Содержание Журнальный зал

Богдан Агрис

«От звёздного закутка…»

и др. стихи

Опубликовано в журнале Волга, номер 3, 2021

Богдан Агрис  родился в 1973 году. Проживает в городе Химки. По образованию – философ (Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова). Публиковался в журналах «Новый Мир», «Волга», «Знамя», «Новая Юность», «Плавучий мост», онлайн-порталах «Сетевая словесность», «На середине мира», «Прочтение», «Флаги». Автор книги стихотворений «Дальний полустанок» (М., 2019). Готовится к выходу вторая книга стихотворений.

 

 

***

От звёздного закутка

до блёсткого всхлипа лип

ломаются скосы воздуха на кровлях напополам.

 

От лунного завитка

до гибкой основы рыб,

смотри – прорастают искоса сгущения орифламм.

 

Война кольцевых дождей,

расхлёст солевых дорог –

и, кажется, уже нечего ловить в этой чертовне.

 

Есть искусы поважней,

чтоб выскользнуть за порог.

Есть поводы понадёжнее себя уводить вовне.

 

Сдвоённые небеса,

взъерошенный воробей,

холмы у истока воздуха, их оттиск вересковой.

 

Да полные полчаса,

в которые не робей –

и всё, что было потеряно, вернётся к тебе с лихвой.

 

 

***

и дом, подраненный в лакуне световой,

и снег, распластанный вдоль тени боковой,

и фонаря скрипучий подмалёвок.

о как же ты, зима, бываешь непроста,

когда проходишь вдоль покатого клеста

и подмороженного клёва.

в трамвайных прорезях, приплюснутых и узких,

тогда глядят на божий свет полярные моллюски.

 

луна отчётливей, чем некогда была.

в её беспрекословном свете

по улицам пройдут двустворчатые дети

и рассмеются добела.

и дом, оставленный в репризе вековой,

и снег, расправленный вдоль стен осведомлённых,

осуждены держать высокий контур клёна,

в котором – никого.

 

 

Элегия

 

                                    Что за смерть у воробья…

                                                           В. Шубинский

 

Я буду умирать с твоими воробьями,

зима, затёртая во параллелограмме,

у пристяжных застав – у нарвских ли, тверских…

Синюшных этих звёзд овалы так близки,

и звякает луна-жестянка напоследок,

а воздух плотяной так известков и едок,

так лживы фонарей набрякшие глаза,

что впору не молчать, а просто выйти за.

 

Я буду воскресать с твоими визави,

о город мой – влитой, скворешневый, птенцовый.

Я буду начисто тобой перелицован.

На что я отзовусь? Не бойся, позови.

Вдруг эти времена закружатся впервые,

вдруг на меня сойдёт мой воробьиный сон,

где буду я вести проулком колесо

и видеть жизни беловые.

 

 

***

на ветке ласковый стремглав

под веткой воронёный сыр

от недалёкого угла

бежит проталина лисы

 

стремглав стремглав ты был крылов

махни двухплоскостным крылом

а вон твоя ворона

не меньше легиона

 

мы молодой весны тельцы

мы засланы вперёд

мы угловые образцы

того как тает лёд

 

витийствуй талая лиса

тебе даётся полчаса

а там войдут иные

ребята лубяные

 

 

На смерть воробья Поли

 

Воробей, о мой воробей – приготовь

мне в лесу моём стол-кров.

 

Домовитый ты наш, домовый –

соверши-ка нам дом новый.

 

Натаскай поболе зерна.

(Гляди, какова луна.)

 

А сыскать говяжьих лядвей –

в помощь вороны две.

 

Вздеть повыше стропила –

на то голубиная сила.

 

Там голубей хороших,

как во стручке – горошин.

 

 

***

где ягода моя ты не упоминай

во солнечное сткло восходит адонай

 

и падает ладонь во пустошь облепихи

народ безмолвствует но говорят языки

 

рябина хороша когда на ветке дрозд

попробуй не спеша ввести рябину в рост

 

се птичий новодел се говорок синицын

мы с ягодой в гнезде мы с буквицей в деснице

 

рябина во дроздах смородина в снегу

и всё я в городах рябиновых бегу

 

 

***

– как в этой смерти непрямой

ты так поднаторел зимой

 

– летите долгие озёра

под жировой прослойкой льда

летите снобы и позёры

нецелевые города

летите голуби летите

вы упираетесь в юпитер

а мне – что значит слово я –

и делать нечего друзья

 

о, мне подводные пещеры

о, мне палёные мещеры

и поселковые пиры

а ну точите топоры

 

произнесённые задаром

замазанные скипидаром

как заво(д/з)ные дерева

восходят лешие слова

 

– как в этой смерти туповатой

ты разобрался торовато

 

 

***

всё видимся мы велики и вольны

а это душа на пороге луны

 

туманом и паром широким сычом

сама сухопарым поводит плечом

 

мы вольные души в краю золотом

на море и суше мы всё не о том

 

поводим поводим рассветом плеча

нам наша душа вековая печаль

 

где хвощ-перелесок да пласт моховой

какого отвеса нам будет с лихвой

 

какие ореховые города

какими прорехами наш нотр-дам

 

в прореху закатится лунный сантим

в глубины ореха давай улетим

 

зима бы приветила нас задарма

но где же на свете такая зима

 

 

***

о для чего вы ходите мне сёстры

в своих таких улыбчивых каштанах

в своих румянцах неперебелённых?

 

я буду рядом с вами корень-город

я буду летом валуном и вещью

и совестно спросить – я рядом буду?

 

на корень – корень, на валун – окатыш

на лето – лепет, что до самой вещи

какая же ей может сбыться пара?

 

льняные сёстры иволожьи лики

ресничий всполох в небесах стотельчих

я буду только оборот и образ

 

 

***

о кровельные воды мне

о вровень эти годы мне

 

зевота зимнего двора

неведомая детвора

 

перемещение во трибы

рябиновые перегибы

 

в апреле образ водяной

белёсое веретено

 

ещё заплещет по старинке

звезда раскосая во крынке

 

и на огромные дворы

ответить нечем до поры

Следующий материал

Девочка из коммуналки

Рассказ из цикла «Вперёд и наискосок»