Перевод Андрея Корчевского
Опубликовано в журнале Волга, номер 1, 2021
Перевод Андрей Корчевский
Действующие лица (в порядке появления):
Айк, программист, парень Сайзы
Сайза, журналист-фрилансер, девушка Айка
Поттер, очень старый, очень богатый владелец чрезвычайно разветвленного семейного бизнеса
Рей, врач, семейный доктор Поттера
Майк, полицейский, телохранитель Поттера
Габби, адвокат, юрист Поттера
Люк, олигарх, конкурент и бывший протеже Поттера
Джош, учитель и бывший коммерсант, сын Поттера, проживающий отдельно
Санитары скорой помощи (те же актеры, что Рей и Габби)
Время: Вечер 31 декабря 2000 года
Место: Большое Яблоко[1]
Он сказал им: зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?
Евангелие от Луки, 2:49
Бертран Рассел, по собственному признанию, сказал бы Богу при встрече: «Сэр, вы не дали нам достаточно информации». Я бы еще добавил: «И все же, сэр, я не думаю, что мы наилучшим образом воспользовались полученной информацией. Ближе к концу у нас этой информации были тонны».
Курт Воннегут. Вербное воскресенье. Перевод А. Аракелова
Действие первое
Сцена показывает гостиную нью-йоркской квартиры Айка на шестом этаже. Айк и Сайза, пара лет тридцати, проводят вечер вместе, только что закончив с ужином из китайской кухни. Айк стоит около окна с ведерком льда. Сайза сидит за столом с бокалом вина в руке. Это новогодняя ночь 2000-2001 года. Непрекращающийся шум машин доносится с улицы.
Айк. Да заткнитесь вы!
Зажигается свет.
(Сайзе) Не могла бы ты потушить свет? Обезьяны! «Бог мой, Нова, это город обезьян!»[2] Орангутанги с ученическими правами! (Кидает кубик льда из окна с криком) Да хватит уже! Все равно не сдвинетесь с места! Помоги мне.
Сайза. Я занята.
Айк. Люди – просто идиоты. Святая простота. Налегают на клаксоны, как если бы звуковые волны могли рассеять пробки на улице. (Бросает кубик.) Придурки! (Бросает еще один.) Пустоголовые сучьи дети! (Свешивает голову из окна с криком) Адом клянусь, я этого больше не потерплю!
Сайза. Поэтому ты, мстящее божество, мечешь на них адский лед, расшибая их стеклянные щиты, и они скрежещут зубами и рвут на себе волосы.
Айк. Да, на самом деле. Кажется, Дэвид Хьюм сказал об этом лучше всего: дерьмо случается[3]. Погода столь непредсказуема, ты никогда не знаешь, не прошибет ли тебе крышу град посреди града Нью-Йорка. (Бросает еще несколько кубиков.)
Сайза. Но поможет ли это чему-нибудь?
Айк. Мне поможет. Я имею дело с таким количеством дерьма ежедневно, что когда оно угрожает моему душевному спокойствию в моем собственном доме – причем если у меня есть крошечный шанс для невидимого отмщения свыше – этой кавалькаде мудаков лучше скакать в укрытие. (Бросает кубик.)
Сайза. Зачем тратить лед? Почему бы попросту не помочиться на них?
Айк. Труднее корректировать по ветру. С другой стороны, я должен поддерживать хотя бы фасад цивилизованности. Вот почему я больше не бросаю яйца. Как и бутылки. (Бросает кубик.)
Сайза. Ты – матерый человечище.
Айк. Ладно, я знаю, что веду себя по-мартышечьи. Я признаю это. Но мое мартышечье поведение – это лишь реакция на чье-то мартышечье поведение. Поэтому оно приемлемо. И практически неизбежно. По крайней мере я временами возвращаюсь в человеческий режим, и это гораздо больше, чем я мог бы сказать о большинстве обитателей этой помойки.
Сайза. Не гневись так сильно, Травис Бикл[4].
Айк. Ты ко мне обращаешься? А, проклятье. И, кстати, говоря о водителях такси… Вот этот для тебя, Джоди! (Бросает кубик.) Слышал, Зузу? Каждый раз, когда таксист нажимает на гудок, где-то самовозгораются ангельские крылья. (Бросает кубик.)
Сайза. Почему ты просто не носишь затычки для ушей?
Айк. Издеваешься?
Сайза. Все же почему? Ты же вставляешь их на ночь?
Айк. Совершенно точно. В постели. Чтобы спать. Я не забочусь слишком, что я слышу, когда сплю, лишь бы это было не слишком громко. Но когда бодрствую, я отказываюсь изображать глухого.
Сайза. Думаю, тебе следует привыкнуть к уличному шуму или умереть.
Айк. Я рассматриваю обе возможности. В этом – мой компромисс.
Сайза. Жизнь – это компромисс.
Айк. Жизнь – это диетическая кола.
Сайза. От компании Пепси.
Айк. От Кока-колы?
Сайза. Нет, Пепси.
Айк. Ты уверена, что не от Кока-колы?
Сайза. Неважно, продукт один и тот же.
Айк. Один и тот же продукт у Кока-колы и Пепси?
Сайза. Разве нет?
Айк. Я не знаю. Но почему? В чем смысл того, что их два, если они – одно и то же?
Сайза. Бедный, милый, наивный друг! Это иллюзия выбора, основа капитализма.
Айк. Ты опять говоришь, как Председатель Мао.
Сайза. «Винтовка в руках обезьяны рождает власть»[5].
Айк. Нет, это Маркс.
Сайза. Карл?
Айк. Она не верит, Карл! Она не верит!
Звук машин постепенно затихает.
Ах, спасибо, приходите снова. Преграда устранена, мокрота отходит…
Сайза. Обезьянке вбрызнули антиастматик.
Айк. …Мое безумие отступает. Ледовый Человек отбыл. (Направляется на кухню.)
Сайза. Нальешь мне бокальчик вина?
Айк. Большой или маленький?
Сайза. Средний.
Айк (выходя из кухни). Да – жизнь это компромисс.
Сайза. Ты так думаешь. Но я не уверена. Можеть быть, согласна наполовину.
Айк. Что я могу сказать: Бог дает жизнь и Бог забирает – это у него довольно забавно получается. У нас кончается красное.
Сайза. Там есть бутылка белого на нижней полке в холодильнике.
Айк. Открыть?
Сайза. Хочешь белого?
Айк. Белое пойдет.
Сайза. Может, ты скорее допил бы красное?
Айк. Нет, оставь красное себе.
Сайза. Мне без разницы. Выпью, что нальешь.
Айк (входит с бутылками). Та же фигня. Так что, если хочешь красного, я открою белое.
Сайза. Твой выбор. Мне все равно. Я могу выпить белого, если ты любишь красное.
Айк. Как и я.
Сайза. Хорошо.
Айк. Что хорошо?
Сайза. Хорошо значит: наливай.
Айк. Я имел в виду: хорошо – красное, или хорошо – белое?
Сайза. Кому?
Айк. Для кого?
Сайза. Для кого что?
Айк. Для тебя.
Сайза. Для тебя что?
Айк. Внимание, вопрос: ты предпочла бы белое прямо сейчас, скорее, чем остаток красного, которое я был бы более чем счастлив налить тебе в эту самую минуту, после чего немедленно налил бы и себе бокал белого?
Сайза. О, Боже! Я люблю красное, я люблю белое: у меня нет предпочтений. Это не Война Роз[6], ради Христа. Выбери какое хочешь, налей мне другого и, пожалуйста, постарайся это сделать прежде, чем пробьет полночь.
Айк. Я налью по бокалу того и другого. Потом я собираюсь держать их за спиной, по бокалу в каждой руке, и ты должна будешь выбрать руку. Вино из бокала, оказавшегося в выбранной тобой руке, и будет тем самым вином, которое ты выпьешь. Я же выпью вино из бокала в невыбранной руке. Справедливо?
Сайза. Кажется, да… Но я чувствую, ты должен представить мне эти условия в письменном виде.
Айк. Ты знаешь меня как мужчину слова.
Сайза. Я знаю тебя как мужчину.
Айк. Не уверен, что ты имеешь в виду.
Сайза. Я тоже не уверена, что имела в виду.
Айк. Ты сегодня говоришь загадками.
Сайза. Что сказать? Я себя чувствую сфинксуально.
Айк (возвращается на кухню, напевая). Но, но, но, но-но-но, сфинксуально…
Сайза. Странно. Я действительно что-то чувствую.
Айк. Нельзя ли… поточнее?
Сайза. Я не замечала этого прежде, но я чувствую себя не в своей тарелке.
Айк. Это китайские специи, которые были в твоей тарелке.
Сайза. Нет, я имею в виду, что просто не могу расслабиться. Как будто я действительно жду чего-то необычного.
Айк (входит с двумя бокалами за спиной). Необычного? Может быть, это приближение конца самого-пресамого последнего дня последнего года последнего столетия этой целиком износившейся тысячи лет – особенно для нас, немногих, кто понимает всю мошенническую математику нашего чертова календаря – (напевает) «Доброй ночи, папа Григорий[7], где бы ни был ты сейчас»… что-то в этом роде, быть может? Выбирай.
Сайза (указывая на его руку). Вот это.
Айк. Красное. Как раз то, что ты по-настоящему хотела.
Сайза. Я бы так не сказала.
Айк. Ты хочешь белого?
Сайза. Я чувствую, что-то должно случиться.
Айк. Полночь, действительно, необычна, когда она висит на самом кончике стрелки, упирающейся в двенадцатичасовую отметку.
Сайза. Нет, я чувствую, что-то может произойти здесь.
Айк. В Нью-Йорке?
Сайза. В этом здании.
Айк. Жууутко. Что-то хорошее или плохое?
Сайза. Не знаю. Не могу сказать.
Айк. Надеюсь, не страшный суд прямо здесь?
Сайза. Страшный суд? Нет. Не осуждение. Но и не помилование. Просто что-то.
Айк. У тебя начались месячные?
Сайза. Ты начал лысеть?
Айк. Что, мой вопрос также риторический?
Сайза. Это не гормональное, нечто другое.
Айк. Ты просто дрейфуешь на самом гребне волны, которую я назвал бы массовым миллениальным психозом.
Сайза. Это технический термин?
Айк. Что ж, ты только что исключила скоропостижную менопаузу. Так что это либо что-то из Стивена Кинга[8], либо опухоль мозга.
Сайза. Это не смешно.
Айк. Так что же? Неужели у тебя есть свое кладбище с почившими питомцами?
Сайза. Не смешно. Не шути об опухолях. В особенности о той, что может оказаться в моей голове.
Айк. Я не хотел тебя обидеть, милая. Я просто прикалывался, забавлялся, дурачился.
Сайза. Что там еще в словаре синонимов?
Айк. Я просто шучу, метастазирую шутками – я никого не пытаюсь обидеть. Мое чувство юмора – как заточенный скальпель, которым я рассекаю мертвую дубленую шкуру страха и отвращения. А как раз ее подсознание использует, чтобы поместить наши хрупкие «я» в кокон бесчувственного комфорта.
Сайза. Что это… Пинк Фройд?
Айк. «Тот лунатик в моей голове…»[9]
Сайза. Ладно, держи при себе свои темные импульсы. Есть вещи, про которые ты не должен шутить. Одно из них – это болезнь на букву «О».
Айк. Прошу прощения, но у меня есть право, данное Богом и защищенное конституцией – шутить над чем угодно, когда угодно. (Убегает за сцену.)
Сайза. Айк –
Айк. Если я должен жить в чумное время, если каждый чих в метро угрожает распространением Эболы, Лассы или Марбурга[10], если я должен портить свои оргазмы страхом ВИЧ, которая внедрится в РНК и истощит запас Т-клеток до такой степени, что никакое лекарство не спасет меня от превращения в морковку…
Сайза. О боже, Айк –
Айк. – Если я не могу сделать ничего, чтобы мое тело не восстало против меня, когда оно решит вырастить новый кусочек мозга или легких или печени без малейшей консультации со мной, и если мне предстоит сосуществовать, если это можно так назвать, с любой новой, улучшеной, экзотической угрозой для здоровья, каковую Третий Мир с огромной охотой пошлет к берегам отечества и которую мой правительство с огромным талантом проигнорирует –
Звук спускаемого туалета. Вскоре Айк появляется на сцене, вытирая руки бумажным полотенцем.
Если я не могу контролировать мой космос и все в нем, я оставляю за собой право высунуть язык и щебетать, как птичка, по любому поводу, который сочту подходящим!
Сайза. Айк –
Айк. И несмотря на это, я люблю тебя больше жизни, и если я расстроил тебя чем-то, пожалуйста, знай, что это абсолютно ненамеренно и я сожалею о любой обиде, нанесенной тебе, из самой нижайшей глубины на самом донышке моего сердца.
Сайза. Извинения приняты.
Айк. Ты – добрый и любящий бог.
Сайза. Не испытывай меня больше.
Айк. «Мы так и запишем, и сделаем так».
Сайза. Что ты сказал про метро… Эбола, Ласса и Марбург?
Айк. Верно, на все десять пунктов.
Сайза. Что это… виды сыров?
Айк. Нет, скорее импортного пива.
Сайза. Кстати, дорогой, может ли так случиться, что у тебя завалялась… кое-какая маленькая сигаретка?
Айк. Прости. Разве ты не носишь пачку с собой?
Сайза. Ничего не осталось!
Айк. Что ж, я думал, ты как раз собиралась бросить.
Сайза. Завтра. Я приняла решение бросить с завтрашнего дня. Но сегодня мне все еще разрешается курить.
Айк. «Разрешается» курить. «Разрешается» – кем? Кто устанавливает эти правила? Кто здесь власть? Есть ли некоторый орган, к которому я могу апеллировать?
Сайза. Нет. Правила есть правила. У тебя нет права на апелляцию.
Айк. О, ради всего святого. Я думал, у меня хорошая улыбка.
Сайза. Нет курева… нигде?
