильность, чтобы можно было спотыкаться, но идти дальше. Читая мелкими шагами, попадаешь в пещеру каждого стихотворения, и она становится отдельным миром, где быстро осознаешь ненужность языка. В этой стране невозможно говорить ни с кем, кроме себя, ведь язык вдруг открывшихся мест неизвестен и принадлежит только одному человеку.
«Стивен Эллис родился и вырос в стране, однако не в «такой» стране, у которой есть границы, государственность и имя. Он вырос среди кворума лиственного леса вдоль длинной береговой линии открытого моря. Наблюдая свет сквозь тень, которую свет образует, он развил в себе восприимчивость к географии человеческого сердца, и поэтому знает и то, что первостепенная задача поэзии состоит в том, чтобы не допустить попадания открытого и свободного выражения и воображения в деспотичные рамки государственной синекдохи», – из вступления переводчика к сборнику.
Углубляясь в эллисовский маршрут, понимаешь, почему выбран именно этот автор для перевода. Поэт Гали-Дана Зингер говорит на том же крае языка – крае резкости, отсутствия хаоса и уточнения самого себя.
Five blue metal tubes with a cork or wooden bobber (a clapper, like in a bell?) hanging among them make of common things dawn’s wind chime that says softly always — but only when we leave the window open wide — swing me, baby (Стивен Эллис)
And then there is the question of these hanging leaves (and are ‘leaves’ really ‘questions’?) of what is possibly a beech, or a birch, or a species I don’t know (Стивен Эллис)
Слушайте, господин блуждающих,
слушайте, господин, блуждающих.
в этот день пришли [ночи? звери? идущие?]
невыразимой [болью? ночью? улицей?]
[и] исчезли без слов презренного,
ибо ничто не прошло.
ибо ничто не прошло
ее [улицей? болью? ночью?]
(Гали-Дана Зингер)
Речевзаимность поэтов не ограничивается только подготовкой книги. Авторы известны также поэтической коллаборацией: они создают стихотворения на английском языке из своих чередующихся строк. Как говорит Стивен Эллис, в результате получается не его текст, не текст Гали-Даны, а нечто третье. Как «Албания Центральной Америки» в Вермонте. И эта способность ткать совместную языковую ткань (прозрачную и регенерирующуюся) – единственное условие возможности поэтического разговора, без которого ни коллаборация, ни перевод не состоятся.
Я никогда не мог
сказать, кто говорит, даже
если один из них – я.
Как жить дальше,
если не совершил
ничего незаконного, неэтичного,
аморального? Остается одно –
продолжать заниматься тем,
что умеешь лучше всего.
Просто молчи, жди появления
звезд или восхода солнца
и будь счастлив, что
можешь по-прежнему быть
«Албанией Центральной
Америки» в Вермонте.
(«Осознание», Стивен Эллис)