Опубликовано в журнале Волга, номер 7, 2018
От редакции: Нынешняя публикация – еще одна страница к биографии Ивана Щеглова (1882–1962), одного из немногих «честных художников, не пятнающих себя конъюнктурой» – о нем на страницах «Волги» много и увлеченно рассказывал Вячеслав Лопатин, знакомый с ним лично и записавший истории – его и о нем. В частности, история с письмом в «Детгиз» подробно излагается здесь: Волга, 2008, №1, http://magazines.russ.ru/volga/2008/1/lo10.html
Небольшой фрагмент из вышеупомянутой публикации:
«Рассказывает Щеглов о пребывании в лагере, где-то в Аткарском районе Саратовской области. Большое пространство огорожено глухим высоким деревянным забором. Внутри под летним солнышком, кучками и в одиночку сидят, ходят люди – минутка такая, когда его вызывают “без вещей”: примета плохая – на расстрел выводят “без вещей”.
А никогда не говорят – куда ведут, зачем везут?
Едут долго – машина без окон. Всю дорогу в дырочку смотрит. Узнает саратовский вокзал – в Саратов привезли.
Два конвоира с винтовками – выводят: коридоры, люди гражданские, некоторые в белых халатах.
Комната, очередь. Сажают на стул – один рядом, другой конвоир у двери: люди в его сторону боятся смотреть.
Иван Никитич тоже боится – радоваться: неужели не расстрел? Заводят в комнату. Один конвоир снаружи остался, другой у стола пакет передает.
Медсестра нагнулась, будто что-то поправляет, а сама шепчет – Иван Никитич, не бойтесь, жалуйтесь на здоровье – вас выпустят. –
“Выпустили” не сразу – три года и восемь месяцев “отсидел”.
Где были и что видели – забудьте! – такое напутствие.
Этот эпизод рассказал сначала Щеглов, позже та самая медсестра – оказалась женой художника Ткаченко Василия Кузьмича».
______________________
В апреле 1950 года в московское издательство «Детгиз» поступила почтовая открытка без подписи и обратного адреса.
Саратов 9/4 50
Сейчас прочел изданную Вами книжечку для детей «Муму». Это настоящее высокохудожественное произведение. У нас, в Союзе, нет таких писателей и не может быть, в силу того, что у нас свирепствует диктатура Сталина. У нас не писатели, а холуи. Да, так, к большому сожалению, так. Да здравствует холуйство!!!
Анонимное письмо подобного содержания не могло остаться без внимания компетентных органов, которые начали поиски автора крамольных строк. Розыск длился полгода, и 11 ноября отдел «Д» МГБ СССР на основании графической экспертизы подтвердил, что открытка написана саратовским художником Иваном Щегловым. По неизвестной причине преподаватель Саратовского художественного училища был арестован только 18 февраля 1951 года. В постановлении на арест было сказано, что «в открытом письме Щеглов излагает гнусную клевету на демократические принципы Советского государственного строя и пытается дискредитировать одного из руководителей ЦК ВКП(б) и Советского правительства».
В уголовном деле №828, заведенном УМГБ по Саратовской области, нет никаких данных о том, каким образом следствию удалось выйти на злоумышленника. Предположу, что Иван Щеглов, получивший еще в 1933 году условный срок за антисоветскую деятельность, все это время находился под негласным надзором и числился в списках подозрительных лиц. Вероятно, художника подвело еще и то обстоятельство, что открытку он опустил в почтовый ящик, висевший на углу здания облисполкома по адресу: ул. Советская, 44, а сам проживал буквально напротив, в доме №43. Поэтому вычислить «клеветника» можно было и по почтовому штемпелю.
Экспертам-графологам для сравнения была представлена автобиография Ивана Щеглова, написанная 5 сентября 1946 года:
Я являюсь сын железнодорожного рабочего. Родился в г. Пензе 1882 года 13 апреля.
После смерти отца я семилетнего возраста был перевезен в Саратов и определен в приют для детей сирот – «Киновия», в котором получил первоначальное образование. В детском доме я пробыл до 12 лет.
В 1905 году я поступил в быв. Боголюбовское рисовальное училище и окончил его в 1918 году.
На выставках картин в Саратове я участвовал с 1908 года.
Допросы Ивана Щеглова длились более двух месяцев, все это время следователь пытался заставить художника признаться в том, что антисоветской агитацией он занимался на постоянной основе и групповым способом. Но ни коллеги по художественному училищу, ни соседи по дому не смогли дать порочащие Щеглова сведения. Даже руководство СХУ выдало педагогу характеристику, в которой единственным сомнительным пунктом было «снисходительное отношение педагога Щеглова к ученикам».
Тем не менее, 4 мая 1951 года Саратовский областной суд приговорил Ивана Щеглова к 10 годам лишения свободы с поражением в избирательных правах сроком на три года. Также суд постановил лишить Щеглова медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».
Не помогло и признание Щеглова как художника, чьи картины закупали, среди прочих, и Радищевский музей, и Государственный фонд, и Третьяковская галерея.
На момент вынесения приговора Ивану Никитовичу Щеглову было 70 лет, и судья Анюшин, народные заседатели Антареев и Холина, а также прокурор Хилько не могли не сознавать, что из лагеря художник уже не выйдет.
Но Щеглову повезло. В 1953 году умер Сталин, политических заключенных стали понемногу выпускать, и 31 марта 1955 года постановлением Президиума Верховного суда РСФСР дело по обвинению Щеглова Ивана Никитовича было прекращено, а сам он досрочно освобожден.
Вернувшись в Саратов, Щеглов написал заявление в областной суд, где просил вернуть ему медаль за доблестный труд во время войны, чистый паспорт, комнату на улице Советской, пенсию за 3 года и 8 месяцев, проведенных в лагере, и главное – «восстановить на работу в Саратовское художественное училище в качестве педагога по специальным предметам, в котором я работал около 28 лет безупречно».