Айк. Это слишком широко. Нет курева – здесь.
Сайза. Хорошо, видимо мне придется спуститься в магазин.
Айк. Тебе так сильно хочется поднапрячься?
Сайза. Ну побалуй меня! Это моя последняя ночь греха.
Айк. Ну нет, надеюсь, что не последняя. Я схожу. (Начинает собираться для прогулки по холоду.)
Сайза. Нет, милый. Почему ты должен идти? Это моя дурная привычка.
Айк. На улице слишком противно. Я не хочу, чтоб ты выходила в такую погоду.
Сайза. И я не хочу, чтобы ты выходил. Позволь мне сходить.
Айк. Нет. Это мое искупление за то, что я произнес слово на «О» всуе.
Сайза. Ну, если ты так уверен…
Айк. Я уверен. Что вам угодно этой ночью?
Сайза. Бенсон и Хеджес, ультралегкие.
Айк. Легко! Что-нибудь еще?
Сайза. Просто возвращайся моментально.
Айк. Еще лучше; я вернусь в мгновение ока.
Они целуются.
Ты не заметила, они вкрутили лампочку в подъезде?
Сайза. Я так не думаю.
Айк. Конечно, нет. Это бы нарушило законы энтропии. Богом забытое местечко разваливается на глазах. Я намерен съехать отсюда в наступающем году.
Сайза. Будь осторожен, Айк! (Теряется.) Будь осторожен на ступеньках. На ступеньках во мраке.
Айк. Оооокей. Непременно. Я буду осторожен. На ступеньках во мраке.
Сайза. Это чувство, которое у меня было весь вечер…
Айк. О, великолепно. И это произойдет со мной? Никуда не деться от кармы? Доктор, я умру? Вот уж чего невозможно исключить.
Сайза. О мой Бог!
Айк. Что?
Слышен громкий звук из-за сцены.
Какого черта!
Сайза. Ну да, это случилось. Это случилось.
Айк. Что случилось? Что это было?
Сайза. Я не знаю.
Айк. А, я понял, это то самое паучье предчувствие, как у человека-паука.
Сайза. Где фонарик?
Айк. В верхнем ящике. Я достану. Никуда не уходи. (Уходит на кухню.)
Сайза. Мы должны выяснить.
Айк. Ты так думаешь? Кто-нибудь пострадал? Кто-то умер? Что там, Лесси?
Сайза (выходит через дверь на лестницу). Я посмотрю.
Айк. Сайза, стой!
Сайза. Кто-то упал.
Айк (у двери). Будь осторожна!
Сайза. Посвети мне!
Он светит для нее фонариком.
О, это какой-то старик.
Айк. Что какой-то старик делал на моей лестнице?
Сайза. Падал с нее.
Айк. Он жив?
Сайза. Мне кажется, да.
Айк. Он в сознании?
Сайза. Не похоже. Звони 911.
Он берет телефон.
Айк. Принято.
Сайза. У него кровотечение. Порезы. Здесь битое стекло.
Айк. Осторожно. Там кровь.
Сайза. Он пожилой человек.
Айк. Пожилые люди болеют. Береги себя. Я на автоответчике.
Сайза. Мне кажется, стекло от битых лампочек.
Айк. Лампочек?
Сайза. Ну да, у него был пакет с флуоресцентными лампочками от Дженерал Электрик[11]. Он, наверное, разбил их, когда падал.
Айк. Старик с лампочками? У него есть какие-то документы?
Сайза. Думаешь, стоит поглядеть в бумажнике?
Айк. Там может быть медицинская информация. И я хотел бы знать, кто он. Он здесь не живет.
Сайза. Я посмотрю.
Айк. Он дышит?
Сайза. Подожди. Да. Кажется. Постой. Ну да, дышит. Не могу найти кошелька.
Айк. И никакого удостоверения личности?
Сайза. Нет, насколько я могу судить.
Айк. Кто он, какой-то бездомный менеджер Дженерал Электрик в отставке?
Сайза. Он не выглядит бездомным. Хорошие туфли.
Слышен звонок с улицы.
Айк. Что ни дождь, так сразу ливень. (По домофону) Да?
Голос. Скорая помощь к мистеру Поттеру.
Айк. Мой Бог! (По домофону) Заходите. Лифт сломан, так что по лестнице. Мы на шестом этаже. (Отключает домофон.) Вот это да. Ну и сервис. (Сайзе) Скорая в пути.
Сайза. Вот это да. Ну и сервис.
Айк (кладет трубку). Поттер? Мистер Поттер? Мой домовладелец мистер Поттер?
Сайза. Что ты сказал?
Айк. Я просто подумал…
Сайза. Они поднимаются.
Айк. Мне кажется, я знаю этого человека.
Сайза. Неужели? И кто же он? Подожди, они здесь.
Айк. Эти ребята в хорошей форме.
Голос. Не могли бы вы подвинуться, мадам?
Сайза. Это случилось только пару минут назад…
Голос. Да, мадам. Благодарю за вашу помощь.
Айк. Пойдем, дорогая. Если вам, ребята, что-то нужно, просто покричите.
Голос. Благодарю, сэр.
Сайза (входя). Это было невероятно быстро. Ты только позвонил.
Айк. Странности сгущаются. Я даже не говорил ни с кем; они появились, когда я еще был на автоответчике.
Сайза. Что?
Айк. И они знали, к кому они приехали. «Скорая для мистера Поттера».
Сайза. Как они могли знать его имя? Даже мы не знали его имени.
Айк. Поттер – мой арендодатель. Человек, который владеет этим домом. Черт, да всем кварталом. Я думаю, это он.
Сайза. Скажи, как он выглядит.
Айк. Не могу; я никогда его не видел.
Сайза. Ты никогда не видел своего арендодателя?
Айк. Нет, насколько я помню. Это просто имя на договоре; не то чтобы мы с ним катались на яхте каждую субботу.
Голос. Мы бы хотели занести его наверх, если вы не против.
Айк. А, нет, конечно, давайте. (Сайзе). Зачем тащить его сюда?
Сайза. Я не знаю?
Айк. Какое-нибудь паучье чувство насчет этого?
Сайза. Ничего не понимаю.
Айк. Та же фигня.
Голос. Извините нас, пожалуйста.
Два санитара скорой помощи входят.
Первый санитар. Простите за вторженье.
Второй санитар. Мы можем попросить у вас свечу?
Сайза. Свечу? Разумеется. (Она достает более или менее новую свечу из стола.)
Айк. Свечу?
Сайза. Вот, это подойдет?
Второй санитар. Благодарю, мадам. Как раз подойдет. Прошу простить меня.
Второй санитар выходит со свечой.
Сайза. Он будет в порядке?
Первый санитар. Надеемся, мадам. Он стар и слаб. Пока мы сделали все, что могли.
Сайза. Можем ли мы чем-то помочь?
Первый санитар. Нет, более ничем. Благодарим!
Айк. Могу ли я что-то спросить у вас?
Первый санитар. Конечно, сэр.
Айк. Как вы узнали, что вам нужно быть здесь, и как вы узнали, для кого? Я не дозвонился в 911.
Первый санитар. Мы не работаем на город, сэр.
Айк. Ладно, положим. Но на кого вы работаете?
Первый санитар. На мистера Поттера, сэр.
Айк. Вы работаете на мистера Поттера?
Первый санитар. Да, сэр.
Айк. То есть вы как бы следуете за мистером Поттером по городу на машине скорой помощи, пока он вкручивает свои лампочки каждый день, на случай если он упадет или подавится куриной костью?
Первый санитар. Нет, он вегетарьянец, сэр.
Второй санитар (входя). Готов к полету.
Санитары обмениваются несколькими словами быстро и спокойно на языке, который невозможно понять.
Второй санитар (протягивает Сайзе огарок почти полностью сгоревшей свечи.) Благодарю, мадам.
Сайза. Вам не нужна помощь на лестнице?
Первый санитар. К чему нам лестница, мадам?
Айк. Извините, но лифт сломан.
Второй санитар. Был сломан, сэр.
Айк. Как, вы починили лифт?
Второй санитар. Да, сэр.
Первый санитар. Простите, сэр.
Они направляются к лифту.
Айк. У вас даже нет инструментов!
Сайза. Куда вы его повезете?
Второй санитар. Госпиталь Горы Синай[12], сэр.
Айк. Что вы за люди?
Первый санитар. Благодарим за ваше милосердье.
Второй санитар. Благословений в будущем году.
Первый санитар. Бог да пребудет с вами.
Второй санитар. Аминь.
Они уходят.
Айк. Я бы, пожалуй, закурил.
Сайза. Бедняга. (Кладет огарок свечи в карман и подходит к окну.)
Айк. Бедный, бедный мистер Поттер, с его личной скорой помощью и бригадой медиков.
Сайза. Нет никакой скорой.
Айк. Ерунда. (Подходит к окну.)
Сайза. Нет. Не ерунда. Нет скорой.
Айк. Следи за улицей. (Выходит к лифту и вызывает его.) Мне очень бы хотелось найти какое-то объяснение.
Сайза. Надеюсь, он благополучно попал в госпиталь.
Айк. Что, Госпиталь Горы Синай? Почему ты думаешь, что они его не доставили прямо на саму гору?
Сайза. Где же они?
Айк. Я имею в виду, похоже, этот парень был со связями, если ты меня спрашиваешь.
Сайза. Лифт работает?
Айк. Да, если говорить о хорошем.
Сайза. Они не выходили из дома.
Айк. И в доме их нет. (Входит в комнату.) Пуфф.
Сайза. Так странно.
Айк. Может быть, пока я кидался кубиками, то случайно выпал из окна, и все, что с тех пор происходит, это просто «Происшествие на мосту через Совиный Ручей»[13], живая фантазия последних минут жизни.
Сайза. О том, как твой пожилой домовладелец падает с лестницы.
Айк. Так что мы оба с ним падаем.
Сайза. Скажешь, когда долетишь до мостовой.
Айк. Дай перескажу: мой арендодатель останавливается около дома, чтобы заменить лампочки на лестнице, но не успел он глазом моргнуть, как мрак охватывает его и он падает – событие, которое ты каким-то образом предчувствовала. Мы позвонили в скорую, но не успели мы глазом моргнуть, как помощь прибывает, беднягу укладывают, чинят лифт, благословляют нас и исчезают. Я что-то упустил?
Сайза. Смысл. Я звоню в госпиталь. (Хватает телефонную книгу и набирает номер.)
Айк. Горы Синай?
Сайза. Да.
Айк. Который из них?
Сайза. Самый большой.
Айк. Я упускаю смысл. Что это значит?
Сайза. Это значит… что мы видели чудо.
Айк. А, брось. Это не чудо.
Сайза. Разве нет?
Айк. Нет! Чудо было бы, если бы эти парамедики вылечили его на том же месте. А они просто изображали бурную деятельность. Это «Секретные материалы»[14] в лучшем случае.
Сайза. Но они починили лифт!
Айк. Тросы и веса – это вам не хлебы с рыбами.
Сайза (по телефону). Да, я хотела бы узнать, был ли принят к вам мой дедушка. Мне сказали, что скорая должна его доставить к вам. Да, его фамилия Поттер…
Айк (шепчет). Эли.
Сайза. …Эли Портер. Да? И как он? У-ху. Да. Я понимаю. Спасибо, спасибо вам огромное. (Кладет трубку.)
Айк. Он уже там?
Сайза. Просто чудесно, не так ли?
Айк. И как он?
Сайза. Неопределенно.
Айк. Но кто он такой? С какого по его перепуга чудо случилось по его поводу? Почему этот Номер Первый и Номер Второй просто не возложили на него руки и не потребовали: «Встань и иди»? Что, он припозднился со страховыми выплатами?
Сайза. Почему ты так сердишься?
Айк. Потому что я не понимаю, что происходит! Что случилось здесь? Мне необходимо связать входы и выходы, чтобы часом не двинуться мозгами; я ждал, что Брюс Ли выйдет из лифта, а вместо этого Джонн Депп залезает в окно. Никто не спросил моей подписи под всем этим. Я не подпишу!
Сайза. Подумать только! А я еду в госпиталь.
Айк. Что? Проведать Поттера?
Сайза. Ну да.
Айк. Господи, зачем? На улице ужасно, ад заледенел. Не ходи никуда.
Сайза. Я должна. Я хочу.
Айк. Но зачем? Кто этот человек? Кто он тебе, и кто ты ему?
Сайза. Никто. Я просто беспокоюсь о нем. Я хочу сделать для него все, что могу.
Айк. Почему?
Сайза. Почему нет?
Айк. О, черт. И вот как мы собираемся провести новогоднюю ночь, на дежурстве у постели умирающего в гериатрической реанимации?
Сайза. Айзек! Не шути про его смерть. Я серьезно. Ты не должен заботиться, но не заботиться хуже. Я не могу объяснить, почему… но это важно, чтобы он выздоровел. Конечно, я не знаю его родословную от Адама и все такое, но я чувствую, что он… нечто вроде моего дедушки. Может быть, он чей-то дед. Я не знаю. Это просто чувство, оно не поддается объяснению, и поэтому я даже пытаться не стану. Я поеду. И никто не сказал, что тебе нужно ехать со мной.
Айк. Не будь дурочкой. Куда ты идешь, я иду. Ты не отправишься туда одна, и я здесь не останусь один. Я буду хорошо себя вести.
Сайза. Я ценю это, милый, но, честное слово, я не хотела бы, чтобы ты шел со мной, если ты будешь весь сердитый и кислый из-за всего этого.
Айк. Я не кислый! Я просто разочарован, как у нас проходит этот вечер, вот и все.
Сайза. Он не свалился с лестницы просто тебе назло, знаешь ли.
Айк. Да известно уж…
Сайза. Ну, время неподходящее, но когда оно подходящее-то?
Айк. Я знаю, но сегодня – из всех ночей…
Сайза. Мы все равно отпразднуем, но чуть позднее, я обещаю. А может быть, мы найдем какие-то ответы для тебя.
Айк. Нет, я никогда не получаю нужных мне ответов. А только лишь те, что Большой Человек позволяет мне получать.
Сайза. Противодействуй силе.
Айк. Слишком проблемно. Лучше просто ныть в ответ.
Сайза. Но не сегодня. Сегодня нет времени.
Айк. Я буду хорошим. Я буду как маленький ангел.
Сайза. Как-то мне сложно это представить. Ты готов?
Айк. Да.
Сайза. Все равно, можешь не ходить. Последний шанс.
Айк. Ты тоже можешь не ходить. Последний шанс.
Сайза. Я иду.
Айк. Я тоже.
Сайза. Я люблю тебя.
Айк. И я.
Они целуются.
Сайза. Спасибо небесам, лифт работает.
Айк. Дело временное. О, подожди. Одна вещь. (Берет бутылку шампанского.) Это поедет с нами. Полночь ждать не будет, и мы найдем, за что выпить. Еще какие-нибудь предчувствия? Какая-нибудь точка на твоем радаре?
Сайза. Это правильно, что мы едем. Мы должны быть там.
Айк. Окей, делайте свои ставки, оракул рек. «Да будет по сему».
Они выходят. Сцена меняется на отдельную палату в Госпитале Горы Синай. Пожилой мужчина, Поттер, лежит без сознания на кровати, но больничный экран между ним и залом не дает зрителю ясно видеть фигуру за ним. Рей, доктор, осматривает больного и делает пометки в истории болезни. На ней нет обуви.
Мгновение, и Майк, полисмен в форме, входит.
Майк
Ну, как? Во что он влип на этот раз?
Видать, как водится, залез в дерьмо?..
О, Рей, прости! Рад свидеться, сестрица.
Ты выглядишь моложе, чем была.
Рей. Майк, я скучала, старый негодяй!
Они обнимаются. Майк снимает обувь.
Ну, прямиком. Он плох, настолько плох,
Что улучшений ожидать не стоит.
Майк. Короче, ад.
Рей. Да, можно так сказать.
Майк подходит к постели.
Майк. Что, медицина не дает надежды?
Рей.
Полно надежд, желаний и молитв.
Реалистичных ожиданий – пшик.
Хоть трудно осознать, но это правда.
Побудь еще. Мне одиноко, Майк.
Майк.
Пока я тут, ты точно не одна,
Я надоесть тебе сто раз успею.
Ну, расскажи, что с ним произошло.
Рей.
На этот раз он с лестницы слетел.
Во мраке поскользнулся, и спиной
Ударился, его хватил удар,
Повлекший слепоту и паралич.
Он то придет в сознанье, то назад
Провалится, и речь его темна,
И сердце, Майк, и легкие грешат –
Все рушится, и раны глубоки –
Нет, мой прогноз, похоже, неизменен.
Прости меня.
Майк.
Ну, что ты. Мне так жаль.
Но, знаешь, кажется, все шло к тому.
Рей.
Беду предощущала я давно,
Но и сейчас я не могу поверить.
Майк.
Но почему? Со всеми будет так,
И отчего не с ним, в конце концов?
Не гаснут ли ярчайшие из звезд,
Не слабнет ли завод в часах эпох,
Чтоб в срок дыханье жизни прервалось
И в русле времени лишь пыль текла?
Рей. Развеселил!
Майк.
Да, болтовня и только.
Но угасанье – сущность всех вещей.
Он знал, что вскоре час его придет,
Точней, о том не мог не думать он.
Рей. Начертано судьбой? Иль им самим?
Майк. В чем разница?
Рей. Да, может быть, и правда.
Габби, юрист, входит с портфелем. Она сразу же снимает туфли.
Габби.
О, горе! Пробки – это просто ужас.
На улице – полнейший зоопарк.
Приветик, парочка – вы бесподобны!
Пардон за опозданье. Как он, Рей?
Рей.
На троечку. Я Майка в курс ввела.
Майк.
Ну, как ты, Габби? Вечность не видал.
Габби.
Да, Майк, по-прежнему, все как всегда.
Майк.
Похоже, все изменится теперь.
Габби.
Так это правда?
Рей.
Да и нет: решай.
Габби (подходит к постели).
Я, кажется, предчувствовала это.
Майк и Рей (вместе).
И я. О, черт.
Майк, Рей и Габби (вместе).
Мы хором говорим.
Габби.
Мы вновь в единодушии таком!
Майк.
Как некогда…
Рей.
Мы были славным хором!
Габби.
В те времена.
Майк, Рей и Габби.
В начале всех начал!
Габби.
Коль верить в знаки, это некий знак.
Майк
Что значит этот знак?
Габби.
Я не пойму.
Но если впрямь в сгустившуюся тьму
Больной уходит из Долины Слез,
Его огромное наследство вдруг
Становится проблемой из проблем.
Ведь я Его поверенной была,
И завещание ношу с собою.
Рей.
Но разве есть с наследником вопрос?
Майк.
Сын получает все.
Габби.
Когда бы так!
Давно ль читали вы его завет?
Он внес туда немало изменений.
Теперь все посложней, чем до сих пор.
Ведь дело для него всего важней,
Как минимум, важнее кровных связей.
Чтоб выжило все то, что начал он,
Ему ничем не жалко поступиться,
И, верьте мне, действительно ничем.
Вам не понравится, что я прочту.
Коль сын его не явится немедля,
Чтоб заявить законные права,
Другой наследник получает все.
А кто? Он имя мне продиктовал –
Решусь ли я его произнести?
Майк.
Он? Невозможно!
Входит Люк, выглядящий как Крез, только богаче. Он в смокинге, одет формально. Он не снимает обуви.
Габби.
Черта помянешь…
Люк.
Салют! Вся банда здесь! Как в первый раз.
Майк.
Эй ты, молчать! Пошел отсюда, мразь!
Габби.
Но, Майк…
Люк.
Постой, бумажная душа.
Я понимаю так, что призван был?
Майк.
Ты, куча лживого дерьма! Заткнись!
Люк.
Что скажет наш глашатай? Подтверди.
Габби.
Он так велел, чтоб Люк сюда явился.
Майк.
Меня забыла ты предупредить.
Габби.
Не думала, что он примчится сразу.
Люк.
Ну, время – деньги в бизнесе моем.
Я б ни за что не пропустил ваш слет.
Съезд партии. Мой ежедневный цирк
Пусть подождет пока. Вот – белый флаг.
Оливковая ветвь. Я с миром к вам.
Рей.
«Побойся греков, что дары несут».
Люк.
Я стар, как мир, мы старые друзья.
Вам опасаться нечего, поверьте,
От бедной жертвы ложных новостей.
Майк.
Пускай останется, раз так пошло.
Что я был против, в протокол запишешь?
Габби.
Внесла.
Люк.
Подумать только, в протокол!
Майк.
А ну-ка, руки вверх, лицом к стене.
Люк.
Какого дьявола!
Майк припирает его к стене.
А, все равно.
Майк (обыскивает его).
Ты здесь – но на условиях моих.
Один неверный шаг, и ты летишь
В пролет быстрее света, лживый демон.
И мне на завещанья все плевать.
Просек?
Люк.
Не синхрофазотрон, чего ж.
Майк.
И первым делом башмаки долой.
Люк.
Ах, да. Я эту мелочь позабыл. (Снимает обувь.)
О, эксцентричность, старческий недуг!
Велел ли он резиновые мне
Носить перчатки, или спутал я?
Габби.
Эй, не испытывай удачу, Люк!
Люк.
Удача? В чем моя удача здесь?
Я в логове у льва лишен когтей.
«Фортуна» – просто глянцевый журнал,
Что в ящики подписчикам кидают.
Какой безумный поворот судьбы
Меня привел бы прямо в вашу пасть?
Мечтал ли я узреть своих коллег
С тех пор, как с волчьм вылетел билетом?
И все ж мы встретились – хоть неясны
Детали мне (надеюсь, объяснимся?).
И пусть я столь же нежеланный гость,
Как был в те дни, когда расстались мы,
Но, кажется, ваш гнев слегка подтаял.
У Провиденья, что ли, новый план?
Рей.
Ты с Провиденьем был накоротке,
Гораздо ближе, чем любой из нас.
А если ты о прошлом сожалеешь,
Ха, я скажу, ты сделал ставку сам.
Габби.
И я б на Провиденье чересчур
Не полагалась; что тебе дано,
В миг может быть отобрано назад.
Мы статус кво в минуту восстановим,
И в отношении тебя никто
Не гарантирует нейтралитета.
Майк.
Молчи, как столб, и придержи язык,
А то, едва изменится фортуна,
Я твой скелет в анатомичку сдам.
Люк.
Прошу прощенья, лишнего сказал,
Речь жмет на газ, хоть на нейтралке мозг. (Хочет подойти к постели, но Рей загораживает ему путь.)
Какой у старика диагноз, Рей?
Рей.
Он до утра навряд ли доживет.
Попробуй только выразить злорадство.
Люк.
Злорадство? Я?
Рей.
Мне тошно от тебя.
Люк.
Оставь. Есть уважение во мне
К тому, каким он был в былые дни.
Он этот бизнес выстроил с нуля,
Решительность и хватку проявив,
Любовь к труду…
Майк.
Эй, некрологи брось!
Он жив пока.
Люк.
Вот именно – пока.
Эй, если я закончу так – тотчас
Мой выдернете шнур!
Майк.
Коль я бы мог
Решать, как ты закончишь – у тебя
Навряд ли будет место, чтобы шнур
Воткнуть.
Люк.
Смиряй свой темперамент, Майк,
Стареешь ты, и я не впечатлен.
Майк бросает Люка на землю быстрым, изящным движением, и ставит ногу на шею Люка, затем достает полицейский жезл и заносит его.
Майк к. Надеюсь, бес, ты впечатлен теперь?
Габби. Майк, нет –
Майк. А я его предупреждал.
Габби. Дай встать ему.
Майк. Так не должно быть, Габ!
Габби. Ты прав, но в этот раз так быть должно.
Майк поднимает ногу и отходит. Люк встает и приходит в себя.
Люк.
О, Габби, я бы справился и сам.
Габби.
Нет, адвокатом дьявола служить
Не стану больше. Просто отвернусь.
Люк.
Не дрейфь, овечка. Слишком я ценю
Свой смокинг, чтоб им заново рискнуть.
Другую щеку подставляю, гляньте!
Я не в обиде, офицер. У нас
Есть много общего. Непросто нам
Привычки прошлого переменить.
Приспособляйся иль умри – закон!
Сменилось время – поспевай за ним.
Друзья, ну почему б нам не ужиться?
Пусть прошлое уйдет: забыть, простить, –
Не в этом ли теперь партийный курс?
Победы, пораженья – все в минувшем.
Различья мнений – кто припомнит их?
Я, как простой проситель, здесь стою,
В носках Армани, но по сути наг,
В невинном стаде – грешною овцою.
Друзья, вернем же прежнюю любовь!
Ведь до раздора были мы едины.
У каждого был офис угловой,
Ключи от туалетов класса «А».
Кто, как не мы, здесь был – душа и мозг?
А мы гордились штатным расписаньем:
Все Силы, Троны все, Господства все,
Весь преданный задаче персонал,
Что был готов трудиться днем и ночью,
Наш мастер-план сполна осуществить.
Тогда вы, трое, мне семьею были.
Не ты ли, Габби, мой бюджет вела?
Не ты ли, Рей, лечила язву мне?
Не ты ли, Майк, меня учил кунг-фу?
Мы неразлучны были в эти годы,
На ланч ходили вместе, каждый день.
О, это время света без теней,
Прогресса век, и мы – его творцы.
Не забывайте первых днекй творенья,
А все противоречья – лишь слова.
Мой меч давно распродан на таймшере;
Не закопать ли нам топор войны?
Рей, Габби и Майк.Ну-ну!
Рей.
Я говорю за нас за всех:
Нам вешать роллтон на уши не надо.
Габби.
Твои воспоминанья о былом,
Похоже, упускают ряд моментов.
Майк.
Как место шефа ты мечтал занять,
Как персонала треть уговорил
Забыть лояльность прежнюю к нему
И вместе взбунтоваться против нас,
Чтоб разделить компнию на части?
Рей.
Ты помнишь ли, как рынок трепетал?
Как акции упали в то же утро?
Какую бурю вызвал твой мятеж,
Что мир и ныне чувствует толчки
От темного паденья твоего,
И тень депрессии висит над ним.
Габби.
Все это живо в памяти у нас,
Вкус уксуса в зеленом том напитке;
Не так-то просто прошлое изгнать,
Раз будущее зиждется на нем.
Люк.
Как вам угодно. Я понять могу
Враждебность вашу, но жалею все ж
О ней весьма. И все же невдомек,
Как я при этом оказался здесь,
И что за сила сдерживает вас
От ярости, к которой я привык.
В чем дело?
Габби.
В завещании его.
Люк.
Неужто я был упомянут там?
Набор столовый, что ли, мне отходит?
Габби.
Тебе, условно, достается все.
Люк.
Под «всем» мы понимаем…
Габби.
Все как есть,
Его владенья, собственность и земли,
Компания, вложения, дома,
Все с именем его. Короче, все.
Люк. Ни слову я не верю.
Габби. Уж поверь.
Рей. Весь труд…
Майк. И взрыв!
Габби. Весь космос – и вразнос.
Люк. Я для него не так чтоб много сделал.
Рей.
Визитку только не спеши менять.
Он жив еще. Все силы приложу,
Чтоб был он жив так долго, как смогу
В нем теплить жизнь.
Майк.
Да прекратите вы.
Неясно вам? Весь документ – одна
Приманка. Люк приходит. Шах и мат.
Он арестован, кончена игра.
Габби.
Нет, Мик, не обольщайся. В этом нет
Ловушек, фокусов. Стиль не таков.
Шеф был весьма серьезен, как ни жаль.
Майк.
Но ты условие не назвала.
Габби.
Наследство будет полностью твое,
Вопросов нет – но если только лишь
Наследник истинный сегодня сам
Не явится, чтоб заявить права.
Люк.
Кто, сын его? Он без вести пропал.
Быть может, что-нибудь один из вас
Слыхал о нем?
Рей.
Мы потеряли связь.
И мы не знаем, где его искать.
Майк.
Он нас найдет. Он явится. Горазд
Являться он, чуть спишут со счетов.
И после, будь спокоен, о тебе
Я позабочусь; ордер на арест
Бессрочный есть.
Габби.
Но ордер истечет,
Коль вступит Люк в права. Страница шесть.
Майк
Не истечет. Мальчишка все равно
Появится. Я знаю. Он такой.
Хоть, кажется, здесь больше никого,
Кто б в это верил.
Рей и Габби.Почему же нет?
Рей. Надежда есть!
Габби. Как и сомненья.
Рей, Габби и Майк.Ждем-с!
Люк. Эх, вам бы в шоу выступать.
Рей, Габби и Майк. Заткнись!
Люк. А что же достается вам троим?
Майк. Мы здесь на службе.
Рей. Служба – это мы.
Габби. В чем мы нуждаемся, все есть у нас.
Люк. Но есть ли то, чего б хотелось вам?
Рей.
Имея все, чего ж хотеть? Увы,
Ты этого не понял.
Люк.
Хоть убей:
Всегде есть большее; никто б не мог
Сказать, что он доволен на все сто.
Рей.
Ты только лишь на личный опыт свой
Ссылаешься.
Люк.
Мой опыт говорит,
Что только личный опыт в счет идет.
Рей.
Ты, что ли, солипсист[15]?
Люк.
Не то, чтоб так.
Случившегося с кем-то, не со мной,
Не говорю, что не было совсем,
Но утверждаю: грош ему цена.
Майк.
От этих взглядов Боже нас избавь.
Люк.
Ты опоздал. Весь мир считает так.
Ты сам узнал бы, если пожил с ними,
С сынами Вавилона хлеб деля,
В Содоме-на-Гудзоне побывав.
Там кличут самоуваженьем свой
Моно-маниакальный эгоизм.
«То хорошо, что хорошо для нас,
Точнее, для меня» – и вся мораль.
Я знаю их желанья, нужды все.
Я в них себя так часто узнаю.
Ничто не изменилось с давних дней,
Одна валюта. Но на биржах я
Свой в доску. Только я не видел там
Тебя, всю троицу – что до Него,
Так он, как все волшебники, незрим.
А с глаз долой, увы, из сердца вон,
И память все короче, к веку век.
А я живу с людьми, на кнопки жму,
Подписываю чеки. Я – делец,
Как им по вкусу: видеть, кто сдает
Колоду карт, и знать, что у него
Чудес дешевых нету в рукаве.
Их утешает мой подход к вещам –
Я не прошу их по воде ходить.
«Мы в Бога верим» – надпись на деньгах,
Но кто бы мог узнать Его в лицо?
А я? На каждой стенке мой портрет,
Мой штамп венчает каждый документ,
Мои следы – по всей Аллее Звезд,
Я в ретро-шоу, как и в Доме-2,
Я тему написал, и сам исполнил.
Я – тот, кем каждому хотелось быть.
Не может быть известности дурной,
Известность есть известность.
Рей.
Я дивлюсь,
Как это может быть, что ты теперь
Еще невыносимей и наглей,
Чем был тогда.
Люк.
Я лишь предположил,
Как в завещанье я к нему попал;
Он счел: компания во всем моя,
За исключеньем имени его.
Здесь точно не отцовская любовь,
И не респект сыновний – никаких
Сиропных дел. Но может, кто-нибудь
Бедняге прагматизма подмешал
В вино?
Габби.
Темны для нас его пути.
Люк.
Вот в чем вопрос. Но почему? – вопрос.
Он не любил вопросов никогда.
И потому стал избегать меня.
Габби.
А может быть, предательство твое –
Тому причиной?
Люк.
То, что ты зовешь
Предательством – был просто Здравый Смысл.
История порукой – бизнес-план
Был непродуман у него.
Рей.
Да ну?
Пускай пыталась Гордость для тебя
Служить увеличительным стеклом,
Твой взгляд всегда был взглядом червяка.
Неприменим излишне-здравый смысл,
Чтоб истины безумные изведать.
История порукой в этом вся.
Майк. Туш!
Габби. Блеск!
Рей. Спасибо…
Габби.
Взялся ты судить
О замысле его. Но дай спрошу,
Где был ты сам, когда он собирал
Уставный фонд компании своей?
Майк.
И кто ее фундамент заложил?
Рей.
Ты знаешь ли, где обитает свет?
Майк.
А также тьма. Где место для нее?
Габби.
Кто мудрость открывает мудрецам?
Габби, Майк и Рей.
Кто дарит откровения сердцам?
Люк.
Ах, ладно, знаю, я дурная кость,
О, я драконам брат, в том нет сомнений,
А также совам компаньон, ух, ух.
Но весь наш мир – неужто это все
На что способны вы, способен он?
Габби.
Все так, как быть должно.
Рей.
Поверь, и все.
Люк.
Я лишь заполнил тот пробел, что вы
Оставили. Коль разум мне вручен,
Что обвинять за мысли? Коль вопрос
Поставлен – странно ли, что есть ответ?
Хотите, чтоб по правилам играл –
Так не меняйте их в году два раза!
Куда ни глянь – Уловка-22[16]!
Его творенье, в сущности, капкан,
Что ловит сам себя; и он сродни
Машине Голдберга[17], как мог ее
Увидеть пьяный Эшер[18]. И к тому ж
Инструкция приложена к нему –
Секретный код, что был написан им
При помощи невидимых чернил.
Он детектив разыгрывать горазд,
Ни фотографий вам, ни интервью.
Но долго ль бизнес мог бы протянуть,
Когда он в башне вынужден своей
Вещать в тиши и меж теней сиять?
Для пляжа детективы хороши,
Но руководством к действию, увы,
Они служить не могут каждый день.
Майк, ты спросил, а где обитель тьмы?
Взгляни вокруг. Прохожих расспроси.
Что, кроме тьмы, известно им, ответь?
И я б не стал тьму проклинать зазря,
Коль он позволит мне затеплить светь!
Входит Джош, с пакетом продуктов и термосом. Майк, Габби и Рей немедленно опускаются на колени, подняв руки в благословении.
Ну, что ж. Сюрприз! Та-дам! Вот – человек.
Джош. Простите, я задержался. Меня ограбили по дороге.
Хор исполняет «Аллилуйя». Затемнение.
Интермеццо
Свет на Люке, он сидит и курит. Он обращается к аудитории.
Что, вспомнили? Меня узнал бы всяк.
Мой бизнес – информация. Итак,
Я – сутенер, внаём сдающий Суть,
Я – менеджер проекта «Светлый Путь»,
Паук, всемирную плетущий сеть,
Кто с данных дань берет, и будет впредь.
У Мейдоффа[19] я принят как родной,
Весь список Форбса знается со мной.
Кто Прометею Зиппо одолжил?
А он не отдал (чтобы я так жил!):
Видать, печенку совесть не проест…
Хеопсом спрошен о вложенье средств,
Я парня ввёл в устройство пирамид,
Мол, пусть свою наличность в них хранит.
Продвинь недвижимость – и мир спасён!
Ещё я помню Александра – он
Был в Малой Азии велик весьма,
Хоть много пил и был из меньшинства.
Его учил я сдержанности, но
С узлами грек не мешкал, все равно!
На скачки часто брал Улисс меня,
А окупилась ставка на Коня –
Мы взяли Трою, он купил корабль…
Я был матросам друг и королям.
Чтоб свой закон открыл Ньютон для вас,
Кто дерево над ним, скажите, тряс?
Истории перелистайте том –
Я там меж строк, в повествованье том,
Слуга прогресса, честно говоря.
И что ж? Меня винили вы зазря,
Когда, позвольте, вас самих несло.
Вы – только люди. Но Добро и Зло –
Лишь яблок сорт, напомнить вам берусь!
Запретный плод? Что ж, коль по вкусу вкус,
Влечет к познанью – я вас не виню.
Был выбор ваш, я лишь держал меню.
И что б ни взять ответственность, ковбой,
Чем древней книге верить, Бог с тобой!
Возьмём хоть Иова. Грустней всего,
Я пальца бы не поднял на него,
Но нанят был, встряхнуть шута всерьёз.
Есть жалобы? Пусть отвечает босс.
И расспросите также по пути
Туроператора о девяти
Крестовых турах – в том ли цель была:
Мир посмотреть и тут же сжечь дотла?
«Ура Святой Земле! Круши трактир!»
Вот так святой за святостью ходил.
А Инквизиция – гляди скорей:
Мир позабыл, что был Христос – еврей!
«Зачем в Толедо дым до облаков?»
«Смягчаем климат. Жжём еретиков».
Забудешь прошлое – придёт назад.
Коль вас заносит, я не виноват.
Там, в Салеме, вы вздергивали ведьм[20],
Я ни при чем. Как головам лететь
В разгар террора у парижских стен,
Решал не я, а доктор Гильотен.
Вы убивали – рабство учредить,
И после, чтоб рабов освободить.
Жаль, что руины мировой войны
Потомки Канта разгребать должны –
Но лозунг, что несёт свободу труд,
Был не моей рукой начертан тут[21].
С начальных дней я был ваш педагог
В тех областях, что ум объять не мог,
Я сведущ в том, как тень смешать и свет,
Вопрос поставить и принять ответ,
Как разбавлять блаженством благодать,
И к саморазрушенью утолять
Ваш аппетит, к шизофрении страсть.
Но если выйдет ниже пола пасть
И ты очнёшься, весь в чужой крови –
Грехом свои поступки не зови,
Не обвиняй меня, черт побери!
Твой личный Дьявол – у тебя внутри.
Рогов не носит, на эффекты скуп,
Гороховый не изрыгает суп.
Но в зеркалах – его улыбка сплошь.
Ад с дальней Никогданией не схож.
Я не в аду живу, а на земле:
На склонах Аспена[22] – мое шале,
В Нью-Йорке у меня пентхауз есть,
И дом в Палм Бич, и прочих мест не счесть.
Но ад – он здесь, доступен он для всех,
Когда в нечеловека человек
Перекрещен: Сонгми, Бхопал, Донецк,
Где в людях зверь проявлен, наконец,
Везде – от звёзд до темного угла,
Где даже и надежда умерла.
Он в Бедфорд-Стай[23], где в ночь под Новый год
В микроволновку мамочка кладёт
Своё дитя[24], поджариться слегка,
Чтоб демонов изгнать наверняка,
Тем самым всякий исцелив недуг.
Гашишный дух разносится вокруг,
Над облаками силуэт луны,
Такая тишь, что крики не слышны.
Она одна над пропастью своей.
А Бог – он наверху, и все окей.
Как ржавчиною, съеден цвет весны.
Вы, право, в садоводстве не сильны.
Я даже вам сочувствую, увы.
Я тоже рай утратил, как и вы.
Действие второе
Свет зажигается на том же моменте, где первый акт завершился.
Джош. Ох, ребята, ну что вы, пожалуйста встаньте. Я не буду держаться церемоний, если и вы не станете. Правда. Это нормально. (Подходит к постели, трогает руку Поттера.)
Рей.
Ты знаешь сам, что с ним произошло.
Удар и кома.
Джош.
Знаю, как он плох.
Иначе мы не были бы здесь.
Все, кроме Люка, склоняют голову на минуту. Затем Джош обращается к Люку.
Тебя бы точно не было.
Люк. Привет, Джош. Вечность, как не виделись.
Джош. Видел тебя по CNN на прошлой неделе. Как успехи?
Люк. А, ты знаешь, как это у нас, приятель. Что-то выиграл, что-то проиграл: я в порядке. Ты побрился.
Джош. Борода царапается. Ты, как обычно, при параде. А вы трое… Господи, вы такие же, как я помню вас. Это чудо. Ах, как я рад видеть вас всех снова!
Габби, Майк и Рей. А мы – Тебя, будь Ты благословен!
Джош. Ребята, это бесподобно. Я скучал по этому. Вы все такие же крутые.
Майк. Ты правда был ограблен?
Джош. Да, в соседнем квартале. Я, должно быть, выглядел как бомж.
Рей. Ты ранен? Нет ли сотрясенья?
Джош. Нет, нет, я в норме. Он просто забрал мой кошелек. Я не возражаю. Я не ношу кредитных карт, а наличность… ну, вы знаете учительскую зарплату – он сможет купить йогурт или что-то в этом роде. Он оставил мне продукты, так что я считаю, мне повезло.
Люк. Ты преподаешь?
Джош. Пытаюсь. Социология, старшие классы.
Люк. Как славно! Нравится?
Джош. Мне нравятся дети. Бывала работа и похуже. Хотите бейгл[25]? Айнстайн и братья. Вкус– просто небесный. (Раздает бейглы.) Майк, с луком; Рей, пшеничный; Габби, с маком. Правильно? Я все еще помню. О, и Люк… У меня есть для всех. Могу ли соблазнить тебя фруктом? (Достает яблоко.)
Люк. Как хорошо продумано! Яблоко от учителя[26].
Джош. И доктора не понадобятся. Я не имею в виду присутствующих. (Вытаскивает термос.) Тут у меня вполне приличный кофе, если кто-то хочет. Мой собственный рецепт. Угощайтесь.
Майк (Люку).
Эй, руки прочь. Поскольку Он пришел –
А как иначе? – пропуск твой истек.
Пакуй свой хлам, поганец. Яма ждет. (Подходит, чтобы арестовать Люка.)
Люк. Погоди минуту…
Майк.
С его приходом, твой вопрос закрыт,
В убежище отказано тебе.
Люк. Джош, да ты что? Разве ничего не изменилось?
Джош. Изменилось, но не слишком. Извини. Это не мой вопрос.
Люк. Что вообще случилось с этим «возлюби своего врага»? Был ли это просто предлог для налоговых поблажек?
Джош. Правила есть правила.
Люк. Чьи правила? Папины? С каких это пор тебе не все равно?
Майк (зажимая Люку рот). Молчать имеешь право, так молчи.
Джош. Майк, не нужно этого.
Майк.
Коль предпочтешь, могу ему язык
Отсечь и глотку лживую заткнуть.
Джош. Нет. Спасибо. Позволь ему говорить.
Майк. Я повинуюсь. (Отпускает Люка. Люк судорожно дышит.)
Люк. Узнаю твой старый одеколон.
Джош. Что? Последняя просьба?
Люк. Ничего особенного. Просто хотел последний раз с тобой поговорить.
Джош. Как брат с братом?
Люк. Как мужчина с мужчиной. Как в старые добрые времена. В конце концов, что ты теряешь?
Габби. Вопрос скорей: что ты приобретешь?
Джош (оглядывает Люка). На два слова? Это можно.
Люк. Спасибо, приятель. Очень по-христиански.
Джош. Можно мы останемся вдвоем на пару минут?
Габби, Майк и Рей (вместе). Прости, но это очень неумно.
Люк. О, помилуйте.
Майк. Тебе нельзя быть с ним наедине.
Габби. Мы здесь для безопасности твоей.
Рей. Риск для тебя и твоего Отца.
Рей, Габби и Майк. Случится что, пусть кто-то будет здесь.
Джош. Послушайте, я ценю вашу заботу, и я знаю, что вы действуете в моих интересах, но, право, я могу о себе позаботиться.
Майк. Пусть так, но где твой кошелек тогда?
Джош. Майк, я тебя обожаю. Там, на улице, это другое дело. Но здесь… С другой стороны, у Лукаса была долгая, выдающаяся карьера, он виноват во многих вещах, но мелкое хулиганство – точно не одна из них.
Люк. Точно. Никаких судимостей по административному кодексу.
Джош. Он ничего мне не сделает. Или Отцу. Это не его игра – по крайней мере, теперь.
Майк.
Я этого позволить не могу.
Ему пора с долгами рассчитаться.
Вот Вечный Ордер на его арест.
Джош. Мне нужно, чтобы ты отвернулся всего на минутку.
Майк. Моя работа – соблюсти закон.
Джош. Ах, пожалуйста, старина. Я знаю, как тебе нелегко. Но сделай это для меня.
Майк.
Субординацию грешно нарушить,
Но также грех предать служебный долг.
Джош. Я знаю, и благослови тебя за это Бог, Майк, но сегодня все по– другому. Прошу тебя, как друга, уважь меня.
Майк. Конечно, и прости мои грехи.
Джош. Прощены. Забудь.
Габби. Но завещание Отца гласит…
Джош. Я знаю Его завещание. Я знаю, чего Он хочет. (Показывает на Люка.) Что мне нужно знать, так это чего хочет он.
Габби. Чего он хочет – невелик секрет.
Джош. Никогда не повредит выяснить в точности, не правда ли? Короткий разговор, и это все; ничего такого, чего не случалось прежде. Я буду в порядке. Идите, говорю я вам, досчитайте до пяти, расслабьтесь, вдохните свежего рециркулированного воздуха.
Они начинают обуваться.
Габби, дай отдохнуть своим усталым глазам; Рей, присядь ненадолго; Майк, ты все еще куришь?
Майк. Нечасто, но…
Рей. Да что же это, Майк?
Джош. Ах, ладно, доктор, это новогодняя ночь. (Шарится в мешке и вытаскивает сигару.) Престо. Робусто. Он может бросить завтра. Верно?
Майк. Да, бросишь тут. Кубинская, мой бог!
Джош. Si, verdad[27]. Кохиба![28] Стоящая вещь. Только не спрашивай, как я ее добыл, офицер, я просто нашел ее в сумке.
Майк. Все может быть. (Люку) Я рядом, если что.
Люк. Да все будет в порядке.
Габби.
Не верь его словам. Что б ни сказал –
Сверяй со мной, я никогда не лгу.
Люк. Юристы все такие.
Рей. Заметишь измененья у Отца …
Джош. Я первым делом сразу позову.
Рей, Габби и Майк. Чуть будет в нас нужда…
Джош. Ну, шагом марш.
Они уходят.
Люк. Почему нужно быть такими занудами?
Джош. Просто они очень серьезно относятся к своей работе, и это все.
Люк. И я тоже. И ты тоже. Это началось так давно. Что бы им не расслабиться чуть-чуть?
Джош. Иногда это нелегко. Есть старые раны, которые никогда не залечиваются. (Подходит к окну, потирая грудную клетку справа.) Такое ощущение, что будет снег.
Люк. Спасибо за доверие, Джош.
Джош. Просто я лучше знаю, чем они. И всегда знал. Я могу не соглашаться с твоей политикой, но я знаю, что ты в основе своей неплохой парень. Ну, если относительно.
Люк. Я не могу поверить, что никто этого не понимает.
Джош. Каждый заслуживает доброго слова.
Люк. Я ни одного не дождался от нашего больного. Ему всегда казалось правильным строить из меня падшего субъекта, и будь я проклят, если все остальные не присоединились к нему с радостью. Меня порочили всюду: Бродвей, Голливуд, Мэдисон Авеню … несмотря на то, что я владею ими всеми.
Джош. Да ладно, помяни и меня добрым словом. Были времена, когда ты был мне как брат. И как сын для него. Мы оба любили тебя. Я полагаю, в каком-то смысле все еще любим, хотя он никогда в этом не признавался.
Люк. Но не ты?
Джош. Что ты хочешь, конкретно?
Люк. Что ты имеешь в виду?
Джош. Какое твое сердечное желание? К чему ты стремишься? Ты был в нападении все эти годы – в какие ворота ты хотел бы забросить мяч? Поделись своим видением будущего!
Люк. Есть ли у меня мяч?
Джош. Куда ты метишь? Просто скажи.
Люк. Ты не знаешь? Я думал, ты всеведущ.
Джош. Не верь всему, что читаешь. Опасно делать предположения. Давай, выговорись. Евангелие от Святого Люка.
Люк. Я так и не взялся его написать.
Джош. Расскажи мне. Прямо сейчас, я слушаю.
Люк. Конечно. Великолепно. Честно говоря, я думал, ты никогда не спросишь. Я даже не знаю, с чего начать.
Джош. Попробуй начать со слова.
Люк. Ты выражаешься как отец. Без обид.
Джош. Все нормально.
Люк. Это все о бизнесе. И всегда было. Бизнес (с большой буквы Б) – такая сука. Он не для слабых, не для кротких, это бесконечная борьба за выживание против сил разложения, потерь, и энтропии. Ты следишь?
Джош. Разложение, потери и энтропия. Все понял.
Люк. Хороший бизнес – тот, что способен выстоять, что оснащен инструментами выживания. И какой самый большой ключ в этом наборе инструментов? Информация. Память прошлого, осознание настоящего, разумные догадки о будущем. Это все – о том, что ты знаешь и как ты это используешь. Информация равна выживанию, которое равно успеху, который равен уверенности. Уверенность – это бизнес. Правильно?
Джош. Блаженны уверенные.
Люк. Точно. Потому что они унаследуют дивиденды. Рыночный успех – это вопрос восприятия. Если бизнес воспринимается как успешный, потому что все уверены в этом, то он успешен. Его стоимость возрастает, и это ведет к тому, что его владельцы становятся более… что?
Джош и Люк. Уверенными.
Люк. Точно. Бизнес зависит от того, чтобы его участники а) знали, что происходит, и б) чувствовали себя по этому поводу чертовски хорошо.
Джош. Звучит справедливо.
Люк. Окей. Мне позволено говорить откровенно, так?
Джош. Несомненно.
Люк. Окей. Со всей откровенностью, объективно и с исключительно деловой точки зрения, понимаешь ли… вы, ребята, в пролете.
Джош. В пролете.
Люк. Вы слишком нездешние. Глас вопиющего в пустыне. Куча размокшего, размятого бормотания, если честно. «Здравствуй, новый век, точно такой же, как старый». Ничего личного.
Джош. Ну, что ты.
Люк. Я имею в виду, ваши идеи об управлении, и капитале, и труде и все такое – они очень благородные и достойные, но просто они не работают. В реальном мире, я имею в виду. Как раз там, где бизнесы и действуют. Я знаю, что у вас прекрасные намерения, и вы хотите только хорошего, но положа руку на сердце –
Джош. Кто сказал, что дорога в ад вымощена благими намерениями?
Люк. Как раз тот, кто стал жертвой Закона Непредвиденных Последствий. Я полагаю, тебе известно кое-что о непредвиденных последствиях?
Джош. Кое-что. Есть небольшой опыт.
Люк. Видишь, бизнес – такая сука. Мне не нужно тебе рассказывать. Рано или поздно кто-нибудь прогорает, в той или иной степени. Это неизбежно. Ценность – то, что мы выносим из отрицательного опыта. То, что ты приобретаешь собственной болью. А именно: ты должен верить, что у страдания есть смысл. У боли может не быть причины, но должно быть объяснение. В противном случае, страдание невыносимо. Я полагаю, ты согласен.
Джош. Вопросов нет.
Люк. Вы, ребята, всегда были скупы на объяснения. Никакого устойчивого потока информации, а то, что говорилось, было смутно или противоречиво. Это нехорошо. Люди заблуждаются и путаются, и платят высокую цену за то, чтобы оставаться в игре, даже теряя на этом: трудные времена. И погляди, что происходит: те, кто в вашем бизнесе, а) не понимают, что происходит, и б) чувствуют себя отвратительно. Вы просите крупных вложений от акционеров, но никто не может взглянуть на проспект акций. Никто не имеет права прочесть ваши бухгалтерские отчеты. Никто не видит цели, никто не получает объяснений. Никто ничего не знает. Конечно, каждый может делать предположения, разумеется, но, как сказал однажды мудрый человек, предположения опасны. Нет потока информации, нет уверенности, нет бизнеса. Знание необходимо. Знание – сила. И тут вхожу я.
Джош. Точнее сказать, тут ты выходишь.
Люк. Точно. Я ничего не скрываю. С того момента, как он объявил о выпуске акций, я полагал, что он был абсолютно неправ в его основной стратегии. Она была слишком элитарная, если меня спросят. Слишком патерналистская. Наставническая. Но, важней всего, слишком наивная и нереалистичная. Я не смог переубедить его, я нашел других, у кого были взгляды как у меня, – он проявил слабость, мы сделали шаг. Я знаю, что ты считаешь это предательством –
Джош. Но у вас были хорошие намерения.
Люк. Да, были. Мы слишком переживали за свой бизнес, чтобы терпеть столь бездарное управление. Это было нашей заботой всегда: бизнес и его жизнеспособность. Твой отец воспринял все как личную обиду. Я и в мыслях не имел ему вредить.
Джош. По крайней мере, в самом начале.
Люк. Эй, это он перешел на личности. Написал свой большой бестселлер (ну, или его духи надиктовали), рассказал сказочно однобокую историю его взлета на вершину, и начал демонизировать меня на странице три. Ни одного добого слова обо мне во всей чертовой книге. После всего, что мы сделали вместе. Как мог он все это говорить с таким честным лицом? Если я был такой змеей, почему меня вообще туда допустили? Как вышло, что я возглавлял его команду? Чтобы принять на веру весь этот бред обо мне, сначала нужно поверить, будто у него были худшие способности судить о человеке, какие только видел свет, раз он изобразил таким дерьмом своего Золотого мальчика.
Джош. Не размахивай кистью слишком широко, Люк. Говори, что хочешь, о своих мотивах, это нормально, но не пытайся смягчить того, что сделал. Что ты сделал по отношению к нему.
Люк. У меня не было выбора.
Джош. Хватит. Не лги мне. Я этого не терплю, Люк.
Люк. Ты начинаешь с обвинений –
Джош. Нет, хватит. Дай мне любые объяснения, какие хочешь, предъяви аргументы защиты. Я здесь потому, что хочу это услышать. Но не говори, будто у тебя не было выбора. Я там был. Я знаю лучше. И мне пришлось иметь дело с последствиями. Он был опустошен – с бизнесом начались проблемы, и у него не стало надежной правой руки, чтобы рулить его кораблем. Он так расстроился, что собирался снести все это дело до основания, прежде чем я убедил его просто перестроиться.
Люк. Да, верно, он запаниковал. Мои акции были на подъеме, и он бы скорее плюнул на все, чем проиграл.
Джош. И ты винишь его за это? Он учил тебя, поместил лучших людей под твое крыло, и ты отплатил ему попыткой мятежа и массовым дезертирством. Из соратника в конкуренты – за одну ночь; о-па, дикаря Пятницу теперь зовут Черный Понедельник. Как это должно было отразиться на нем? Да и волновало ли это тебя тогда? А сейчас? Или ты так поглощен убежденностью в своей правоте и ущемленной гордостью, что готов пригвоздить его к стенке за все, случившееся с тобой, но сам ускользаешь с крючка за произошедшее с ним? Как ты можешь строить честное лицо?
Люк. Он должен был вести себя как отец по отношению ко мне.
Джош. А ты должен был вести себя как сын! Он выбрал тебя, практически усыновил, и пестовал тебя, готовя место на самом верху. Он вложил много сил в тебя, с доверием и любовью, и не так, чтобы ты вел себя слишком уж ответственно.
Люк. Я говорил тебе, для меня были превыше всего интересы дела.
Джош. Да ладно, бизнес не был в опасности. Никаких угроз в тот момент. Мы были только недавно на рынке, чтобы присмотреться, как у нас все получится с публикой, прежде чем ты создал проблему. И внезапно тот бизнес, который ты вроде намеревался защищать, оказался на волоске.
Люк. Риск, на который я должен был пойти.
Джош. Риск, который ты выбрал сам, и не то чтобы у тебя было право на этот выбор. Не переводи стрелки. Ты оставил нам развал, который пришлось вычищать. Все его изначальные планы и вдохновение вылетели в окно вместе с тобой.
Люк (презрительно). Планы. Какие планы?
Джош. Я не понял?
Люк. Он просто выдумывает вещи в процессе. Танцуя чечетку. Ты видишь какой-нибудь план?
Джош. Я вижу достаточно.
Люк. Я тоже. Я видел достаточно. У меня было на что тратить время, кроме как удовлетворять его тщеславие и эгоизм.
Джош. Ты иногда настолько слеп. Настолько глуп.
Люк. Да неужели? Посмотри на него. Посмотри на себя.
Джош. Ох, Люк…
Люк. И теперь посмотри на меня. Кто видит свет? Кто здесь процветает?
Джош. Не путай отражение света с его источником.
Люк. О, замечательно. И что это должно значить? Не путать что c чем? Сделай одолжение, мистер Учитель, и оставь лекции для лектория. Избавь меня от горчичных зерен и хижины дяди Тома.
Джош. Все, что у тебя есть, он дал тебе. Ты талантлив, но ты не создал себя сам. Даже близко. У тебя было место в плане, Люк, как и у каждого; у тебя была своя роль. Все еще есть. Просто теперь это другой план и другая роль.
Люк. Нет. Я трудился, чтобы получить то, что имею. Он не имеет к этому отношения. Не пытайся меня купить на этом.
Джош. Не пытаюсь.
Люк. Я много трудился. Я никогда не прекращал попыток добиться успеха.
Джош. И он тоже. Знаешь, как долго у него не было выходных?
Люк. И у меня не было. Мне не нужно. Я на втором месте, я тружусь больше.
Джош. Но так не должно быть, Люк. Не пытайся сделать его ответственным за решения, которые ты принял.
Люк. Кто-то должен был сделать это. Он неверно расставил игроков, и я был обязан это исправить. Разве это не моя прерогатива? Разве он не должен быть дать мне право поменять игру?
Джош. Ну, вот, теперь это – американский футбол.
Люк. Да, верно, футбол.
Джош. Я просто пытаюсь не отстать от твоих мыслей.
Люк. Теперь мы говорим о футболе.
Джош. Прекрасно, футбол. Ты был ведущим игроком. Пейтон Ёканый Мэннинг[29]. Но Он – был тренером.
Люк. А также генеральным менеджером, и владельцем команды, и судьей…
Джош. А это – командная игра. Так что когда горячая голова квотербека становится слишком велика для шлема, его шлют в душ за то, что он перепутал все тренерские установки–
Люк. Точнее – изгоняют из команды. Контракт разорван. Продан в Баффало.
Джош. – Назови это как хочешь, но, бэнг, это совершенно новая игра, и огромная вакансия в составе, которую нужно заполнить. Команда нуждается в капитане, и кого же тренер вызывает со скамейки запасных? Меня. Я был назначен.
Люк. Да, верно, и мне правда жаль.
Джош. Решения, принятые тобой, отразились на мне. Изменили мою жизнь. От меня никогда не ожидалось, что я займу столь большую роль в администрировании бизнеса. Он видел тебя в этой роли. Мне хотелось карьеры в юриспруденции или медицине, но внезапно «Поттер и Сыновья» превратились в «Поттер и Сын», и он нуждался во мне, а я не хотел, чтобы он разочаровался снова.
Люк. Но даже тебе пришлось разойтись с ним, со временем.
Джош. Это не твое дело –
Люк. В конце концов, он и тебя довел до такого.
Джош. Ты там не был, Люк. По крайней мере, по этому поводу ты точно ни хрена не знаешь, о чем говоришь.
Люк. Ты это отрицаешь?
Джош. Я сделал выбор. Причины тебя не касаются, и, если откровенно, я не обязан их объяснять тебе. Но не обольщайся, будто тебе известно, какую я заплатил цену, так как ты не знаешь. Не можешь знать. У нас с тобой общего в отношении его лишь то, что мы оба приняли свои решения, и не говори, будто у тебя не было выбора. Если он и был в чем-то виноват, так это в том, насколько много самостоятельности он дал каждому.
Люк. Конечно же, обращая при этом в пыль каждого, кому случилось с ним не согласиться.
Джош. Не упрощай.
Люк. Ни в коем случае. Он столкнул меня вниз так далеко от того места, где я находился, как только сумел. Было ли это справедливым? Было ли это милосердным?
Джош. Он столкнул с тебя с того места, куда он же поставил.
Люк. И это оправдывает все?
Джош. Ну, ты знаешь его характер.
Люк. И это повод?
Джош. Люк, послушай, как только ты будешь готов принять ответственность за сделанное, ты поймешь, почему он сделал то, что сделал.
Люк. Я никогда не пойму, почему он делал то, что делал. И не пойму, как он определял понятия. Действительно, я был ему как сын. Но погляди, как он обращался со своими сыновьями. Козел отпущения – и жертвенный агнец. Определенно, родитель, который верит в жесткую любовь. Ты можешь возразить, что я сам виноват, но как насчет тебя? Ты тот, кого уж точно прогнали через пресловутую соковыжималку ради компании. Не сердись на меня за то, что я скажу, но если он имел и для меня миссию, подобную той, которую он преуготовил для тебя, то я счастлив, поскольку вовремя сбежал. И ты должен знать, Джош: что бы я ни чувствовал по отношению к нему, я отношусь с глубоким восхищением к тому, как ты справился со всей этой ситуацией. Говоря о благодати… Браво, просто браво. Ты прославился своим гениальным камбэком и вышел из всего этого цореса[30], благоухая, как «Франкинценс» от Кельвина Кляйна. Пресса была в восторге. Но стоило ли это всего, через что он заставил тебя пройти? Не под запись. Просто между нами. Что ты купил своей болью? Лично сам? При всем уважении, клянусь Господом, но я действительно хотел бы знать.
Джош. Мы собирались говорить о тебе. Давай придерживаться темы.
Люк. Конечно. Верно. Как ты скажешь. Пожалуйста, не пойми меня неправильно. Я не говорю, что сделанное мной не должно было вызвать его гнева. Я знал, что было на кону, и я думал, что знаю возможные последствия. Его характер! Как же еще?
Джош. Он смягчился с тех пор.
Люк. По крайней мере, тверже было уже некуда. Когда его правая рука изменила ему, он отсек ее. Было нелегко, но все риски рассчитаны. Видишь ли, у меня были цели, были принципы, и я просто не чувствовал, что он отнесся к моему мнению так, как оно этого заслуживало. Ты хочешь возложить на меня вину за весь этот взрыв – хорошо, окей, виноват. Я всегда говорил, что лучше разбирать почту, чем чистить бассейн в пентхаузе, и все мои деньги были вложены в его бизнес. Справедливо. И я первым признаю, что он по-королевски пнул меня под зад. Столкнул меня с корпоративной лестинцы в свободное падение ниже нижней ступеньки, без парашюта любого цвета. И это очень далеко вниз, братец, поверь уж мне. Тогда я буквально упал на дно. Я не имею в виду, что я, фигурально выражаясь, «буквально» упал на дно, я буквально упал… на… дно. Я лежал на спине некоторое время, пытаясь не захлебнуться, не представляя угрозы ни для кого… и тут как раз началось кидание грязью. Настоящие комья грязи. Тип негативной рекламы, когда рекламодатель не слишком верит в собственный продукт. Я сделал моим первым приоритетом в тот момент продемонстрировать ему, что я могу сделать что-то по-своему, и могу сделать это без него. Нет, точнее, несмотря на него. Это его игра, его правила, но я быстро учусь, и я никому не советую ставить против меня. И знаешь, как я добиваюсь своего? Ты наверняка знаешь секрет, даже если он не знает. Ты работаешь с простыми людьми, а не над ними. Ты вовлекаешь их в процесс. Ты даешь им вкус действия. Ты помогаешь их догадкам, и ты делаешь их частью процесса принятия решений. Ты доказываешь свою значимость, а не просто утверждаешь ее. И это никогда не вредно – быть неудачником. Все любят неудачников.
Джош. Не похоже, что наш бизнес имел для тебя значение с тех пор.
Люк. Черт, Джош, бизнес – это я! Среди развалин и пыли, я построил свою долю с нулевого уровня, выступая против крупнейшего игрока, и посмотри, где я сейчас! Стоя здесь, говоря с тобой, из всех людей, о природе бизнеса! Того, что был его эксклюзивный бизнес! Будь я проклят, если мои инстинкты не оказались точны. Он недооценил меня. Он ошибся во мне. (Пауза.) И очень серьезно. Чего бы я хотел? Немного уважения. Мне не нужна его любовь… но я заработал его уважение.
Джош. И ты его получил, Люк.
Люк. Прости?
Джош. Он был готов отдеать тебе все, наконец дать тебе шанс, возможность разыграть свое шоу. Для меня это выглядит как важная перемена. И звучит как уважение.
Люк. Да нет, он внес это в завещание, чтобы вынудить тебя появиться. Теперь я вижу это. Подстраховаться, знаешь ли. Блеф. Очередная пощечина.
Джош. Он никогда не блефует. Карты всегда у него. Он имел в виду то, что сказал.
Люк. Ты думаешь?.. Что ж, это теперь не имеет значения, не правда ли?
Джош. Я думаю, так.
Люк. И ты теперь снова у руля. Только будь осторожен: эта модель слегка мощнее, чем та, к которой ты привык, и она не слишком хорошо реагирует на острые, внезапные повороты.
Джош. Я буду иметь в виду.
Люк. И этот трактор, который тащится за тобой в зеркале заднего вида… это моя развалюха. Просто одна из всего вашего флота. И даже если ты выкинешь меня из-за руля, машина в наше время может практически водить сама себя.
Джош. Понятно.
Люк. Не думаю, что тебе понятно. Я ничего личного против тебя не имею, приятель, ты это знаешь; вражда между нами – это в основном работа кликуш и клакеров, продукт пропагандистов и папарацци. Но теперь все действительно сошлось к нам двоим, к тебе и ко мне. И в терминах пищевой цепи, я ем учителей старшей школы в качестве легкой закуски перед ланчем.
Джош. Я полагаю, это меня не касается.
Люк. Я постараюсь, чтоб это тебя не коснулось. Но – бизнес такая сука, и я не даю обещаний, которые не могу соблюсти. Я не думаю, что дойдет до Армагеддона; это было бы слишком. Хочешь начистоту?
Джош. Еще бы.
Люк. У тебя в аду нет ни малейшего шанса.
Джош. Это ты жестко.
Люк. Но точно. Я хорошо подготовился на предмет нашего соперничества. Провел фокус-группы, читал демографические отчеты. Да, есть поддержка твоего продукта на поверхности, но это мелко, и это слабо. Громкие слоганы, запоминающиеся хиты, но что касается самого товара… что ж, люди скорее взяли бы хороший широкоэкранный телевизор. Сильно в сельской местности, но невидимо на побережьях. В России несколько лучше, но, по правде, кто может соперничать с Ближним Востоком? И, прости за прямоту, твои клиенты седеют. Конечно, детки сходят по тебе с ума, но дети растут. И становятся моими клиентами.
Джош. Неплохо для тебя.
Люк. Конечно же, хорошо для меня. «Бейсбол к Чико был ошень, ошень добр»[31]. Но, если конфиденциально, мои виды на просто взрывной рост в ближайшие несколько лет просто очень обещающие. Добро пожаловать, прежде всего, в информационный век. Всеобщий доступ, 24 часа, мгновенное удовлетворение запросов. Все языки, все цвета кожи, все конфессии, все сексуальные наклонности; мы не дискриминируем никого. Ты Пользователь; этого для меня достаточно. Спроси, как насчет диверсификации? Брат мой, мое имя Легион. Электрические сети, все четыре железнодорожных компании, два отеля, казино, да весь Лас Вегас. Парковка больше не бесплатная, но для клиентов скидки. Ни одна тюрьма не может меня содержать слишком долго, мои благотворительные фонды ломятся, и я ничего не оставляю на волю случая. Но теперь твоя очередь кидать кубик. Желаю удачи!
Джош. Я хотел бы задать тебе только один вопрос.
Люк. Только один? Давай.
Джош. Любишь ли ты свою работу?
Люк. Любовь? Мы говорим о коммерции. Об Искусстве Сделки[32]. Как говаривала Анна Мэй, какое отношение к этому имеет любовь[33]? Привела ли тебя любовь хоть куда-нибудь?
Джош. И это твой ответ?
Люк. Я получаю удовольствие от работы. Любовь… это роскошь. Слишком много накладных расходов. У меня не хватает на нее бюджета. Это не тот драгметалл, в котором я опытен, и я справлялся прекрасно без нее. С другой стороны, разве это не тот самый рынок, где тебя в конце концов и приперли?
Джош. Времена меняются. Спасибо за откровенность.
Люк. Похоже, дискуссия окончена.
Джош. Я слышал достаточно. Ты изложил свою позицию.
Люк. Ну что ж, hamdu lillahi[34], рад это слышать. Кажется, я все еще способен на что-то. Так что теперь? Коп подберет для меня наручники и колодки? Могу ли я позвонить своему адвокату?
Джош. Если ты не против, я хотел бы остаться наедине с отцом ненадолго.
Люк. Конечно. Не вопрос. Мой сотовый вибрировал как сумасшедший все это время. (Надевает обувь.) Так что… я буду ждать в коридоре.
Джош. Постарайся не сбиться с пути.
Люк. Прости, это ты говоришь фигурально или буквально?
Джош. Буквально. Я ненадолго.
Люк. У меня есть выбор?
Джош. Всегда, Люк. Всегда.
Люк (идет к выходу, затем останавливается в дверном пролете). Послушай, Джош… Говоря о сегодняшнем вечере… я просто хотел… как бы там ни было, спасибо за то, что выслушал меня сегодня.
Джош. Да что там? Было давно пора.
Люк. И еще, в духе миролюбия, не будешь возражать против бесплатного совета?
Джош. Предлагаете что-то бесплатно, мистер Принс? Как я могу отказаться?
Люк. Будь осторожен, когда начнешь все это. Ты вернешься в игру, ты начнешь мощно, и успех будет бежать вперед тебя. Но потребители изменчивы, особенно когда их ожидания не оправдываются. Если они поймут, что ты продаешь не совсем то, чего они ожидали при покупке, после всего этого хайпа и роста…
Джош. Я знаю. Они начнут отваливаться пачками.
Люк. Хуже. Они тебя просто распнут. Так что будь осторожен. Бесплатный совет.
Люк выходит. Джош пододвигает стул к постели больного.
Джош. Ну что, папа. Спасибо за открытку в день рождения. Рад, что не забываешь. Прости, что я не показывался так давно, но мне нужно было побыть с самим собой, и в любом случае, не так чтоб у нас было много о чем поговорить. Я никогда не думал, что ты можешь выглядеть столь старым. У меня не было малейшего намерения сделать тебе больно. Я надеюсь, ты это знаешь, и что ты примирился с этим. Уйти от тебя, из твоего бизнеса, было вторым по тяжести поступком, который я совершил за всю жизнь. Было время, когда это казалось немыслимым, по крайней мере нереалистичным. Но все годы, которые я провел в дороге, скитаясь от двери к двери… они изменили меня, папа, можешь ли ты понять это? Они дали мне совершенно другой взгляд на то, что важно, и на что стоило тратить время на этой планете. Работа, которую ты предназначил для меня, была намного труднее, чем я думал, и мой карьерный рост, намеченный тобой… он был просто уже не для меня с тех пор. Я не знаю, смог ли ты понять, что мой опыт жизни там отнял у меня. Я думал поначалу, что овчинка стоила выделки, что ты был прав, что мы должны были выйти на улицу, что наша искра разгоралась и все менялось к лучшему для нас. Но спустя время я не мог даже сказать в точности, в чем был замысел. Наша целевая аудитория, они же как дети во многом; ты даришь им лучшие подарки на Рождество, а они влюбляются в обертку и бантик. Я должен в чем-то согласиться с Люком; наш товар – это просто материал для упаковки и маркетинга. Вот в чем все заинтересованы. И все эти ребята из пиара, которых мы нанимали, кампания, раздутая ими, не так чтобы сильно помогала. Они смотрели на мою работу, выбирали, что им нравилось, что им казалось продаваемым, и они затушевывали по-настоящему ценное или игнорировали это вообще. Главную идею они печатали мелким шрифтом в конце. Я бы предпочел быть более вовлеченным на этом этапе. Когда я смотрел иллюстрации и читал текст, я думал: и это то, ради чего все было затеяно? Вот чего стоили моя кровь, пот и слезы? Моя работа была моей жизнью, отец, я отдал ей все, что у меня было. Ты думаешь, будто что-то значишь, ты общаешься с людьми, и потом ты вдруг обнаруживаешь, что из всего твоего времени с ними они запоминают как раз тот момент, который ты предпочел бы, чтобы они забыли. Это унизительно, и, если честно, это так больно. Это разбило мне сердце. Это не то, что, как я полагал, станет моим наследием. И попробовать вернуться к этому теперь, после всего прошедшего времени… это не то чтобы делать прежнюю работу снова, но в большей степени – бороться со всеми дурными привычками, которые они подхватили после первого раунда. Бог мой, я даже не знаю, осталось ли во мне хоть что-то с тех пор. По крайней мере, сейчас не знаю. И до тех пор, пока они не решат для себя, нужно ли им то, что мы можем предложить, я не вижу причины, чтобы начинать все заново. Да, что-то сгущается в воздухе, я могу ощутить это в биении собственного пульса – лихорадка, голод, ожидание, но почему мне кажется: то, чего они жаждут так сильно, просто еще одно шоу? Я уверен, многие хотели бы видеть меня въезжающим в город на белом коне, очищающем центральную улицу и приносящим немного законности и порядка в этот бардак. Но, знаешь ли, тремя днями позже, после того как пыль уляжется и фейерверки смолкнут, они будут ностальгировать по прежним добрым дням, когда они могли устроить тут небольшую преисподнюю. (Закрывает глаза на мгновение.) Нет. Они не готовы опять взяться за дело. Пока нет. Может быть, позже, когда им захочется отодвинуть то, чего они хотят, чтобы увидеть то, в чем они нуждаются. Этот день придет, когда-нибудь. Я надеюсь. Несмотря ни на что, я все еще верю в них. У них есть потенциал. И я все-таки не могу не любить их, черт меня побери. Но, прямо сейчас… знаешь, у меня уже есть работа. Хорошая работа. Моя работа, не твоя. Я знаю, что ты возлагал на меня большие надежды – следовать по твоим стопам и так далее – но у меня есть своя дорога. Моя дорога, моя правда, моя жизнь. Я готов умереть для тебя, отец, но я не стал бы зря тратить свою жизнь. Ты знаешь, что моя любовь к тебе… невыразима. И я все еще верю, что делаю лучшее для твоего бизнеса… для нашего бизнеса. Вот почему я не принимаю чашу на этот раз. Я не хочу пить из нее сейчас. Мне с лихвой хватило прежних страстей.
Стук в дверь.
Да, войдите.
Входит Рей.
Рей. Прости, что прервала.
Джош.
Все хорошо.
Я все сказал, что должен был.
Рей.
Там ждут два посетителя… Пришли
Проведать пострадавшего.
Джош. Да ну?
Рей. Я им сказала, что спрошу тебя.
Джош. Конечно, проведи их сюда. И еще, Рей, ты можешь не снимать туфли сегодня. Он был бы не против.
Она проводит в палату Сайзу и Айка; Айк с растянутой лодыжкой на костылях.
Добро пожаловать. Я – Джошуа Поттер. Спасибо, что пришли.
Сайза. Здравствуйте. Я – Сара Готтлиб.
Айк. Айзек Эндрюс.
Джош. Рад познакомиться. Айк, садитесь сюда.
Айк. Спасибо.
Джош. Вам не следовало выходить из дому на костылях в такую ночь.
Айк. Я и не выходил на костылях.
Сайза. Он растянул лодыжку прямо перед гоститалем.
Айк. Мне везет.
Сайза. Просто бездомный на тротуаре поскользнулся и упал.
Айк. Он жаловался на свою спину, и мы решили довести его до приемного покоя.
Сайза. Но когда мы стали поднимать его, Айк потерял равновесие и ударился ногой о бордюр.
Айк. Это также стоило мне бутылки неплохого шампанского.
Сайза. Могло быть хуже, милый.
Айк. Если вести счет, то общее соотношение: Гравитация – 3, Человечество – 0.
Сайза. Мистер Поттер ваш отец?
Джош. Это так.
Сайза. Доктор рассказал нам о его состоянии.
Джош. Да. Не так чтобы слишком.
Сайза. Мне так жаль. Можем ли вы что-то сделать для вас? Может быть, что-то принести, или… я не знаю.
Джош. Нет, благодарю за предложение. Вы очень добры. (Придвигает стул для Сайзы.) Вы хорошо знали отца?
Айк. Мы вообще его не знаем.
Сайза. Айк живет в одном из его домов.
Айк. Он свалился прямо под моей дверью. Мы попытались вызвать ему скорую помощь…
Джош. Но помощь подоспела еще раньше, чем вы дозвонились.
Сайза. Так и было.
Айк. В точности. Кстати, как это работает?
Джош. У папы всегда все налажено.
Айк. Но они еще починили лифт –
Сайза. Айк, не здесь. Не сейчас.
Айк. Простите. Я слишком эгоистичен, похоже. Я просто ненавижу, когда части не сходятся.
Джош. Это не мозаика, Айк. Не детектив, не загадка, и не тест. Книга Жизни не выходит с приложением для учителей, и в конце нет ответов на задачи. Единственный вопрос, на который стоит искать ответа, это зачем тебе дана жизнь, и единственный ответ, который ты можешь дать, это то, как ты ее живешь. Все остальное это… кажется, Дэвид Хьюм сказал: всякое случается. Когда это хорошо, поделись. Когда плохо, будь выше. И что б ни происходило, будь добр к другим, и будь добр к себе самому. Уменьшай боль и умножай любовь. И это все.
Айк. И все?
Джош. И все. В этом нет ничего загадочного, не правда ли?
Айк. Кажется, нет.
Джош. Я знаю, что это не тот ответ, которого бы ты хотел, мой друг, но поверь мне, он единственный, который я могу дать. Я хотел бы, чтобы однажды, глубоко в душе, ты согласился бы, что этого достаточно. Но пока сражайся достойно, закончи курс… не теряй веры. (Улыбается.) Рей, я хочу поговорить со всеми. Можешь их собрать для меня?
Рей. Должна ли я и… Падшего позвать?
Джош. Конечно.
Рей выходит.
Айк. Еще кто-то поскользнулся?
Сайза. Мы, видимо, пришли не вовремя?
Джош. Ни в коем случае.
Сайза. Может, нам уйти?
Джош. Нет, ни в коему случае, если только вы не против. Я знаю, что отец хотел бы, чтоб вы остались. Я должен позаботиться об одном деле, которое он не успел завершить.
Сайза. Простите меня, но я не могу избавиться от ощущения, что мы встречались прежде. Нет, правда!
Джош. Я не знаю. Не исключено. Я работаю за городом, но часто путешествую.
Сайза. Вы кажетесь мне знакомым.
Джош. Это бывает. Очень приятно.
Рей, Габби, Майк и Люк входят.
Прошу вас, заходите. Это друзья отца. Я попросил их остаться. Айк, Сайза, познакомьтесь с Габби, Рей, Майком и Люком.
Айк. Люк? Вы имеете в виду Люка Принса?
Люк. Он самый.
Айк. Бог мой! Этого не может быть! Я имею в виду, в моем мире вы – великий человек. Я тоже в бизнесе. Я программирую, работаю на Эппл.
Люк. Правда? Умеете хранить секреты?
Айк. Конечно.
Люк. К концу месяца вы будете работать на меня.
Айк. Не может быть! Вы покупаете Эплл?
Люк. Забираю обратно. По правде говоря… яблоки – это моя сфера.
Айк. Слава тебе Господи! Вы – как раз тот, кто нам нужен.
Люк. Спасибо за поддержку, приятель. Я сделаю, что смогу.
Джош. Я в вас не сомневаюсь.
Люк. Спасибо за комплемент.
Джош. Вот тебе еще один, Люк. Бизнес – твой.
Габби. Как – бизнес?
Рей. Как – его?
Майк. Постой, что-что?
Люк. Опять шутки?
Джош. Бизнес… Его бизнес, мой бизнес… мы отдаем его тебе. Он твой.
Майк. Не может быть.
Рей. Что это значит, Джош?
Джош. Это значит, что я поступаю в соответствии с Его волей. Он так рассудил. Он определил Люка в наследники, и я доверяю Его мудрости.
Габби. Ты здесь; и Люк утратил все права.
Джош. Отец просто хотел, чтобы я принял решение в выборе. Задействовал немного свободной воли. Завещание показало мне ход Его мыслей, и я принял решение… согласиться.
Майк. Ты права не имеешь так решать.
Джош. Майк, просто подумай о том, что ты сказал.
Майк. Наследник выбран им, а не тобой.
Джош. И он сделал свой выбор. В данный момент времени Люк – человек для этой работы.
Люк. Товар не контрабандный, без подвоха?
Джош. Люк, будь серьезней, пожалуйста.
Люк. Я просто ошарашен. Ты совершенно непредсказуемый сукин сын.
Пауза. У Айка срабатывает сигнал на часах.
Айк. О, кстати, мне неловко вас прерывать, но осталась минута до полуночи.
Джош. Да, и я хотел бы сказать еще одну вещь. Я не хочу, чтобы меня неправильно поняли. Твое назначение – это своего рода опека. Я сохраняю за собой право востребовать отцовское наследство в любое время в будущем, если того потребуют обстоятельства. И если ты будешь сопротивляться, я готов сражаться с тобой по полной программе, насмерть. Учитель старших классов или нет, я все же сын своего отца, так что не сделай ошибки, недооценив меня. У тебя – целая команда высокооплачиваемых адвокатов, но большая часть Судей – все еще мои старые друзья. Но на сегодня… ты хотел шанса? Бери. Покажи нам, что ты можешь сделать.
Люк. Будь уверен. Я не разочарую.
Джош. Постарайся. Я сторож своему брату, но только до определенной степени.
Майк. Эй, я не сплю?
Габби.
Джош в силах сделать так.
Майк.
Все это неприемлемо для нас.
Пакт с этим негодяем?.. ради Бога!
Айк (считает вместе со всей зоной восточного времени). Три… два… один… С Новым Годом!
Рей. Неужто свой мы завершили срок?
Айк. Эй, да вы что, год две тысячи первый! Двадцать первое столетие!
Рей. Что будет с нами? Нам – работать с ним?
Айк. Третье тысячелетье! Эй, вы слышите?
Сайза. Айк, сейчас не время.
Айк. Но другого времени у нас не будет!
Люк. Я не хотел бы начинать сейчас охоту за головами, но в моей организации найдется место каждому из вас. Я приглашаю ваши таланты в мою команду. Более высокие зарплаты, конечно же, и пакеты акций… Я могу быть очень гибким. Ну, что ты скажешь, Майки? Начнем с чистого листа? Снова друзья?
Майк смотрит на протянутую руку Люка, потом переводит взгляд на Джоша. Мгновение, и Майк берет руку Люка.
Ах. Я ждал этого момента так долго.
Майк. Я тоже ждал. (Закручивает руку Люка за его спиной, захватывая его шею аккуратным движением левой руки.)
Габби и Рей. Мой Бог!
Майк. Не подходить!
Джош. Майкл, так ты ничего не решишь –
Майк. Заткнись.
Габби. Но Майк…
Майк. Не подходить ко мне.
Джош. Это не ответ.
Майк. Довольно! Я довольно слышал! Стоп! (Ттянет Люка к окну.)
Айк. Эй! Офицер, возьмите себя в руки!
Майк.
С ним по-другому поступить нельзя,
Я знал, когда он только вполз сюда.
Я это сделал раз, и вновь смогу.
Не знаю, как он смог пролезть червем
К тебе под сердце, чтоб тебя склонить
На сторону свою, но все, конец.
Рей.
Майкл, прекрати! Назад! Не делай так!
Габби.
Его – в окно? Не по закону, Майк!
Майк.
По Высшему Закону. Замолчи!
Габби.
Закон был изменен давным-давно.
Майк.
Законам не учи. Я сам – закон! (Распахивает окно.)
Айк. Да Христос с вами, кто-нибудь собирается сделать что-то?
Джош начинает приближаться к Майку, но Сайза и Айк загораживают Майку путь к окну первыми.
Сайза. Офицер, пожалуйста. Я не знаю, в чем он виноват, но то, что вы собираетесь сделать, ничего не исправит.
Айк. Чем бы он не довел вас до такого состояния, вы не можете просто выкинуть его в окно за это – вы коп, в конце концов! А мы все свидетели!
Сайза. Прошу вас, Майкл – Майк – это неправильно. Вы не такой. Я знаю, что не знаю вас, но знаю, что это – не вы.
Майк. Нет, вы не знаете – кто я, кто он.
Сайза. Я знаю, вы порядочный человек. Вы пытаетесь все сделать правильно. Но так нельзя. Что бы он ни сделал, что бы вы ни чувствовали по отношению к нему сейчас, но по крайней мере – проявите чуть-чуть милосердия. Совсем чуть-чуть – не больше.
Майк.
Нет, вы не знаете, что на кону,
Я только ради вас иду на это.
Сайза. Пожалуйста, не делайте ничего такого для нас. Ничего такого – ради нас. Ради нас – отпустите его. Ради себя – отпустите его.
Майк впитывает сказанное. Что-то изменяется в нем.
Майк.
Ну, ради вас. Для вас, и лишь для вас.
(Отпускает Люка и отталкивает его.)
Я умываю руки – к черту все.
Надеюсь, час придет, и правда вам
Откроется, и будет явлен Свет,
Пока не поздно. А пока – я пас,
Для вас, и для него, и для всего.
(Снимает свой значок и кладет его на стол. Затем он подходит к постели и опускается на колени, обращаясь к Поттеру.)
Мне очень жаль, что вышло так, как вышло.
«Пусть песни ангелов твой сон сластят»[35].
(Встает и поворачивается к Джошу.)
Когда способен будешь поступать
Как сын Его достойный, позовешь.
(Надевает свой плащ и фуражку, и обращается к Габби и Рей.)
Прощайте же. Молитесь за меня,
Как я за вас.
(Останавливается в дверном пролете; потом обращается к Люку.)
Увидимся в аду.
(Выходит.)
Рей. Пойти за ним?
Джош. Не стоит. Пусть идет.
Айк. Просто отпустить его?
Джош. Это к лучшему.
Габи закрывает окно. Рей укрывает Поттера еще одним одеялом.
Сайза (Люку). Вы в порядке?
Люк. Тело ноет слегка, но все нормально, спасибо. В сравнении с альтернативой, я просто свеж как персик. Спасибо вам двоим за старания по моему поводу. Не забуду.
Айк. Меньшее, что мы могли сделать.
Сайза. Поступили бы так для любого.
Люк. Спасибо за то, что оказались в нужном месте в нужное время. Какая жалость, относительно Майка. Из него был бы приличный директор по безопасности в моей компании. Быстрый ум, крепкое сложение. И все еще твердо стоит на ногах. Ну, ладно. Невозможно завоевать каждого. Надеюсь, он не пропадет.
У Рей звонит телефон.
Рей? Как насчет директора медицинской службы? Большой исследовательский бюджет.
Рей.
Нет, я в реанимации нужней.
Прости, я выйду, очень срочный вызов. (Выходит с телефоном.)
Люк. Трудно найти хороший персонал. Габби? Что мне предложить тебе?
Габби.
Владельца смена – непростой процесс,
И мы не вправе в этом ошибиться.
Чтоб гладко и законно все прошло,
Я, будучи поверенной в делах,
Останусь, проследить за сменой власти.
Но оставляю дверь открытой, Люк.
Люк.
Я рад. Но уж давай без сквозняков.
Габби.
Остаться – долг, что я плачу Ему;
А как потом – прости уж, без гарантий.
Люк. Очень здравая политика. Но постарайся мыслить широко – мы были отличной командой когда-то, могли бы снова.
Габби (Джошу). А ты что думаешь об этом, Джош?
Джош. Ты делаешь все так, как нужно, Габ.
Люк. Но нам нужно все сделать быстро. Если пока нет вопросов, мне необходимо поспеть на самолет.
Джош. Уходишь так быстро?
Люк. Срочные дела в Риме. Не хочу опаздывать. Итальянцы любят пунктуальность. Вот почему Муссолини имел такой успех.
Джош. От имени Отца благодарю за то, что ты заглянул.
Люк. Эй, Джош, мое сердце остается с ним, но время марширует дальше. У меня много обязанностей теперь, и работа – прежде всего. Вот почему я получил это место, правильно?
Джош. Правильно.
Люк. Так что приходится все время видеть цель и держаться на один шаг впереди. Дьявол в деталях.
Сайза. Я думала, что Бог – в деталях.
Люк. Ладно, деталей хватит на всех. Но могу сказать про нашего Старика: так или иначе, он достиг своей цели. У него не отнимешь.
Джош. До свиданья, и желаю тебе того же.
Люк. И тебе, Джош. (Дает Джошу визитную карточку.) Не пропадай. Увидимся.
Джош. Хотел бы я узнать твои планы поподробнее.
Люк. Бизнес.
Джош. Бизнес, как обычно?
Люк. Подожди, и увидишь.
Джош. Терпение – это добродетель, насколько я знаю.
Люк. Кому как не тебе знать! (Протягивает руку Джошу.) Pax vobiscum[36].
Джош (пожимая руку Люка). Шолом алейхем[37].
Люк. Габби, к полету готова?
Габби. Ты путь показывай. Я на хвосте.
Люк (вытаскивает пищалку из кармана). Эй, посмотри. Сувенир. (Прикладывает к губам Габби.) Давай. Дуй, Габби, дуй.
Она смотрит на Люка. Потом дует в пищалку.
Ну, вот. Это могло бы порадовать баптистов.
Габби. Я верю, что мы свидимся опять.
Джош. Верь.
Люк. Было здорово познакомиться, ребята. И спасибо, опять же. Большое спасибо. (Дает Айку и Сайзе визитные карточки.) Хочу вам сказать, тут номер моего сотового. Если я что-то смогу сделать для вас, просто звоните. Я у вас в долгу, и друзья Поттера – мои друзья.
Айк. Он был собственником моего дома. Значит ли это, что теперь вы им владеете?
Люк. Похоже, так.
Айк. Не можете ли вы наладить свет в подъезде?
Люк. Прямо с утра, ребята, первым же делом.
Габби и Люк выходят.
Айк. Не совсем то, что я планировал делать этой ночью.
Джош. Разочарованы?
Айк. Я бы не сказал.
Джош. Просто не могу сказать, как я благодарен за что, что вы пришли, побыли со мной. Я уверен, Люк это оценил также.
Сайза. Мы думали, что будет правильным сделать это.
Джош. И вы это сделали. Вот что я ценю.
Рей входит.
Рей. Есть перемены?
Джош. Я бы не сказал.
Рей.
Мы ожидаем раненых у нас
Из множества, затоптанных в толпе;
Там, в городе, похоже, сущий ад.
Сайза.
Но что произошло?
Рей.
Все говорят про бунт на площадях;
Полицией оцеплена Таймс Сквер.
Айк.
Объем бухла на площадь поделив…
Рей.
Картины полной нет ни у кого,
Полиция, похоже, сбилась с ног,
Но госпитали наготове все.
Айк. С Новым Годом!
Рей.
Моя проблема, как обычно, кровь.
Четверой группы нет ни у кого?
Айк. Позвольте представиться, универсальный донор. Как всегда, везет.
Джош. Если это может утешить, ты не одинок. Встань и иди за мной. (Помогает Айку подняться.) Засучим рукава и за работу.
Айк (на мгновение потеряв ориентацию). Вот это да.
Сайза. Ты в порядке, милый?
Айк. Я сейчас как будто хлебнул рюмочку чего-то вроде дежавю. Вы уверены, что я вас не знаю?
Джош. Нет, совсем не уверен. Поговорим чуть-чуть, выясним.
Рей. Ты… Сайза? Сможешь ли побыть с больным?
Сайза. Конечно, мадам. Несомненно.
Айк. Так. Теперь иглы. Эта ночь становится лучше с каждой минутой. Один поцелуй, пожалуйста. Чтобы умножить любовь.
Сайза (целует его). Чтобы уменьшить боль.
Айк. Будем надеяться.
Джош (прикасаясь к сердцу). Спасибо, Сара. Ничего не бойся. Мы вернемся.
Рей, Айк и Джош выходят. Сайза садится рядом с кроватью, смотрит на Поттера. Тишина в комнате. Снег падает за окном. Звук сирен с улицы, и отголоски непрекращающейся суеты в холле за дверью. Она приближается к постели, берет руку старика и держит ее. Чуть помедлив, она вытаскивает огарок свечи из кармана. Потом встает, зажигает свечу, ставит ее на подоконник и склоняет голову. Свет на сцене постепенно гаснет, и свет из-за кулис очерчивает силуэт Поттера. Еще мгновение, и он дышит тяжело и кашляет, чуть приподнявшись.
Поттер. Пить… Я… пить…
Сайза. Да, я здесь.
Сайза подходит к постели. Окончание сцены разыгрывается ситуэтами за ширмой. Она наливает стакан воды и подносит к его губам.
Вот.
Поттер пьет.
Поттер. Будь благословенна, девочка. Темно… очень темно… уже так поздно?
Сайза. Да, поздняя ночь. Я включу лампу.
Сайза включает лампу. Свет на сцене гаснет полностью, оставляя только освещенные ситуэты.
Вот так. Лучше?
Поттер. Тьма… так холодно. (Его рука протягивается вверх.) … Нет!.. Больше света!.. Дайте свет!..
Вспышка света, затем затемнение. Только свеча остается гореть. Играет новогодняя музыка.
ЗАНАВЕС
[1] Большое Яблоко – известное прозвище Нью-Йорка (Здесь и далее примечания переводчика. – А.К.)
[2] Очевидно, отсылка к роману «Планета обезьян» Пьера Буля и его многочисленным экранизациям.
[3] Дэвид Хьюм (1711–1776) – шотландский философ.
[4] Травис Бикл – персонаж фильма Мартина Скорцезе «Таксист» (1976).
[5] Сайза вольно цитирует высказывание Мао Цзедуна «Винтовка рождает власть».
[6] Война Роз – имеется в виду война Алой и Белой розы: серия династических конфликтов в Англии в 1455–1485.
[7] Отсылка к папе Григорию XIII, реформатору календаря.
[8] Стивен Кинг (1947) – один из известнейших современных американских писателей, автор романа «Кладбище домашних животных».
[9] Цитата из песни группы «Пинк Флойд» «Повреждение мозга».
[10] Эбола, вирус Ласса, лихорадка Марбурга – инфекционные заболевания.
[11] Дженерал Электрик – ведущая электротехническая корпорация Америки
[12] Госпиталь Горы Синай – часть одноименной медицинской и научной сети Нью-Йорка; назван в честь горы на Синайском полуострове, где Моисею были вручены скрижали с заповедями.
[13] Рассказ американского писателя Амброза Бирса.
[14] Знаменитый телесериал, посвященный инопланетному вмешательству в жизнь Земли.
[15] Солипсизм – философская теория, согласно которая весь мир существует лишь в сознании человека.
[16] Уловка-22 – термин из одноименного романа писателя Джозефа Хеллера; ситуация, возникающая в результате логического парадокса между обязательными правилами.
[17] Машина Голдберга – устройство, выполняющее простые действия чрезвычайно сложным способом.
[18] Мауриц Эшер – нидерландский художник-график, известный своими концептуальными произведениями, исследующими понятия бесконечности и симметрии.
[19] Бернард Мейдофф (р 1938) – американский бизнесмен, создатель крупнейшей в истории финансовой пирамиды, приговоренный в 2009 году за преступления к 150 годам тюремного заключения.
[20] Имеется в виду процесс над «ведьмами» в американском городе Салем, в 1692-1693 годах.
[21] Люк говорит о надписи «Arbeit macht frei» – «Труд освобождает» – на воротах концлагеря Заксенхаузен.
[22] Аспен – город в штате Колорадо, один из самых элитных горных курортов мира.
[23] Афроамериканский район в Нью-Йорке.
[24] Дэвид Довалос ссылается на разрозненные полицейские отчеты об одном или нескольких случаях такого рода.
[25] Изделие из теста в виде бублика, популярный продукт американского фаст-фуда.
[26] Обыгрывается американская традиция дарить яблоки учителям.
[27] Si, verdad (исп.) – да, верно.
[28] Кохиба – бренд кубинских сигарет.
[29] Пейтон Меннинг – один из самых знаменитых игроков американского футбола, по прозвищу Шериф.
[30] Цорес (идиш) – неприятности, огорчения
[31] Имеется в виду Чико Эскуела – вымышленный персонаж американского комедийного шоу «Субботняя Ночь в Прямом Эфире».
[32] «Исскуство Сделки» – книга Дональда Трампа.
[33] Анна Мэй Буллок – американская певица, известная также как Тина Тернер; «Какое отношение к этому имеет любовь» – название биографического фильма, посвященного ее судьбе.
[34] Начало одной из сур Корана.
[35] Цитата из «Гамлета» Шекспира, реплика Горацио. Он, в свою очередь, цитирует католическую заупокойную мессу. (Перевод мой. А.К.)
[36] Мир да пребудет с вами (лат.).
[37] Мир вашему дому (ивр.).